Джайна Праудмур. Приливы войны - Кристи Голден Страница 55

– Кейлек, подожди! Ты должен знать: Гаррош – там, со своими силами у северных ворот! Если взять его в плен, мы…

– Мы сможем немедля завершить войну, – откликнулся Кейлек. – Понимаю.

– Останови тех, кто рвется в ворота, а после попробуй отыскать Гарроша!

Кивнув, он поднялся в воздух, развернулся, еще раз дохнул холодом на бойцов Орды, продолжавших стремиться в город сквозь северные ворота, и полетел к болоту.

Отсюда, с крыши Цитадели, открывался превосходный обзор. Джайна взглянула в сторону гавани. Похоже, морское сражение шло на равных: линкоры Орды и Альянса горели, над полузатонувшими судами печально поникли флаги обеих сторон. На городских стенах стояли охотники, маги, чернокнижники и прочие мастера дальнего боя.

Отметив, что западные ворота держатся, Джайна едва не задохнулась от гордости за свою ученицу, но, стоило ей повернуться к северу, сердце исполнилось тоски пополам с мрачной решимостью. Столько бойцов, сошедшихся в ближнем бою… да, чтобы убить или ранить врага, не причинив вреда своим, воинам Альянса, следовало целиться как можно вернее.

Первым ей на глаза попался Бейн. Увидев его, Джайна вздрогнула. Бейн увлеченно бился со Страдалицей, однако она поняла, что не сможет, не сумеет заставить себя нанести удар верховному вождю тауренов, пока вокруг имеются иные враги. А других целей, Свет свидетель, внизу хватало – и неупокоенных с мечами в полусгнивших руках, и рослых, плечистых орков, и мелких, но шустрых гоблинов, и прекрасных син’дорай, двигавшихся, словно в танце.

Взгляд Джайны привлек орочий шаман в темных одеждах, напоминавших, скорее, об излюбленных цветах чернокнижников, чем о тех приятных естественных оттенках, что носил Го’эл. Джайна пробормотала заклинание, в шамана полетели осколки льда, пронзившие черное одеяние, будто кинжалы. Шаман, изогнувшись дугой от боли, упал, а Джайна с сожалением, но без промедлений отыскала новую цель.

Первый же камень, рухнувший с неба перед проемом выломанных ворот, подсказал Вол’джину, что в планах Гарроша, похоже, есть изъян. Серьезный, крупный изъян.

Сам Вол’джин вместе со многими другими находился внутри, в городе, призывал на помощь братьям и сестрам своих лоа. Вот и сейчас шипящий, покачивающий головой змеиный идол отвлекал на себя, сдерживал чуть не десяток солдат Альянса, не подпуская их к воинам Орды.

Отвлекшись на звук тяжелого удара, Вол’джин обернулся назад, огляделся и выругался на языке троллей. Бейн бился рядом с Гаррошем. Похоже, противница, синеволосая ночная эльфийка, не давала ему заскучать. На Гарроша же наседал чуть не десяток защитников Терамора, включая пару дворфов в форменной броне. Минут пять тому назад над передовым отрядом Орды пронесся синий дракон, сковавший движения воинов студеным дыханием. Теперь та же самая тварь решила завалить ворота.

Вол’джин пробился к Гаррошу с Бейном и, перекрикивая шум битвы, во всю глоотку заорал по-орочьи:

– Этот дракон хочет отрезать нас от своих!

Бейн насторожил длинные уши и ловко развернулся лицом к воротам, заставив противницу-эльфийку повернуться к ним спиной. Увидев, что происходит, верховный вождь тауренов вытаращил глаза. Эльфийка прыгнула к нему. Бейн отмахнулся палицей и сбил ее с ног, но синеволосая, обратив падение в кувырок, вскочила на ноги и вновь двинулась на Бейна. Видя это, Вол’джин поспешно напустил на эльфийку змеиного идола: пусть друг-таурен чуток передохнет.

– Гаррош! – заревел Бейн. – Еще немного – и мы будем заперты внутри!

Гаррош коротко рыкнул и рискнул оглянуться назад. И, как ни странно, не слишком-то встревожился.

– Согласен. Назад, моя Орда! Назад, за стену, к нашим братьям!

Рог затрубил отступление, а между тем к камню перед воротами прибавилось огромное дерево, с корнем вырванное из земли. Шаманы призвали на помощь духов стихий, и тяжелый валун слегка откатился в сторону. Едва брешь сделалась шире, Орда, еще недавно так рвавшаяся в Терамор, поспешила наружу, прочь. Однако Альянс не дремал. Стараясь всеми силами помешать бегству, часть защитников города снова бросилась в схватку, а остальные принялись заваливать ворота всем, что попадалось под руку, с той же быстротой, с какой шаманы Орды освобождали проход.

Бейн держался позади, отражая атаки неугомонной ночной эльфийки и прикрывая отход. Вол’джин яростно заорал на своих троллей: жажда крови явно затуманила их разум настолько, что никто не желал прекращать бой. Гаррош – вот чудно! – выбежал наружу одним из первых, остановился снаружи и закричал, поторапливая тех, кто не последовал за ним немедля.

– Бейн! – заорал он. – Назад, живо! Я не желаю снаряжать целый отряд ради спасения твоей мохнатой шкуры!

Утробно зарычав, Бейн вынудил эльфийку увернуться, еще раз от души приложил ее палицей и побежал к неуклонно сужавшемуся пролому.

Отступают! Отходят! Над Терамором вновь разнесся резкий, протяжный рев орочьего рога. Мало этого, в болота бежали не только атаковавшие с севера – те, кто штурмовал город с запада, тоже поспешно откатились назад!

Охваченная легкой дрожью, Джайна испустила долгий вздох облегчения и повернулась к востоку, пытаясь разглядеть, отдан ли тот же приказ и кораблям в бухте. Похоже, да: уцелевшие линкоры Орды устремились в море, а флот Седьмого Легиона – несомненно, по приказанию адмирала Обри – не преследовал их.

Солнце на миг заслонила огромная тень. Подняв взгляд, Джайна увидела над головой Калесгоса. Спустившись ниже, он протянул к ней переднюю лапу, и Джайна с радостью взобралась в подставленную горсть.

– Мы победили, Кейлек! – воскликнула она. – Мы победили!

Глава восемнадцатая

– Сбежал! – прорычала Страдалица. – Этот проклятый изменник Созвучие Песни – он сбежал! Мне доложили, что в город проник небольшой отряд Орды и помог ему освободиться!

– Я возьму нескольких Часовых и попробую отыскать их, – сказала Шандриса. – Им нельзя позволять уйти.

– А им и не удастся, – пообещала Вериса. – Я не позволю какому-то эльфу крови выложить врагу все, что он знает о наших планах обороны. Если вы с Часовыми займетесь северной дорогой, я тоже прихвачу кое-кого и пройдусь вдоль западной. Думаю, мы скоро вернемся, – добавила она, повернувшись к Ронину.

– Я бы сказал: береги себя, любимая, но это, пожалуй, лишнее, – откликнулся Ронин.

Оба выглядели изможденными: Вериса забрызгана кровью (по счастью, не своей), а Ронина, казалось, могло бы сбить с ног ветром, – однако о долге они не забывали и даже не помышляли увиливать от дел.

Вериса скользнула в объятия Ронина, и оба поцеловались – привычно, как спутники жизни, что любят друг друга и не расстаются многие годы. Поцелуй их был сладок, однако недолог.

– Отдохни, если сможешь, – сказала Вериса.