Дракон выбирает невесту - Лариса Петровичева Страница 55

Макс расплылся в улыбке, снова став тем добряком, которого я, признаться, уже стала забывать.

— Привезу два ящика, — ответил он и, еще раз поцеловав меня на прощанье, направился к машине.

Я помахала рукой. Улыбнулась. Когда машина скрылась из виду, я неторопливо направилась в сторону дома и, вынув из кармана смартфон, набрала «Белль, маникюр».

Папаша Финниган меня непременно убьет.

— У меня три минуты, — сказал Кристиан без приветствий. — Через четверть часа голосуют о недоверии Хвозняковски.

Я остановилась. Закрыла глаза. Макс и Эдвард были правы — президент в итоге столкнулся с импичментом. А Кристиан подготовил все, чтоб в нужный момент оказаться в нужном месте. К нам действительно пришел новый Сальцхофф, настолько быстро и решительно, что никто ничего не успел предпринять.

— Инга? — окликнул Кристиан. Его голос обрел тревожные нотки.

— К тебе едет Макс, — негромко промолвила я. — Я не знаю, что он задумал, но…

Кристиан вздохнул.

— Знаю, он позвонил утром. Ничего я ему не сделаю, не бойся. Просто посидим в людном месте за рюмкой, — ответил он и сварливо добавил: — Лучше бы ты так за меня волновалась.

— Хочешь занять трон? — уточнила я.

Кристиан усмехнулся.

— Посмотрим. Как пойдет.

— Не трогай Макса, — попросила я, прекрасно понимая, что Кристиан все равно сделает только то, что считает нужным.

Смартфон разразился шумом помех, а потом Кристиан ответил:

— Мне пора. Не волнуйся, не трону.

И разговор оборвался.

Некоторое время я стояла на дорожке, ведущей к особняку, и не могла понять, где нахожусь. Вот из дома выходят операторы — сегодняшние съемки будут в саду, вот Куллинан угрюмо смотрит из окна, потягивая кофе, щедро разбавленный коньяком, вот Анетт со следами недавних слез стоит на крыльце… Все как всегда.

Я открыла вкладку с новостями.

«Похоже, это единственный случай в мировой истории, когда президент досрочно прекратит исполнение своих обязанностей…»

«В эту минуту начинается голосование о выражении недоверия народа Микошу Хвозняковски…»

«Импичмент — наглядный пример того, какое влияние на деятельность политика оказывают черты его характера…»

«Полное отсутствие моральных и нравственных ориентиров…»

Дальше я читать не стала. Уже не имело значения, в чем именно провинился Хвозняковски, — наверное, ни в чем. Просто некие силы решили дать ему пинка под зад и поставить на его место Кристиана Семеониди. Благотворителя, крайне порядочного и высоконравственного человека из известной семьи.

Я зашла в сад и села на скамью. Жизнь менялась — а мы тут снимали какое-то дурацкое шоу, результат которого был известен еще до его начала. Кристиан, должно быть, пойдет самовыдвиженцем… Впервые за очень долгое время мне сделалось по-настоящему жутко. Мир уходил из-под ног.

Из-за аккуратно подстриженных кустов появился Эдвард — увидел меня и на мгновение замер, не зная, что ему делать: то ли уйти, то ли остаться. Интересно, знает ли он о том, что вчера тут был Кристиан? Что они почти сцепились с Максом не на жизнь, а на смерть?

Как сказала бы Юлия, нечего дурью маяться — президентшей станешь. У нее вообще был очень трезвый подход к жизни.

Эдвард все-таки подошел. Сел на край скамьи. На фоне цветов и листвы его лицо казалось лицом античного героя. И этот герой был потрясен и растерян, он сейчас стал таким, какими никогда не бывают герои.

— Президента отправляют в отставку, — негромко сказал он.

Я кивнула.

— Да, видела в новостях. Похоже, начинаются тяжелые времена.

Черты лица Эдварда вдруг стали тяжелыми и грубыми, словно высеченными из камня. Я с ужасом подумала, что сейчас могу увидеть его слезы.

— Отец давно об этом говорил, — произнес он. — Но шоу мы доснять успеем. Сколько там осталось?

Я прокрутила в памяти сценарий и ответила:

— Месяц.

Эдвард понимающе кивнул головой.

— Успеем…

Я почувствовала, что он боится, что чуть ли не впервые в жизни ему по-настоящему страшно. Шутки закончились. Игры закончились. У подножия драконьих башен собирались толпы с факелами.

— Нам сейчас все припомнят. Семеониди придет к власти, и… — Эдвард развел руками. — И все. Нас будут уничтожать только потому, что мы драконы.

Я кивнула. Вспомнилось, как святой Хорхо не щадил ни женщин, ни детей, ни стариков. Но тогда мир был совсем другим, сейчас все изменилось.

— Никто не будет вас уничтожать, не выдумывай, — вдруг рассердилась я. Драконы были монстрами, но это не значит, что все остальные — тоже чудовища. — Сейчас не те времена, в какие жил Хорхо. Даже не те, в какие жил Сальцхофф…

Эдвард только рукой махнул. Казалось, его мир тоже утратил опору и ушел из-под ног.

— Хорошо, что мы успеем закончить съемки, — сказал Эдвард и устало поднялся со скамьи. — Не люблю бросать дело на полпути.

Мне оставалось только вздохнуть, встать со скамейки и пойти за ним следом.

«А я считаю, что Милли очень красивая и душой, и телом. Порядочная девушка, играет всегда по-честному. Не то что та овца, которая писательница. Офигеть, пришла на проект и сразу же с ведущим переспала! Я за Милли!»

Под этим комментарием было больше тысячи сердечек. Милли нравилась. Девушка из богатой семьи, которая не кичилась богатством, стойко гнула свою линию и держалась с достоинством. Если бы я была зрительницей, то тоже болела бы за нее.

Участницы собрались в саду — расселись на креслах-мешках и негромко переговаривались в ожидании Эдварда и Куллинана. Операторы уже работали, а я, устроившись в некотором отдалении, листала официальный паблик проекта, слушая краем уха, о чем беседуют девицы.

— Хвозняковски точно скинут, — уверенно говорила Амели. Ее слова звучали так весомо, словно это лично она организовала импичмент президента. — Все теперь изменится.

— Смотря в какую сторону, — равнодушно заметила Берта. — Как бы вам от этого хуже не стало.

— Нам? — презрительно усмехнулась рыжая Лидия. Сегодня она заплела кудрявые волосы в косу. — Драконам ничего не будет, не переживай.

Берта только плечами пожала.

— Когда Сальцхофф пришел, вы так же говорили. А потом полетели головы. И сейчас будет то же самое.

— Чего-о-о? — дружным хором воскликнули драконицы. — Что ты несешь, курица?

Берта не обратила никакого внимания на «курицу» — сидела настолько спокойно и равнодушно, что я невольно позавидовала ее выдержке.

— Говорят, Семеониди пойдет самовыдвиженцем, — ответила она и демонстративно покрутила в руках смартфон. — Знаете, кто это?