Соль и шторм - Кендалл Калпер Страница 55

– Так много секретов, – прошептала она. – Так много тайн…

Ее передернуло, словно от приступа внезапной боли, бабушка заплакала тихо и жалобно, как котенок, а я почувствовала, как вокруг нарастает сила ее магии. Эта печать боли и страдания на лице была мне знакома. Так бывало всякий раз, когда она делала заклинания. Было и в тот день, когда бабушка учила меня связывать ветра и потом, после обряда, приложив руки к груди, говорила, что магия неразрывно связана с мукой.

– Я не понимаю. Почему ты говоришь о Калебе Свини? Ты что, любила его?

– Хм-м? – Бабушка подняла лицо, которое теперь казалось открытым и одухотворенным, словно она ждала, что кто-то позовет ее и, не обращая на меня никакого внимания, уставилась на воду.

– Ты любила Калеба? – повторила я. – И он изменился? Проклятье изменило его? Поэтому он обидел тебя?

– Хм-м?

Она забыла обо мне, пристально глядя на океан. Я обхватила руками голову. Говорить с ней было бесполезно!

– Я убила его, – сказала она равнодушно, меня же будто оглушили, а сердце зажали в тиски.

– Что?!

– Он любил меня. Я любила его… Первый и единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Пойдем со мной, Дженни Роу. Будь моей… Я пошла. А однажды подумала, удивлю его, встречу пораньше. Какой замечательный сюрприз! – Мечтательное лицо бабушки вновь исказилось и превратилось в полную ненависти, безумную маску. – Что это? Кто с ним? Нелли Мауэр! Пойдем со мной, Нелли Мауэр! Возьми и разбей мое сердце! Все то же самое! А на мои вопросы он рассмеялся мне в лицо и назвал глупой девчонкой!

Она затрясла головой, седые спутанные космы упали на лицо.

– Отпусти его. Пусть он уйдет. Он не стоит любви, Дженни Роу. Он капитан, ему – двадцать восемь, и он красив, ослепительно красив! Через два дня после отплытия я отправила его корабль на дно.

Я не могла вдохнуть. Меня знобило от ее слов, холод мокрого песка проникал сквозь одежду, сквозь кожу.

Это была самая известная история о бабушке – капитан, который был с ней груб, лишился корабля и жизни в океане, после чего остальные мореходы стали щедро ее одаривать. Но я никогда не предполагала, что это история о моем дедушке.

– Такая сильная боль… Месть… Я думала, это поможет, – простонала она, вздыхая шумно, со свистом. – Думала, боль уйдет, но она никуда не делась, она осталась в сердце навсегда!

Она вскинула руки к небу, черная накидка слетела с плеч, нож сверкнул на солнце.

– Калеб? Калеб! Прости меня!

Слезы ручьем хлынули по морщинистым щекам, и я отвернулась, больше смутившись от ее рыданий, чем от наготы.

– Это никогда не прекратится, – прошептала бабушка. Слова слетали с ее губ легко и тихо, как дыхание. – Боль никогда не уйдет. Но мне придется это остановить. Я хочу умереть. Я должна была уйти давным-давно, много лет назад, но все надеялась… надеялась…

Я ощутила укол вины. Она оставалась ради меня. Все последние годы она страдала, потихоньку сходила с ума, но ради меня держалась, как могла. И как оказалось, впустую.

– Прости, – сказала я тихо, и она подняла на меня широко раскрытые глаза.

– Простить? – прохрипела бабушка. – За что? Смерть – это избавление, Эвери.

Улыбка тронула ее потрескавшиеся губы, и я снова отвернулась.

– Все, что я чувствую сейчас – это боль и силу… И Калеба, зовущего меня.

Костлявая холодная рука неожиданно крепко сжала мое запястье. Я посмотрела на бабушку, и на мгновенье она заглянула мне в самую душу, как прежде.

– Надеюсь, тебе не придется это пережить. Надеюсь, ты умрешь прежде, чем это произойдет.

Что я могла ответить? Я устала, меня тошнило и хотелось пить. И я до сих пор не выяснила, что может случиться с Тэйном. Я осторожно поднялась и с удивлением увидела, что бабушка встала следом.

– Прости, – пробормотала она. – Я думала, ты уже умерла и все закончено.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я уйду, моя магия уйдет со мной, – прошептала она. – Всегда оставалась другая ведьма, которая продолжала делать заклинания, но все закончится, когда меня не станет.

У меня перехватило дыхание, кожа пошла мурашками, когда я поняла, что имела в виду бабушка, – ее магия исчезла, все амулеты стали бесполезны, все, что веками поддерживало остров, рухнуло.

– Тебе придется туго. – Она протянула ко мне руку, в другой по-прежнему сжимая нож. – Прости меня, но… – бабушка осеклась, словно на миг задохнулась, – я не могу остаться!

Она повернулась лицом к морю и солнцу. В лучах ее кожа казалась бескровной, почти прозрачной.

– Я и так надолго задержалась, а Калеб ждет…

И тут же глухо застонал и взвился ветер, растрепал седые пряди и черную накидку. Море вспенилось, забурлило. Гигантская, яростная волна магии взмыла и ураганом завертелась вокруг нас. Я закрыла лицо руками, отступила, защищаясь от песчаного вихря, и слишком поздно заметила, что бабушка снова вошла в воду с зажатым в руке ножом. Лицо ее выглядело вдохновенным и мечтательным.

– Подожди! – закричала я. Но ветер подхватил и рассеял мой голос.

Я бросилась к ней. Все это было неправильно! Казалось, что бабушка отправляется не на небеса, а к дьяволу, но прежде, чем я успела приблизиться, она вскинула руки и с резким, птичьим криком вонзила лезвие в живот. Потрясенная до глубины души, я замерла в ужасе и молча смотрела, как нож выпал из ее рук и ушел на дно.

Огромная волна повалила бабушку с ног и окатила брызгами прибрежные камни. Она попыталась подняться, но вторая волна как будто пришла за ней, обрушилась на голову и потащила прочь от берега. Тогда я закричала, ошеломленная, обезумевшая от страха, заметалась вдоль берега, а голодные волны утягивали ее в океан все дальше. В последний миг бабушка обернулась ко мне, и я никогда не забуду то, что увидела. Она больше не была немощной и тощей старухой, не была и той, прежней моей бабушкой. Она снова стала молодой и красивой, полной жизни двадцатилетней девушкой – Дженни Роу! Она плавно скользнула в воду, махнув на прощанье рукой. И я клянусь, оставляя этот мир навсегда, Дженни видела меня и улыбалась.