Вампиры - дети падших ангелов. Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова Страница 55

Юный красавец оперся на оружие как на трость и лучезарно улыбнулся.

— Ответь мне на один вопрос, и я уйду.

— Хорошо, — быстро согласилась Катя. — На какой?

Он прошелся перед ней туда-сюда, весело поглядывая на нее.

— Как ты можешь любить меня, если ничего обо мне не знаешь, а в то, что тебе известно, ты не хочешь верить?

— Я… — начала она, но тот властно оборвал:

— Ты лжешь самой себе и мне.

— Ты не он! — Она яростно сорвала с шеи тисовый крест и швырнула мальчишке в лицо.

Златокудрый увернулся и вонзил кончик своего меча в амулет, расколов его натрое.

— Да, верно. Я не он. Потому что он — это я. — Ледяные глаза смотрели ей как будто внутрь, делая больно. — Я могу быть им, если захочу, а он не может не быть мной, сколько бы ни старался!

Катя растерянно моргнула. Она не понимала, о чем он говорит, как если бы его речь звучала на неизвестном языке.

— Почему преследуешь? — Она нервно рассмеялась. — Меня ты тоже отправишь в плавание по морям на непотопляемом корабле, облачив в платье невесты?

Мальчишка вскинул золотистую бровь, с минуту думал, затем усмехнулся:

— Одна и та же шутка во второй раз уже не смешна. Я не повторяюсь дважды.

— Для тебя обрекать на мучения — это шутка?

Он чуть наклонил голову.

— Насколько помню, не я развлечения ради выкинул в детский фонтанчик последнюю золотую монету, необходимую Теофано для освобождения.

— Последнюю? — потрясенно выдохнула Катя.

— Я давно так не смеялся, как тогда. — Он приблизился и, обняв ее за плечи, дружественно похлопал. — Ну-ну, ты ведь не знала…

Она высвободилась.

— Почему не предстанешь в своем настоящем обличии?

Он лишь улыбнулся и медленно растаял в воздухе. Золотая клетка внизу тоже исчезла. В голове грянула Пассакалия из клавирной Сюиты № 7 Генделя — волнующе-пронзительная, горестно-мятежная.

— Он был тут? — услышала девушка позади.

Над сломанным тисовым крестиком стоял Лайонел, одетый в черный вечерний костюм.

— Да, — ответила она и, взглянув на него, прошептала: — Ты ходил к Анжелике! Я все видела!

Он поднял голову.

— Ну, раз ты все видела, тогда знаешь, что госпожа Тьеполо любезно мне отказала.

Катя стиснула зубы; от холодности и безразличия, с какими он говорил об этом, у нее глаза обожгло. Она опустила ресницы, не желая показывать, как ей невыносимо больно.

— А если бы не отказала?

Он вздохнул.

— Что ты хочешь услышать?

Девушка отвернулась, глядя на медленно тянущийся дым из черной трубы. Глаза кололо.

— Правду!

— Правда заключается в том, что все наши отношения — ложь. В них нет места правде, потому что ты не способна ее вынести!

Катя резко посмотрела на него через плечо.

— Ты повторяешь его!

Лайонел пожал плечами.

— Неудивительно.

Они долго молчали, глядя друг на друга. Наконец Катя собралась с силами и спросила:

— Ты хочешь быть с другой? С другими?

Тебе интересно, как сильно меня тяготит верность? Я скажу! — Лайонел оказался рядом, и ледяной аромат его парфюма наполнил ее легкие. — Она мне осточертела! Как и твои бесконечные упреки. Тебе мало настоящего, ты бесконечно смотришь в прошлое, и оно гложет тебя.

— А тебя? — толкнула его в грудь Катя. — Ты приходишь в ярость всякий раз, когда видишь меня рядом с Вильямом! Не доказательство ли это, что и ты смотришь в прошлое? И оно что-то для тебя значит!

Лайонел перехватил ее руку.

— Разница в том, что я не спал ни с кем, чтобы досадить тебе!

— Да, но, кажется, сегодня собирался. Ты мог выбрать абсолютно любую, но выбрал Анжелику, зная, как сильно меня это заденет. — Катя обогнула его и пошла по крыше к люку.

— Мы не договорили, — схватил ее за плечо Лайонел.

— Я ухожу от тебя, — сказала она.

Он убрал руку с ее плеча.

— Не смею задерживать.

Катя сделала несколько шагов и, обернувшись, тихо промолвила:

— Я пересплю с каждым вампиром в твоем городе. Первым будет Фарнезе. А потом, когда больше никого не останется, вернусь к твоему брату. Я так люблю тебя, что готова потратить всю свою проклятую вечность, чтобы капля за каплей наслаждаться твоей болью.

Лайонел молча смотрел на нее, ни один мускул не дрогнул на его прекрасном лице, только глаза стали еще прозрачнее.

Девушка спустилась по железной лесенке, пронеслась вниз по грязным полуразрушенным ступеням до первого этажа и уже внизу, между узких стенных перегородок, прижалась к одной из них спиной и закрыла лицо руками. Сухие глаза жгло, внутри огненный шар разросся до того, что ее затошнило и стало трудно дышать. Хотелось заплакать, но осколки, застрявшие под веками, не трогались с места.

Катя положила руку на живот, пытаясь подавить внутренний огонь. Только ничего не вышло, шар точно разрывал ее изнутри.

Ей не хватало воздуха, она прошла к двери, толкнула ту и шагнула на улицу. А там угодила прямиком в руки Лайонела. Он завел ее запястья за спину, чтобы не дралась, и прижал девушку к себе.

Огненный шар медленно начал уменьшаться и вскоре исчез, а из глаз поползли раскаленно-горячие осколки, точно растаявшие льдинки, потекшие ручейками. Они оставляли мокрые пятна на его белой рубашке и сером шейном платке.

Молодой человек погладил девушку по щеке и сказал:

— Я не отпущу тебя.

Катя обняла его за пояс, плотнее прижимаясь к груди.

— Надо думать, это переводится как «Я люблю тебя»?

Лайонел немного отстранил ее и, серьезно глядя в глаза, произнес:

— Нет, до этого я еще не дошел и сказал лишь то, что имел в виду. Выслушай меня.

Она кивнула.

Его ладони властно обхватили ее лицо.

— Когда ты пришла в мой дом и позволила себя обратить, ты моей кровью подписалась под бессмертием. А когда посреди льдов моря Уэдделла пообещала ждать меня всегда, ты лишила себя выбора. Я люблю тебя как одержимый, и, выбирая меня, ты знала, что от меня будет не уйти.

Катя усмехнулась.

— Выбирая тебя, я знала только одно: тебя не удержать!

Он отнял ладони от ее щек.

— Кажется, удерживать нужно не меня.

Девушка опустила глаза.

— Я поняла.

— Да? Сомневаюсь.