Властелин вероятности - Дмитрий Янковский Страница 55

– Чего?

– Ответных действий противника. Раз они пытались отнять флейту у Гоги, потом у тебя, значит, могут попробовать снова. Тут-то мы им ласты и завернем.

– Или они нам, – нахмурилась Анечка. – Мне страшно.

– Чего бояться? Я ведь с тобой. – Вампир улыбнулся. – Я, конечно, не принц, но кое-что могу.

– Спасибо, – со вздохом ответила Анечка.

Все же замечательно, когда на кого-то можно положиться без оглядки. А ведь после гибели командира Деня мог в любую минуту уйти. Активизировать лептонную бомбочку был способен только Иван Сергеевич.

– Я тебе очень благодарна, – добавила девушка.

– За что?

– Ты знаешь прекрасно. Кнопку нажать уже некому. Но ты не ушел.

– Зачем спешить? – Денис широко улыбнулся. – Разберемся с этим делом, а там посмотрим.

– В Институте не останешься?

– Особого желания нету, – признался он. – Ты даже не представляешь, каково чувствовать себя Кощеем Бессмертным, когда иголочка твоей жизни в чьих-то руках.

– У меня и без бомбочки такое ощущение, будто мы лишились собственной воли, – вздохнула Анечка. – Словно нами управляют, как куклами на веревочках, и каждая мелочь, каждая случайность вынуждает нас делать то, что нужно противнику.

– Так не бывает, – заявил Денис.

– Я видела, как случайности ополчаются против людей. Ты сам, что ли, не чувствуешь? Вся история с флейтой – череда нелепых случайностей. И все лишь затем, чтоб загнать нас в этот подвал и отобрать флейту.

Анечка поежилась, словно в кабинете медленно, но неуклонно падала температура.

– Нервы у меня на взводе, – призналась она. – Так и кажется, что сейчас сюда вломятся люди Лысого.

– Через лептонную дверь? – усмехнулся Деня.

– А если они знают, как отпирается механизм? Не могу успокоиться. Честно.

– Так давай обесточим замок? Без лептонного преобразователя дверь превратится в глухую стену.

– Идея хорошая, – кивнула Анечка. – Это сложно организовать?

– Нет. Дай только до проводов добраться. Отключу контур, и все дела.

Через несколько минут вампир закончил копаться в замке и обесточил высокочастотный инвертор.

– Все, замуровались, – удовлетворенно сообщил он.

– Так лучше, – кивнула Анечка. – Только нервы у меня все равно ни к черту. То колотит, то в жар бросает.

– Хочешь, на компьютере по сети поиграем? – спросил Денис.

– Не то настроение, – отмахнулась Анечка.

– А по мне, наоборот, отвлекает от глупых мыслей.

– Ну так иди, я посижу в медицинском блоке. Там свет яркий, а то от других комнат у меня сегодня клаустрофобия.

– Ладно. Только не грузись понапрасну. – Денис подмигнул и скрылся за дверью.

Звук его шагов умирал, едва зарождаясь. Тишина начинала ощутимо давить, как вода на большой глубине. Анечка поняла, что вот-вот заплачет. База ячейки была для нее чем-то вроде Эдемского сада, островком стабильности. Не случайно после смерти Сергея Анечка вернулась сюда. И теперь этот сад умирал. Скорее всего безвозвратно.

Девушка взяла из комнаты флейту и скрылась за дверью медицинского блока. Там, над операционным столом, висели мощные лампы, Анечка включила их, залив помещение тугими потоками света, но легче не стало – в Эдеме все равно наступила зима.

Теплое дерево флейты ощущалось сквозь облупившийся лак. Странно – кусок древесины, но какая игра закрутилась вокруг самой простой деревяшки! Что же такого страшного можно ею сделать? Анечка не знала, но очень хотела бы знать.

Устроившись на кушетке, она поднесла флейту к губам и тихонько подула. Звук получился слабый, еле слышный. Подула сильнее, сыграла несколько фраз. С непривычки голова закружилась и пришлось пересесть в кресло. Кровь ритмично стучала в висках. Усталость тяжело легла на прикрытые веки.

Совсем не сразу девушка поняла, что уже спит. Сон был спокойный, мягкий и бархатистый, словно шерсть чисто вымытого кота. В нем было тепло и уютно. И никого больше не было. Это казалось странным, потому что раньше во всех ее снах был еще кто-то, а этот был пустой, будто забытый и никому не нужный. Хотя нет, в нем еще была флейта. Это не удивляло – флейта и должна быть рядом, ее-то уж точно из рук выпускать нельзя.

Потом Анечка поняла, что во сне сидит в кресле, спит и держит флейту в руке. Сама себе она тоже еще ни разу не снилась. Это было забавно. Почему-то мелькнула мысль о локаторе, невидимым лучом нащупывающем ее собственный индивидуальный маячок. Какая-то совсем чужая и ненужная в этом сне мысль.

И в этот момент в сон вошел еще кто-то. Обычно в такие моменты люди просыпаются, но Анечке стало любопытно. Ей никогда раньше не снились столь странные сны. Как можно спать и в то же время точно знать, что это лишь сон?

Медицинский блок во сне был точно таким, как на самом деле, – просторным и темным. Хотя нет. На самом деле горели светильники, Анечка помнила, что они включены. Но во сне они висели под потолком холодными тарелками рефлекторов. В остальном все было очень похоже.

Появившийся во сне незнакомец остановился возле операционного стола. Стало даже интересно, кто же это решил ей присниться?

Жизнь на улице, без дома, без уверенности в завтрашнем дне учит многому. Но главное – она развивает особого рода чутье. Таким чутьем могут, наверно, похвастаться только те, кто воевал, и те, кто жил на улице. Острое чутье опасности. Даже во сне. И именно это чутье неожиданно ударило по нервам. Анечка проснулась.

Первое и главное – флейта была в руке. Второе, гораздо менее важное, но гораздо более странное – светильники действительно были погашены. Только настольная лампа бросала на бетонный пол правильный овал света. Анечка вздрогнула, отчетливо почувствовав засевшую в углах темноту. Полную. Если выключить лампу, то ни единый квант света не проникнет через толщу плотного грунта. В душе родилась паника, но Анечка подавила ее усилием воли. И все равно трудно было отделаться от чувства, что тьма тихо, но ощутимо наползает на желтоватый овал света.

Девушка осторожно, тихо подняла рубашку и нащупала рукоять пистолета. Граница сна и реальности стерлась полностью – каждая клетка тела чувствовала, что в помещении есть кто-то еще. Но тьма уплотнилась до невозможности, скрыв пространство за границами светового пятна.

Анечка широко раскрыла глаза и тихо шепнула в сгустившуюся полутьму:

– Остаточное возбуждение в коре головного мозга. Глюк. Спокойно. Сюда никто не может проникнуть.

Глупо как. Через отключенную лептонную дверь действительно никто не проникнет. Анечка постаралась расслабиться, мысленно убеждая себя, что ощущение опасности не реально, что это только остаток сна.

Не помогло. В комнате действительно кто-то был. Голова прояснялась медленно, по-прежнему все казалось не очень реальным.