Темный - Татьяна Лайка Страница 55

Возвращаясь к остальным членам нашего маленького отряда, я не отказался от помощи вампира, и когда кентавр с девицей увидели мое залитое кровью лицо и Ривента, почти несшего меня, они подскочили, показывая искренне участие и протягивая руки, дабы предложить свою посильную помощь. Жестом показав, что пока справится сам, голубоглазый осторожно посадил меня на землю рядом с моей лежащей седельной сумкой. Сам он присел недалеко, чтобы в любой момент оказаться под рукой. Я потянулся и, взяв в руки фляжку, плеснул из нее воды. Раны не замедлили с ответом на сие действо и в тот же миг волна боли накатила с головой, прерывая дыхание. Во второй раз было уже не так больно, но все же еще чувствительно. Умывшись, отложил сосуд с водой в сторону.

Воцарившееся молчание напрягало, и даже Лао не издала ни единого звука. Тогда я непонятно зачем сказал:

— О маге позаботятся, — и тут же схватился за голову, так как тело вновь напомнило, что силы надо беречь, а не тратить их на пустую болтовню. Мне показалось, что голова вот-вот расколется на две ровные половинки.

Наверняка, никто не понял, о чем это я. Но ни у одной живой души не появилось желания спросить. Вернее желание, наверняка, было, но все промолчали. Даже девушка, какими бы идиотскими поступками она не отличилась, нашла в себе ума не задавать вопросов. И только недоуменный взгляд выдавал ее полное непонимание. Однако, никто не кинулся что-либо ей объяснять, но она и после этого все-таки промолчала.

Ого! А я уже было разочаровался в ней, в то время, как она оказалась небезнадежна.

— Пора, — всего-то и произнес кентавр, вставая. — Арсури будет здесь с минуты на минуту.

Арсури?! К’Антор знает духа леса?

Сильное удивление опять нашло выход на моем лице, а потому копытный верно «прочитав» немой вопрос (что, в принципе, уже вошло в привычку), ответил:

— А что, Мей, ты думаешь, что только ты такой умный? — его физиономия расплылась в широкой улыбке. — Не забывай, я всю жизнь живу в лесу. И кто знает, может я осведомлен куда больше, чем ты, — загадочным голосом добавил К’Антор.

Я понял, что полузверь хотел этим сказать: что он знает также и других обитателей лесов и степей, таких как гамадриад, друидов, различных нимф, сильфов и многих других, которых не дано увидеть или ощутить «простым смертным».

Единственный, кто не понял из этого короткого разговора ни слова, — девушка. Она умопомрачительно большими глазами смотрела то на меня, то на кентавра, то на Рива, в надежде, что тот хоть что-то пояснит. Но даже мой друг-вампир оставался мрачен и молчалив…

Собрались быстро, так как большая часть вещей уже была сложена по сумкам, которые были размещены на луках Рожена и Факела. Предложенную помощь кентавра я отверг и водрузился на своего ксаркорна. Лао заняла почетный караул на плече у Рива, а девушка пошла пешком рядом. Зачем она вообще привязалась к нашей компании? Сама ведь сказала, что у нее своя дорога. Пока я гадал, что заставило ее пойти с нами, она мило беседовала с К’Антором, хохоча и время от времени указывая на что-то рукой. Опять, наверное, травки всякие обсуждали. К’Антор к этому неравнодушен.

Удивительно, но в этот раз наша компания продвигалась не по густой чаще, а по достаточно редкому и ухоженному пролеску. Деревья стояли на некотором отдалении друг от друга, не распуская свои ветви куда попало, а образовывая над собой красивые шапки крон. Ринеисты теперь смешались с другими деревьями, тогда как в самом начале леса мелькали лишь кустарники и мелкая специфическая травка. Запах хвои, исходивший от ерников, все чаще попадающихся то тут, то там, кружил голову, заставляя вдыхать потрясающий аромат все глубже и глубже. Благоухающая свежесть не давала сосредоточиться, и я отдался воле обескураживающей красоты природы. Еще через несколько часов пути стали попадаться окрасты, мелькая красненькими листиками на фоне всего остального достаточно мрачного коричневого спектра.

В какой-то момент я вдруг подумал, а как смотрелось бы, если б все это было зеленых оттенков, как в светлых мирах? До чего же, наверное, красиво?! Все очень яркое, хорошо видимое. Но… тогда исчезает эта загадочность. Представив в голове сею картинку, подумал, что не хватает там чего-то. Обведя взглядом вокруг себя, понял, что не так: сумрак. Именно он создает ощущение какого-то… интима, какой-то загадки. Я будто один на один с лесом… мы разговариваем, слушаем друг друга… он сообщает мне какие-то свои тайны, я дарю ему свои… и даже едущие совсем рядом товарищи не в состоянии помешать нашему общению… не в состоянии увидеть или услышать что-то из нашего «разговора».

Я прекрасно знал, что этот лес небезопасен, но обстановка навевала ощущение умиротворенности и великого спокойствия. Я расслабился и уже не так переживал по поводу смерти Лода, и обида на девчонку куда-то исчезла, будто ее и не было. Я так проник сам в себя, что ничего не слышал вокруг, «общаясь» лишь с природой… чувствуя себя тет-а-тет с каждым деревцем, с каждым кустиком и каждой травинкой. Я чувствовал, что могу поделиться всеми своими тайнами и переживаниями с этими созданиями, и они ответят, успокоят, утешат… и никто больше не узнает об этой слабости.

Нет! Однозначно, никакой зеленый лес не будет для меня своим! Ни один другой лес не примет меня так, как этот! Я не хочу никакого другого!

Душа готова была разорваться от накативших чувств, сердце — выпрыгнуть из груди…

— Мей!

От неожиданности я чуть не свалился с седла. Это надо же было кому-то вот так меня напугать! И, как назло, в самый неподходящий момент!

— Что?! — не очень дружелюбно бросил я, еще не зная, кому от меня что-то вдруг понадобилось.

— Мей, — подъехала ко мне девчонка. Вот зараза! Что ей от меня надо?!

— Мейрон, я хотела попросить у тебя прощения, — потупила она свои бесцветные глазки.

Я второй раз чуть не упал с Рожена.

— За что? — искренне удивился я.

— Как за что? За то, что ты считаешь, что я виновна в смерти твоего друга, — теперь был ее черед удивляться.

— Я понял, — опустив голову, ответил ей. — И именно поэтому тебе не за что извиняться.

— Как? — девчонка окончательно растерялась.

Я приостановился, в упор глядя на нее. Дьявол! Ведь она еще совсем ребенок! Эти по-детски наивные глаза, расширенные до предела, действительно ничего не понимают.

— А вот так. Зачем извиняться, когда сама не чувствуешь себя виновной в чем-либо?

— Но ведь ты чувствуешь, — робко возразила она.

— И что с того? — я запустил пальцы в свою черную шевелюру, ища слова, какими бы ей объяснить свою точку зрения наиболее доступно. Но, как всегда, в самый неподходящий момент их не было. — Понимаешь, я считаю, что извиняться нужно лишь за то, за что сам чувствуешь вину. Сама подумай, ведь невозможно все время делать так, чтобы все вокруг были счастливы и довольны. В любой ситуации найдутся те, кого что-либо не устраивает. И не обязательно приносить извинения каждому такому недовольному.