Прокурор дьявола. Жатва - Майя Астахова Страница 55

— Знаю. А как еще прикажешь учить этих типов? Каждому должно воздаться по делам, — возразил Сергей. — Они нарушают свой же закон?

— Ну, нарушают, конечно… — с некоторым сомнением протянула Марина.

— Значит, они дают мне право сделать с ними то же самое, — твердо проговорил Казарский. — Ладно, допивай свой кофе, поехали в редакцию. Сегодня придется отвезти тебя назад пораньше. Только общее собрание проведем — и назад…

* * *

Послание оборотня дошло до Яна в тот же день. Оборотень вполне мог дождаться бывшего контрабандиста — тот оказался в Собачьей Слободе через пару часов.

— Сюрприз, — хмыкнул Ян, пробежав глазами ровные строчки. — Значит, «стражники» разволновались? Ох, боюсь-боюсь!..

Он еще раз бросил взгляд на записку. Стало быть, время и место тоже назначили. Ну что ж, можно предположить, что «стражников» там не будет. Самое неприятное для оборотня — это если ссыльный Ян окажется у «стражников». И на месте оборотня…

На месте оборотня Ян убрал бы вредного свидетеля. Убрал бы чисто и спокойно, без всяких надписей. А потом на мертвого можно свалить все что угодно, тем более, что Ян — сам отнюдь не безгрешен.

Вряд ли оборотень захочет отдавать Яна Сообществу — там, конечно, могут быть очень разозлены гибелью этой твари, которая тряслась здесь и молила о пощаде, обращаясь попеременно к Яну и его собакам. Но Сообщество не будет само собой, если не допросит Яна хорошенько, прежде чем уничтожить. И, опять же, итоги допроса будут для оборотня печальны.

На некоторое время Ян задумался — что бы предпринять. Может, следует отследить, где сейчас оборотень? Нет, пожалуй, это опасно, слишком опасно. Возможно, именно на это мантикор и рассчитывает. А потом гордо предъявит труп охотникам — мол, вот он, убийца!

Так что же делать?

Оборотень назначил встречу назавтра — в летнем кафе в двух шагах от Невского, напротив Казанского собора. Конечно, вряд ли его там и убьют. Место слишком людное, а если что — можно запросто уйти на кромку.

На кромку. На Невском. Днем.

Это примерно равносильно прыжку с одной крыши на другую — и без страховки. Если Ян, уйдя на кромку, не будет раздавлен первым же из автомобилей, это еще не гарантирует его жизни. Вероятно, тогда случится много других неприятностей. А спрятаться в этом районе будет почти негде.

Значит, надо придумать кое-что иное.

Во-первых, следует прийти туда не самому. Передать послание. А заодно — переназначить встречу. Она состоится — но только там, где Ян будет чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности.

А во-вторых, напишем-ка мы некое письмецо — на всякий случай, для пущей предосторожности… И попробуем его завтра отослать — с оказией.

…Это послание оказалось куда большим, чем то, что отправил ему оборотень. Ян обдумывал каждое слово — в случае чего, он должен быть полностью чист перед «Третьей Стражей». Апельсины? Твари с кромки? Вы что, господа, как можно! И слыхом не слыхивали про такие подставы! Да, свободу получить хочет каждый, ошейник с меня и в самом деле сняли. Только-то и всего…

Куда именно надо будет в случае чего доставить это письмо, Ян отлично знал. Есть на Витебском вокзале очень небольшой проход в мир текущей реальности. Сам Ян им никогда не пользовался — это был именно один из тех выходов, которые контролируются «Стражей». Порой и жители Петербурга в текущей реальности подмечают — слишком уж странно выглядит Витебский ночью, будто меняет свои очертания. И это не просто так — в Петербурге не так много мест, где оба мира существуют почти что бок о бок.

Есть там и те, кто работает со «Стражей», так что письмо, в случае чего, передадут.

Однако, еще немного подумав, он решил, что если что-то делать хорошо — то делать надо самому. И не далее, как завтра. А оборотень-«доброжелатель»… Добра он мог желать сколько угодно — но даже не потрудился снять с Яна ошейник. И это бывший контрабандист очень хорошо запомнил…

Ну, а самому Яну теперь придется сменить место жительства. Временно, конечно. Но уж слишком беспокойно становится в Собачьей Слободе. Оборотни, опять же, шастают туда-сюда. Пожалуй, набережная Фонтанки в мире кромки сейчас гораздо более надежное место. Там есть обитатели, можно даже попробовать затеряться среди них. В конце концов, его сослали именно на кромку, а уж тут никто не может ему запретить выбирать место жительства. Хоть в Хельсинки уйди по здешним дорогам! (Хотя именно по дорогам — напрямик — идти и не следует, если, конечно, хочешь жить. Зона боев, пусть даже очень давних — это всегда опасное место. Существует множество обходных путей, о которых Ян знал, и которые проходил не раз).

— Без меня никого сюда не пускайте! — строго сказал Ян собакам. Впрочем, такой приказ был излишним — оно и без того понятно: Адские Гончие свое дело знали. Даже оборотня-мантикора к дому, где обитал Ян, они не подпустили. Ну, разве что если пожалует сам начальник «Утгарда» или Светлого подразделения «Стражи». Но в этом Ян серьезно сомневался.

* * *

Если бы оборотня, называвшего себя прокурором, беспокоили только маги из Сообщества — это было бы еще полбеды. Но порой и самые обычные, мало чем выдающиеся граждане попадали под его очень пристальный и внимательный взгляд. Они еще ни о чем не подозревали, а между тем, их судьба уже оказывалась решенной.

Леонид Викторович Смирнов был по всем статьям неприметным — не то что новый мессия Могильный. О таких, как Леонид Викторович, в газетах не пишут — по крайней мере, теперь, когда никому не нужны заметки о скромных тружениках, когда всем нужны «жареные» факты.

А Леонид Викторович был именно скромным. И именно — тружеником. И запросы у него были — скромней некуда.

Ни в каких оборотней он не верил, что же до Могильного — то да, конечно, он вволю посмеялся, когда услышал по телевизору историю поедания градусников. Впрочем, долго смотреть телевизор ему не пришлось — дела, знаете ли! Пациенты не ждут! Притом — не одного легкого пациента…

Впрочем, их-то как раз можно поручить сестрам, работающим с ним в одну смену. А вот перепуганных родственников Леонид Викторович непременно брал на себя, беседовал с ними, утешал… как мог, конечно.

Бывают и у таких тружеников, как доктор-реаниматор Смирнов, некоторые недостатки — куда же без них, в конце-то концов! Нет на свете праведников.

Любил Леонид Викторович выпить. Притом, как правило, в гордом одиночестве. Разумеется, алкоголиком он себя не считал — что вы, как можно! Алкоголик — он идет в аптеку покупать настойку боярышника. Или же пьет «льдинку», да и вообще все что горит. А вот культурно, разложив на столе закусочку, может выпивать только приличный человек. Да ведь можно же это понять — работа с людьми, сплошные стрессы, надо их как-то снимать.

…Закуска уже была на столе. Медсестра получила обычное в таких случаях распоряжение — в кабинет входить со стуком и только в случае крайней необходимости. Была она непьющей, но Леонида Викторовича, который жил по закону «живешь — давай жить другим» и «Бог велел делиться», никогда не осуждала за его маленькую слабость. Скорее, наоборот — ей было гораздо лучше работать именно с Леонидом Викторовичем, а не с этими вечно занятыми сухими людьми из других смен.