Книга мертвых - Вольфганг Хольбайн Страница 55

— Молния Волос? — внезапно пробормотал он. — Это ты?

Я с облегчением вздохнул — по крайней мере, он меня узнал.

— Да. Не бойтесь, вождь. Все в порядке. Я пришел сюда, чтобы освободить вас.

Я протянул ему руку, собираясь поднять его на ноги и вывести из камеры, но Сидящий Бык решительно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я стал бы вам… обузой. Я уже не могу… сражаться.

Я хотел возразить, но затем, наткнувшись на его взгляд, кивнул. Бывают моменты в жизни, когда даже благая ложь может навредить. Сидящий Бык был прав — передо мной сидел сломленный старик, неспособный держаться на ногах. Если бы я взял его с собой, то мы оба оказались бы в опасности. Но я не мог оставить его здесь.

— Вы можете идти, вождь?

Сидящий Бык кивнул, и я объяснил ему, как спуститься к Шеннону. Вместо того чтобы решать проблему, я отложил ее на потом, ведь и внизу, в пещере, не было выхода из этой гигантской каменной ловушки. Но там, по крайней мере, Сидящему Быку не грозила опасность вновь попасться в лапы Некрона, который убьет его. А если Некрон вздумает спуститься туда и Шеннон его победит… Что ж, тогда нам не о чем будет беспокоиться.

— Вы знаете, где элохим? — спросил я.

По лицу Сидящего Быка мелькнула печальная тень.

— В одной… из этих камер, — запнувшись, ответил он. — Дальше, в другом конце коридора. Но лучше бы тебе… туда не ходить, Молния Волос.

— Почему?

— Ты не сможешь ей помочь, — ответил Сидящий Бык. — Найди вторую девушку. Она в опасности, и я это чувствую. В большой опасности. Происходит что-то плохое.

Не ответив, я молча посмотрел на него. Вождь, не говоря больше ни слова, повернулся и пошел вниз по дороге, по которой я только что поднялся сюда. Подождав, пока он дойдет до конца коридора и свернет на лестницу, я кинулся к камерам, поочередно обыскивая одну за другой.

Их было не так уж много. Вдоль коридора тянулся целый ряд дверей, но большинство их были открыты, так что я в них даже не заходил. Первые три осмотренные мной камеры были пусты, в четвертой же я нашел труп, давний и высохший, напоминавший скорее сморщенную кору дерева, чем человеческое тело. Затем мне попалась еще одна пустая камера, в которой копошились пауки и ползали клопы.

И тут я обнаружил Тень.

Я каким-то образом почувствовал ее присутствие еще до того, как отодвинул тяжелый засов на двери. Эта дверь отличалась от всех остальных, и мне казалось, что я чувствую ауру страдания, сковывавшую мои движения. Руки у меня начали дрожать.

И тут я ее увидел.

В первый момент мое сознание отказывалось это воспринимать. Мой мозг превратился в осколок льда, когда я увидел окровавленный кусок плоти, бывший когда-то элохим. Она лежала передо мной со слегка разведенными руками и ногами, прикованными железными кольцами к полу. На противоположной стене горел факел, будто Некрон позаботился о том, чтобы каждый вошедший в камеру мог хорошенько разглядеть эту ужасающую картину. Платье Тени было разорвано в клочья, и я видел кровавые следы от пыточных инструментов Некрона на алебастровой коже ангела.

Но я отмечал все это лишь частью сознания, уставившись на рану между ее лопатками, на место, где…

«Нет! Только не это! Все, что угодно, только не это!» — подумал я.

Тень шевельнулась. С трудом подняв голову, она посмотрела на меня мутными глазами и тихо застонала. Ее руки сжались в кулаки, затем разжались, вцепились в ржавые железные оковы и вновь обмякли.

Через какое-то время мне удалось стряхнуть с себя оцепенение. Охнув, я бросился к ней и, опустившись на колени, с отчаянной силой рванул железные кольца, ничего, впрочем, не добившись. Обломав ногти, я вскинулся и, чувствуя нараставшее отчаяние, попытался найти что-то такое, что можно было использовать как рычаг и сломать оковы. Тень начала стонать громче. Наверное, мои тщетные попытки освободить ее причиняли элохим боль. Наконец я додумался повнимательнее осмотреть железные оковы.

Уже через три секунды я освободил Тень, потому что цепи удерживал простой механический замок, с которым справился бы и ребенок. Осторожно перевернув Тень, я уложил ее себе на колени, стараясь не прикасаться к ране на ее спине. И все же я почувствовал, что рана открылась еще сильнее и теплая кровь полилась по моим ногам. «Кровь ангела…» — подумал я. Это была абсурдная, совершенно невероятная мысль, но я не мог от нее отделаться. Кровь ангела. Жизнь Тени, уходившая из ее тела. Она умирала.

Как будто прочитав мои мысли, элохим открыла глаза и посмотрела на меня. Ее взгляд прояснился, но в глазах светилась такая невыразимая глубокая боль, что меня бросило в дрожь.

— Дорогая, что… что он с тобой сделал? — прошептал я.

Склонившись над ней, я осторожно прижал ее к себе и, гладя серебристые волосы, стал бормотать слова, удивлявшие меня самого. Меня переполняла смесь ужаса и мрачного, медленно возраставшего гнева. Я ощущал боль, боль и беспомощность, которая была еще хуже боли. Она умирала. Тень, предавшая собственный народ, чтобы помочь мне, отрекшаяся от своего бога, своей жизни и своего прошлого, чтобы быть рядом со мной; Тень, которая пришла ко мне накануне ночью, чтобы предупредить меня. Она умирала на моих руках. Я чувствовал это. Это было абсурдно и немыслимо, но я ощущал, как жизнь покидает ее тело, как с каждым вздохом что-то темное проникает в ее душу. И внезапно я понял, что люблю ее.

Я полюбил Тень с первого мгновения, когда увидел ее, и элохим об этом знала, как и Шеннон, Сидящий Бык и все остальные. И только я, идиот и глупец, не понимал этого. Я цеплялся за мою любовь к Присцилле, отказываясь понимать, что в моем сердце было место для двух женщин.

И только в этот момент я осознал правду. Теперь, когда было уже слишком поздно, когда она лежала на моих руках и умирала от пыток злобного старика, который сделал это лишь для того, чтобы наказать меня.

— Роберт, ты… ты должен… — пробормотала Тень.

— Ничего не говори, дорогая, — прошептал я. — Ты должна поберечь силы. Я вынесу тебя отсюда.

Тень покачала головой. Движение было настолько слабым, что я едва его заметил.

— Нет… времени… — прошептала она.

Попытавшись выпрямиться, элохим, охнув, обмякла и задрожала всем телом. Рана на ее спине кровоточила все сильнее.

— Книга… — прошептала она. — Роберт… ты… ты должен…

Ее голос утих, превратившись в едва слышный шепот, и мне пришлось наклониться к ее губам, чтобы разобрать обрывки фраз.

— Книга… — прохрипела Тень. — Иди и… Присцилла… ее… душа… в опасности… мы… Зверь… материнская клетка…

Тень замолчала, и на мгновение я уже подумал, что она умерла, но тут тело элохим изогнулось с такой силой, что мне пришлось схватить ее за плечи. Тень впилась ногтями в мою руку, оставляя глубокие царапины на коже. Ее взор прояснился, а голос вновь зазвучал громко и отчетливо.