На краю могилы - Джанин Фрост Страница 55

— Что ты хочешь мне рассказать?

Она снова засмеялась, и я поняла, что это самый ненавистныйзвук на свете.

— Ты не задавала себе вопрос, почему я восстала противМенчереса? Если бы не это, не было бы никакой войны и причин убивать тебя илиКости.

Вероятно, она ждала, что я заинтересуюсь и попрошупродолжить, но я хранила молчание.

Патра вздохнула:

— Что ж, я тебе объясню. Когда Менчерес предложил мнестать вампиром, я ответила, что соглашусь при одном условии: он проделает то жесамое с Интефом, моим возлюбленным. Но когда я очнулась после смерти, Менчересзаявил, что Интеф был убит раньше, чем до него добрались его помощники.

Она замолчала и бросила обвиняющий взгляд в сторонуМенчереса.

— Позднее Анубис, бывший друг Менчереса, разговорился.Выяснилось, что Интефа убили не римляне, а сам Менчерес. Так что, полукровка,ты оказалась на бойне из-за мести убийце моего любимого. Кто после этого можетвинить меня в смерти Кости?

Я посмотрела на Менчереса. Прежде чем встретится со мнойвзглядом, он на мгновение прикрыл глаза. И тогда я поняла, что все, что сказалаПатра, — правда. До последнего слова! От такой жестокости при сведенииличных счетов на мгновение мне захотелось заколоть их обоих. Но я опомнилась иповернулась к Патре.

— Мне понятны твои мотивы. Но тебе следовалоразбираться с Менчересом, а не похищать родных и близких ни в чем не повинныхлюдей, заставляя их превращаться в ходячие бомбы. Ты предпочла погубить Кости,и за это я тебя уничтожу. Ты лучше других должна понимать, почему я намеренаэто сделать.

Патра улыбнулась:

— Твоя, боль мне понятна, и я хочу тебя от нееизбавить. — Она повысила голос: — Прощу всех, кто покинет ее и встанет намою сторону! Более того, любой — мужчина или женщина, — убившийполукровку, получит щедрое вознаграждение. Даю слово богини!

Мой ответный взгляд был тверже алмаза на моем пальце.

— Ты — высокомерная, сука. Даю слово полукровки, чтоубью тебя!

Патра окинула меня на прощание пренебрежительным взглядом иповернулись спиной. В сопровождении все той же четверки вампиров она удалиласьтак же неторопливо, как и пришла.

Когда дверь за ней закрылась, я громко выдохнула. Меня всютрясло от ярости.

В театре воцарилась абсолютная тишина ни шарканья ног, никашля, ни звука. Я прошла к краю сцены, где было сложено оружие, и почтиспокойно выбрала меч. Лучше сразу покончить с последствиями предложения Патры ина дожидаться, что меня сочтут слишком слабой для руководства вампирами.

— Кто из вас поверил этой стерве и считает, что можетменя убить? Я — перед вами.

Несколько голосов раздалось из разных концов зала. На этотраз я не предлагала выбор оружия — одного за другим закалывала, рубила иобезглавливала вампиров, поднимавшихся на сцену. Я вкладывала в удары всю долгосдерживаемую ярость и муку и радовалась, что могу испытывать что-то кроме боли.

К тому времени, как было покончено еще с одним добровольцем,на моей одежде образовалось, не меньше дюжины прорех, и сквозь них нескромнопросвечивало тело. К счастью, при контакте со свежей кровью вампиров моисобственные раны мгновенно залечивались.

Я повернулась к залу:

— Кто еще хочет рискнуть?

На вызов больше никто не откликнулся. Тогда я воткнула меч вцентр сцены словно Эскалибур в скалу. Вытерев со щеки кровь обрывком рукава, яобернулась к Менчересу:

— Теперь мы можем уехать?