Сердце волка - Анна Шнайдер Страница 55

Я в задумчивости почесала переносицу.

— А как это можно выяснить?

— Единственный способ — спросить у неё самой. Не факт, что ответит, но попробовать стоит. По крайней мере Нарро она когда-то ответила.

Сердце будто чья-то невидимая рука сжала.

— А ему… — Я задохнулась, не в силах вымолвить ни слова, но Аравейн как-то понял, что я хотела спросить.

— Да, ему наша араэу тоже что-то показала. Он потом целую неделю ходил бледный и ни с кем не разговаривал, всё думал о чём-то. В конце концов спросил — и она ответила.

— А что именно он видел? — как только я произнесла это, мне стало стыдно.

Но Аравейн только головой покачал и не стал ничего говорить по поводу моего неуместного вопроса.

— Я не знаю, Ронни.

В этот момент мы подошли к выходу из замка, где уже стояли Грэй и Бугалон, и маг, попрощавшись, удалился.

Когда мы втроём покидали территорию дворца, я обернулась и ещё раз посмотрела на араэу. Дерево чуть колыхалось на ветру, и я могу поклясться, что одна из веток приподнялась и помахала мне на прощание так, будто была не веткой, а рукой.

— Как прошла встреча с императором? — спросила я Грэя, когда мы отошли на приличное расстояние от дворца.

— Хорошо, — вздохнул мужчина. — Я думал, будет гораздо хуже. Ожидал упрёков, обвинений… Но их не было. Они простили меня. Я ещё сам себя не успел простить, а они уже это сделали.

Я не очень понимала, о чём говорит Грэй, но решила не уточнять. Захочет — сам объяснит, а мне сейчас и так достаточно переживаний.

— А как тебе дворец? Понравился?

Я пожала плечами.

— Красивый. Даже очень. Но жить там… Я тебе сочувствую.

— Почему? — Грэй и Гал задали этот вопрос хором, и я улыбнулась.

— Потому что он слишком величественный. Поневоле ощущаешь себя каким-то маленьким, незначительным и жалким. По крайней мере я себя чувствую именно так. И спасибо, что не потащил меня к императору. Мне хватило встречи с Эллейн и Аравейном.

— А что, ты не хотела бы увидеть императора? — улыбка Грэя показалась мне напряжённой.

— Нет. Зачем?

Мужчина рассмеялся.

— Ронни, ты смешная. Тысячи представителей разных рас мечтают увидеть его и, например, попросить о чём-нибудь.

— Мне ничего не нужно от императора. И знакомиться я не хочу. Ни с ним, ни с кем-либо ещё из венценосной семьи.

— Но ты ведь уже знаешь меня.

— Да, но ты… Грэй, ты — свой. Понимаешь, я в жизни слишком часто чувствовала себя жалкой и ничтожной. Думаю, рядом с императором и его родственниками я буду ощущать себя именно так. Поэтому, пожалуйста, если не трудно, не знакомь меня с ними.

Повернувшись к Грэю, я поразилась, насколько белым вдруг стало его лицо.

— Что с тобой? — я испуганно сделала шаг вперёд, вглядываясь мужчине в глаза.

— Ничего, — он улыбнулся, но как-то очень натянуто. — Я… обещаю, что не буду знакомить тебя ни с кем из императорской семьи.

— Спасибо.

Наверное, мне следовало настаивать с вопросами и выяснять, почему мои слова так расстроили Грэя. Но я решила сделать это позже, когда мысли не будут занимать дартхари Нарро и араэу. Сейчас я всё равно не способна к утешению. Если только сразу шарахнуть Грэя магией Разума, но я для этого его слишком уважаю.

Обед прошёл тихо и мирно. Дарт и Тор были довольны — продажи шли хорошо — и голодны, как новорожденные волчата; Эдди на сей раз сел между мной и Грэем и периодически брал за руку то его, то меня; Араилис нервничала из-за невыполненного задания для Эллейн и потому почти ничего не говорила, и в результате переговаривались только Грэй, Гал и я. Точнее, они рассказывали разные истории, в основном из бурного дворцового прошлого, а я слушала, старательно пытаясь не скатиться в собственные мысли.

После обеда я уложила Эдди спать и сбежала. Конечно, не совсем так — я предупредила всех, что пойду гулять с Элфи в императорский парк. Грэй рвался со мной, но я честно сказала, что хочу побыть одна.

И это было правдой. Мне очень нравилось находиться с ними. Они были замечательными — все до одного. Но… мне нужно было подумать.

После обеда жара спала, стало прохладнее, небо затянуло тучами. Я села на вершине какого-то холма, наблюдая, как Элфи распугивает окрестных насекомых, носясь вокруг меня на бешеной скорости.

Поднялся сильный ветер — он качал высокие стебли трав на холме, где я сидела, волновал кроны деревьев и нагонял слёзы мне на глаза.

Впрочем, возможно, это был вовсе не ветер.

Я скучала. Я старалась не думать об этом — о Дарида, ты знаешь, как я старалась — но иногда это чувство становилось совершенно невыносимым. Хотелось выть. А ещё — вернуться. Разумом я понимала, что не могу вернуться — в Арронтаре у меня не было будущего — но сердце…

Я скучала. Скучала по ощущению присутствия дартхари здесь, рядом, стоит только полчаса пройти по лесу. Скучала по его седым волосам, строгому лицу с глазами, похожими на сверкающие ириалы, большим и крепким рукам…

Проще было бы сказать, по чему я не скучала.

Я улыбнулась и стёрла маленькую слезинку с щеки.

Я никогда не надеялась на какое-либо чувство с его стороны, кроме, возможно, жалости. И теперь, после рассказа Лирин, я понимала, откуда оно взялось. Ведь она, несомненно, поведала Нарро о своём умершем брате.

Но как же это было горько. Горько осознавать, что он никогда не увидит во мне женщину. Не только потому, что я не умею обращаться. Дартхари не называл меня жабой, но он ведь не мог не замечать моего уродства. Просто он, в отличие от остальных, не считал меня виноватой в нём.

И сегодняшнее видение, показанное араэу… Не знаю, о прошлом оно было или о будущем, да это, наверное, и не важно, ведь я не имею к Нарро никакого отношения. И вообще я больше никогда его не увижу.

Но тогда зачем?.. Зачем было показывать именно это?.. Я только стала сильнее скучать.

Смогу ли я когда-нибудь забыть его?..

Я сидела в парке до наступления сумерек, а когда вернулась, Грэй, Араилис и Эдди сидели в столовой. Ари задумчиво рассматривала листок бумаги, что лежал перед ней, а мальчик что-то рисовал цветным карандашом в большом альбоме под руководством отца. Дарт с Тором всё ещё не закрыли магазин, а Гал, кажется, решил заняться ужином.

Увидев меня, Эдди соскочил с колен Грэя и побежал навстречу. Я нагнулась и взяла мальчика на руки. Он обнял меня за шею обеими руками, и я почувствовала такую нежность, словно… Словно это был мой собственный ребёнок.

Подняв голову, я заметила, что Грэй изучает меня с выражением крайней задумчивости на лице.

— Это безнадёжно, — вздохнула Араилис, не отрываясь от листочка. — Я не могу понять, почему письмо так странно себя повело.