Лорд из города теней - Оливия Штерн Страница 55

— Мне бы хотелось узнать что-нибудь о твоем народе, — я пожала плечами, — ну и, в конце концов, я ведьма с магией темного спектра. Грамоте обучена.

В чернильных глазах как будто мелькнуло тепло.

— Хорошо, после обеда я покажу тебе библиотеку.

И умолк, задумался. Затем все же спросил:

— А что именно тебе интересно… Лора?

Я пожала плечами.

— Ну… много всего интересно. Например, отчего тени говорят на том же языке, что и люди. Это странно. Вы ведь пришли…

— Мы перенимаем те языки, которые звучат в новом для нас мире, — спокойно ответил мой муж, — ничего в этом нет странного. Тень — это всегда тень. Мы изменяемся.

— Но кое-что не изменяется, верно? — я даже улыбнулась, почесывая брюшко Желтка, — в любом мире вы считаете себя выше прочих? Лучше? Чем вы лучше, Эрис?

— Совершеннее, — поправил он меня, — вы же не умеете то, что умеем мы. Вы не умеете ходить сквозь тень, вы не умеете слушать тень, вы не умеете выплетать вероятности судеб. Вы даже исцелять магией не умеете, хотя, если бы напрягли свои мозги, уже бы что-нибудь придумали.

— Природа нашей магии не позволяет это делать, — теперь уже нахмурилась я. И вспомнила Рут. Если бы кто-нибудь умел исцелять, то моя подруга была бы жива и радовалась жизни.

— Просто еще никто не работал над этой проблемой, — отрубил Эрис.

— Я могла бы поработать. А если будет много книг, то, возможно, что-нибудь и получится.

Он пожал плечами и ничего не ответил. Подождал, когда ему нальют кофе. Я смотрела, как Эрис Аш-исси медленно, маленькими глотками цедит горячий напиток. Смотрела на его губы. И — всего лишь на миг — позволила себе помечтать: а что, если б он меня полюбил? Что, если бы был нежным, заботливым, таким, как его собственный фантом, который упорно не желал идти из моей головы? Захотела бы я тогда убегать из города Теней?

Смешно. Матильда-заступница, как же это смешно, и я смешная, глупая девка. Мне нет и не будет здесь места, в любом случае. И то, что было решено, перерешивать уже не стоит.

— Ты никогда не спросишь меня, чего я хочу? — прошептала я, глядя в скатерть.

— Я не знаю, — так же тихо ответил Эрис Аш-исси, — мне кажется, что разумные существа всегда могут договориться. И, возможно, этот вопрос когда-нибудь я тебе задам.

… Как только Эрис допил кофе, он поднялся, кивнул мне.

— Пойдем, покажу библиотеку. Хотя это могла бы и Аантэ сделать.

И мы пошли. Сквозь светлые анфилады комнат, по белым лестницам. Я не совсем понимала, отчего мне так нравится в этом доме: его хозяин не был мне рад, а вот дом — как будто принимал. Я шла чуть позади, глядя на широкие плечи, обтянутые черной тканью камзола, на то, как мой муж гордо держит голову. Из-под острых прядей виднелась аккуратная мочка уха, а под ней, на шее — совершенно жуткого вида белый рваный шрам. Не нужно долго думать, чтобы сообразить, откуда он. Я снова погладила Желтка. Вот уж и правда, он забирал мою печаль — и перспектива провести в этом доме целый месяц уже не казалась отвратительной и невыносимой. По ночам же… потерплю как-нибудь. Но если бы он, если бы хоть раз… Все, Лора, дальше не думай. Просто оставь эти глупости.

Я невольно ахнула, когда Эрис Аш-исси распахнул передо мной двустворчатые двери из светлого полированного дерева. Библиотека оказалась огромной, на два этажа. Витражи пропускали дневной свет, и вдоль стен — стеллажи, бесконечные, высоченные. С приставными лесенками. У стены же, на столах, были разложены раскрытые книги.

— Каталоги, — Эрис указала на них, — но здесь не только книги, написанные на языке этого мира. Здесь есть гораздо более древние, и, чтобы их читать, тебе понадобится толкователь.

— Толкователь? — я растерянно посмотрела на мужа.

А он, в свою очередь, тоже на меня смотрел, с легким интересом, без зла. Даже не хмурясь.

— Иди сюда, — он подошел к одному из столов, взял в руки большую лупу в золотой оправе и протянул ее мне.

— Возьми, не бойся. И загляни, скажем, вот в эту книгу.

Я осторожно взяла увеличительное стекло, подошла к столу и посмотрела на раскрытые страницы толстого фолианта. Они были сплошь исписаны непонятными мне символами. Я вздрогнула, когда Эрис очутился у меня за спиной, почти вплотную. Он взял мою руку с лупой, навел стекло на текст и шепнул:

— А теперь?

Я замерла. Его рука поверх моей. Горячая сухая ладонь, мозоли слегка царапают кожу. Потянула носом воздух — снова дождь, снова зеленый лес, травяная свежесть… Никуда не годится, Лора. Ни-ку-да.

Посмотрела сквозь стекло: внезапно буквы обрели привычные очертания. И, хоть слова пока не сложились в смысл, текст уже можно было читать. Но… я замерла, когда свободной рукой Эрис осторожно, почти невесомо, коснулся моей шеи там, где позвонки. В этот миг я чувствовала его дыхание, оно щекотало волоски, как будто он наклонился, чтобы… И все прекратилось. Он отстранился так внезапно, что меня обдало прохладным ветерком.

— Эрис?

Я обернулась настолько быстро, насколько получилось — но его уже не было в библиотеке. Такое впечатление, что муж попросту сбежал от нелюбимой жены.

— Так-то, Лора, — пробормотала я.

Под ладонь нырнул Желток, потерся гладкой головой. Что это было, только что?

* * *

Остаток дня пролетел незаметно. Мы с Аантэ снова ходили на прогулку — хвала Заступнице, Релия больше не появлялась. Парк был прекрасен: на открытых площадках пестрели клумбы, пышные, круглые, нарядные, словно пирожные. Желтые дорожки змейками уползали в тень. Нагретый солнцем воздух застыл неподвижно, где-то в листве чирикали и посвистывали птицы. Желток, одурев от свободы, носился взад и вперед по дорожкам, временами подныривая мне под руку, чтоб погладила. Аантэ взяла с собой на прогулку пакет с очищенными орешками, из приятно хрустящей под пальцами коричневой бумаги, Желток очень скоро понял, что орешки — это вкусно, и постоянно их клянчил, смешно бодая выпуклым лбом этот пакет. К слову, угощение с ладони он собирал очень деликатно, как мне показалось, длинным и липким язычком.

Потом Аантэ разоткровенничалась, и я узнала, что она плетет теневые кружева. Мы сразу же пошли смотреть на ее работы. Оказалось, что кружева так называются неспроста: они действительно плелись из тонких волокон тени, Аантэ ловко вытягивала нити прямо из воздуха, там, где не было солнца. В результате получалось что-то невообразимое, наверное, она прикладывала к тени ещё и свою магию — потому что как ещё можно получить совершенно невесомое, но вполне материальное кружево?

Глядя, как я искренне восхищаюсь ее кружевом, Аантэ предложила научить меня. Потом смутилась, вспомнив, что у меня не получится отсутствие света превратить в нити, и тут же пообещала, что выплетет мне особенное кружево, чтобы я могла заказать себе платье для королевского бала.