Десант на Сатурн, или Триста лет одиночества - Игорь Минаков Страница 55

– Ну не могу я, Люцифер…

– А что ты можешь, кретин безмозглый!

– Ну, я уже говорил тебе, что телепорт ненадежен… Лучше всего дождаться, пока наши прилетят…

– На чем?! – наседал Люц.

– Ну не знаю, – лепетал Бен. – На «Птере», например. Хо его классно водит…

– Ха! Ха! Ха! Три раза! – раздельно произнес Люц. – Одна старая развалина верхом на другой…

– Вообще-то они на нем и полетели, – сказал Морж, появляясь в поле зрения спорщиков.

Бен от неожиданности уронил паяльник и непроизвольно отступил за спину Люца. Тот без всякого удивления, зато с холодным презрением посмотрел на пришельца.

– Ты-то откуда взялся?

– С Базы, – угрюмо пояснил Морж. – Нас термазером шарахнуло, мы и бросились бежать кто куда. Я вот почему-то здесь очутился… Кстати, где это мы? На Фобосе, что ли?

– На Фобосе, на Фобосе, Моржик, – обрадованно пояснил Бен, уяснивший, что этот могучий, перепачканный копотью парень – всего лишь старый добрый Морж. – Сработал, значит, мой эвакуатор?.. Добре…

– Заткнись! – оборвал его Люц и спросил у Моржа: – А что это ты сейчас сказал?.. Кто полетел? На чем?

Отплевываясь и чертыхаясь, Морж рассказал «фобосианским затворникам» что знал.

– Вот здорово! – восхитился Бен. – Я же говорил, что Хо на «Птере» куда угодно отправится. Теперь осталось только дождаться…

– Имбецил! – вновь обрушился на него Люц. – Да они дальше Кольца не улетят, Ирма не пустит. И до нас она тоже скоро доберется… Так что хватит болтать, включай свою мясорубку, и вперед! Чтоб через час мы были на Земле!

– На Земле? – переспросил ошеломленный Морж. – Да ты, Люци, сдурел. Дай мне хоть передохнуть. И пожрать что-нибудь…

– Я не Люци, а Люцифер, – отрезал мулат. – Это во-первых, а во-вторых, ты можешь торчать здесь сколько угодно. Правда, я не гарантирую твоей безопасности, Моржище. Думаю, птичкам, – он кивнул в сторону окна, за которым маячил силуэт реактивной эринии, – надоест ждать и они в два счета вскроют эту жестянку. Так что, решай, или ты с нами, или…

Морж не стал раздумывать. В конце концов, Люци парень не глупый, хотя и строит из себя черт знает кого. Гораздо хуже остаться на этой всеми покинутой туристической станции одному. И поначалу Морж не жалел о своем решении. Бен сунул ему несколько пищевых брикетов и пластиковую бутылку питьевой воды. Потом они нацепили легкие прогулочные скафандры, нахлобучили шлемы и прошли через дымное, сыплющее искрами, неравномерно светящееся кольцо телепорта.

После искусственного освещения в помещениях «Стикни» звездный свет, отраженный мириадами ледяных кристаллов, почти неподвижно висящими в воздухе, казался пугающе призрачным. А тяготение в одно «же» легло на плечи ощутимым бременем. Но, взглянув на спутниковую планшетку, оказавшуюся за пазухой у запасливого Хирурга – это я у нашего Сомика позаимствовал, а ему подсунул джиннку, вот прикол! – Люц решительно указал в сторону отрога, черным гребнем выступающим на мерцающей белизне антарктического безмолвия.

– Считайте, что вам повезло, – раздался хриплый надменный голос «повелителя». – До «евгениевых конюшен» рукой подать…

Но на деле им понадобилось не меньше часа, прежде чем они добрались до гребня. И вот тут-то их и ожидал сюрприз. Когда несколько лет назад Люц и Бен открыли это место, здесь не было ничего, кроме снега и черных скальных языков, торчавших то там, то сям.

Если бы не сверхъестественное чутье Люца – а может быть, не только оно, – им бы никогда не удалось заметить, что одна из скал искусственная и маскирует вход в обширное подземное хранилище, где в полупрозрачных саркофагах лежат, погруженные в янтарного цвета жидкость, люди.

Бен хорошо запомнил, какое он испытал потрясение, увидев этот некрополь. Судя по некоторым признакам, хранилище было создано еще в середине двадцать первого века, то есть эти люди могли быть его предками. Но еще большее потрясение Бен испытал, когда Люци обнаружил, что все саркофаги объединены общей системой жизнеобеспечения, а значит, содержат не мертвецов. Когда же чрезвычайно довольный своим открытием Люц заявил, что нужно срочно разбудить хотя бы одного из «предков», у Бена не оставалось душевных сил ни на изумление, ни на возражения.

Теперь пустынная некогда котловина была застроена куполообразными сооружениями вроде тех, что грезились мечтателям из ныне совсем уж архаичного двадцатого века. А на приподнятой над землею круглой площадке серебрился раздутый фюзеляж громадного летательного аппарата с длинными, медленно вращающимися лопастями.

– Самолет! – восторженно выдохнул Бен. которого в свое время натаскал в истории авиации Мастер Хо. – Нет, кажется, не самолет… А-а, вспомнил! Вертолет – аппарат вертикального взлета и посадки.

– Мда-а, – процедил сквозь зубы Люц. – Похоже, развернулись ребятки… Ну что ж, значит, нора принимать командование…

Морж вопросительно взглянул на Хирурга, но тот лишь пожал плечами. Люц не дал им больше времени для обмена мнениями, а, закрепив в скале якорь страховочного троса, начал спуск. Его товарищам не осталось ничего иного, кроме как последовать за ним. Оказавшись на дне котловины, трикстеры направились к одному из зданий, возле которого отчетливо выделялась на мерцающем снегу хрупкая, издалека казавшаяся совершенно женственной, фигурка.

Достаточно одной микросекунды, чтобы повысить чувствительность сетчатки, но на это ничтожно малое время Шэрон ослепла. Состояние сие ей совсем не понравилось, и она немедленно пожаловалась Креатору:

«Меня раздражает эта темнота! Нельзя ли убрать ее, хотя бы в радиусе четырех километров?»

«Нельзя! – резко ответил Креатор, но, подумав, все же снизошел до объяснений: – Это привлечет нежелательное внимание к Инкубатору. Советую отладить автоматику диафрагм!»

Разумеется, общение между ними происходило на внесловесном уровне, однако вербализация осуществлялась автоматически, как вспомогательная функция.

«Механтроп должен научиться мыслить как человек, хотя это громоздко и неудобно, к тому же отнимает лишние ресурсы», – гласила одна из парадоксальных заповедей Креатора. И Шэрон, с одной стороны, понимала необходимость соблюдать Заповеди, но с другой – ее выводило из себя требование что-то там соблюдать, и еще она считала оскорбительным для генидроида уникальной модели называться механтропом.

– Шовинист! – вербализировала Шэрон свое раздражение вслух, выходя из тени Рекондиционного купола.

Замерзшая вода под ее узкими стопами тяжко похрустывала. Холодный воздух, провентилировав внутренние контуры, вырывался из ротового отверстия облачком пара. Грудные выпуклости, которые скрывали кое-какие дополнительные биомеханизмы, мерно вздымались.

Шэрон помахала рукой Репликанту, высунувшемуся по пояс из технологического лючка в фюзеляже вертолета, бросила мимолетный оценивающий взгляд на атлетическую фигуру Рейнджера, теплым пятном выделявшегося на фоне холодной скалы, и вдруг заметила группу других теплых пятен, медленно увеличивающихся по мере своего приближения. Судя по характеру распределения термических зон – это были существа из плоти и крови. Люди.