Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская Страница 55

Наконец его лицо просияло, он отыскал свой и супругу в нем, которая оживленно болтала с какими-то двумя дамами, прогуливающимися пешком и теперь стоящими возле распахнутой дверцы ландо. Дамы прятались под кружевными зонтиками и из-за жары усиленно обмахивались веерами.

– Можно, – согласился Арман. – Я смогу выделить полсотни без ущерба для себя.

– Тогда и я так же сделаю, – согласился Эдгар, направляясь к своему ландо.

Маркиз Тровелли поспешил следом.

Вивьен негодовала. Приказания, снова непонятные приказания, которые она должна была выполнить! Герман, старая су… О! С каким бы удовольствием она бы сейчас выцарапала ему глаза. Его снова не устроило то, что она сделала, то, что раскопала! Пусть бы сам ехал сюда и искал! Так нет же. Сидит в безопасности, штаны протирает и еще смеет ей выговаривать, что она ведет себя вызывающе: «Ви, моя девочка, умерь свой пыл. Ты чрезмерно обращаешь на себя внимание. Перестань провоцировать скандалы, стань незаметной и примерной, хотя бы на время…» Девочка моя! Как же!.. Гнида, так бы и удушила!

В стену полетела щетка для волос, а за ней одно за другим и все остальное, что стояло на туалетном столике. Лишь когда все предметы оказались на полу, женщина успокоилась и продолжила расшифровывать письмо.

Афера получилась на загляденье удачной: во-первых, Кларенс замаран заодно с герцогом, во-вторых, она осталась при хороших деньгах. Вот пусть теперь дядюшка отмывает свою родню, прикрываясь должностью первого канцлера, и тем самым увязает еще больше. А векселя, якобы проигранные Кларенсом, стали ее приятной наградой за те унижения, что она терпит от всех этих заносчивых индюков, от снобов и выскочек, что считают себя белой костью, хотя сами вышли из тех же свинопасов и торгашей углем. А-а-а! Чтоб они все в аду вечно горели!..

Дальше Герман выговаривал ей, что сведений недостаточно и нужно найти еще какую-то старую бумагу, оставленную якобы аж самой королевой Флоренс Пришедшей. Нужно достать это что-то совсем убийственное, чтобы сопредельные государства, так жаждущие заполучить удобные бухты Ветонского залива в свои загребущие ручонки, наплевали на союз двух старых родов и вновь потянулись к спорной земле.

Да какое ей дело, что нужно политиканам этих вшивых стран?! И что так важно для Германа, для паршивого, нудного?.. Несмотря на злость, которую она так тщательно лелеяла в себе, так пестовала ее, пришел все тот же застарелый страх, когда ее, совсем юную, как ненужную обузу, отправили в закрытый пансион, а там… Эти серые стены, эта убогая кормежка и учителя-надзиратели, беспрестанно твердящие, какой именно должна быть истинная леди. Эта холодность, жестокость и порки… А потом как лучик счастья – дядюшка Герман (именно так он тогда назвался). Он забрал ее с собой, показал хорошую жизнь, а вскорости, вернув обратно в пансион, так же ласково попросил кое-что узнать у одной из девочек, учениц пансиона, про ее отца. И когда она отказалась, он устроил… Да тогда порки, которые применяли учителя для воспитания сдержанности, показались ей раем…

Он ломал ее. Ломал, переделывая под себя, творил послушное орудие, которое должно беспрекословно выполнять все, что бы он ни приказывал. Теперь-то она понимала это, находясь уже в полной от него зависимости.

Потом выпуск из пансиона. Один дом, другой… Ее представили ко двору курфюрста Полишевни. И вроде старый маразматик ею даже заинтересовался, и тут же, как чертик из табакерки, появился Герман. И она увязла еще глубже. Сведения, украденные бумаги, подсунутое письмо…

Вивьен горько усмехнулась. Уже тогда Герман знал, что матушка, вышедшая за великого герцога Ветона и родившая ему сына (ведь недаром ее в шесть лет отправили в этот чертов пансион), собирается договориться и выдать Френсиса за наследницу, чтобы наконец-то объединить земли. И он сделал долгосрочный, но весьма верный ход.

А теперь… Да она никто, она…

Женщина едва не завыла от осознания своей беспомощности. Она скована Германом по рукам и ногам, и шанса вырваться из западни нет. Пока нет. Но она придумает и обязательно найдет выход. А пока нужно всего лишь потерпеть, подождать удобного момента и выполнить очередную «просьбу» урода Германа – советника соувенского государя.

В дверь затарабанили, практически срывая ее с петель. Вивьен на мгновение замерла, а потом начала судорожно запихивать расшифрованное письмо в секретер.

– Открой! Открой немедленно! – Она узнала голос Кларенса. – Я желаю знать, где он?!

– Принесла же нелегкая, – прошипела женщина, уже менее спешно складывая бумаги в потайной ящик. – Какого черта ему надо?!

– Вивьен, я требую – немедленно открой, или я вынесу эту дверь!

Не отрываясь от уборки, женщина произнесла сонным голосом:

– Дорогой, это ты?!

– Открой немедленно! – взвыл за дверью маркиз, и там же послышался второй голос – это был ее дворецкий мистер Гроу:

– Милорд, успокойтесь. Леди отдыхает и велела ее не беспокоить…

– Пошел к черту, старый пень! – закричал Кларенс, перебивая его, и удары в дверь возобновились. Еще немного – и защелка не выдержит.

Запихнув последний подозрительный клочок бумаги, женщина поспешно окинула взглядом комнату и, смяв кровать в доказательство того, что она спала, поспешила открыть дверь.

– Где он?! – Это первое, что выкрикнул маркиз, врываясь в спальню.

– Кто он? – ошарашенно произнесла Вивьен: она совершенно не понимала, чего хочет Кларенс.

Отшвырнув ее в сторону, тот начал метаться по комнате, выискивая мифического соперника. Все происходило точь-в-точь как в старых пьесах, которые их обязывали читать в пансионе.

Дворецкий застыл на пороге, не поднимая глаз на хозяйку. Та стояла в одной лишь нижней сорочке и полупрозрачном пеньюаре. Он попытался было направиться к Кларенсу, чтобы выдворить его, но Вивьен махнула рукой, останавливая.

– Так кого ты ищешь?! – высоко вздернув подбородок и сложив руки на груди, с вызовом спросила она. – Может быть, тебе помочь и мы поищем вместе?

Лишь окончательно убедившись, что, кроме них троих, в спальне никого нет, тот несколько успокоился.

– У меня к тебе серьезный разговор, – отрывисто бросил он, не спуская недоверчивого взгляда с длинных и плотных портьер.

– Может быть, ты выйдешь, я оденусь, и внизу, в гостиной?.. – попыталась предложить женщина, но Кларенс моментально взъярился:

– И чтобы он мог спокойно уйти, пока я сижу внизу?!

– Да кто ОН?! – не выдержала Вивьен. В последнее время в общении с Кларенсом ей приходилось прилагать все больше усилий, чтобы говорить ровно, а не выдворить его вон. – О ком ты все время твердишь?!

– Я… – Так ничего конкретного и не смог вымолвить маркиз. Из-за отсутствия соперника настрой на немедленное выяснение отношений угас.

– Тогда объясни спокойно: ради чего ты сюда ворвался, устроил все это представление? – продолжала напирать женщина. – И тогда я выслушаю тебя.