Отбор не приговор - Наталья Самсонова Страница 55

— Мне. Позволят. Его. Увидеть? — Принцесса сильнее сжала запястье леди Торлис, и та, раздраженно вздохнув, сдалась:

— Лимаатрис, прикажите подать в покои леди Шан Нейрин яблочный сок и пирожки с вишней.

Дробный перестук каблуков и хлопок двери. Не прошло и минуты, как дверь хлопнула вновь и, судя по все тем же каблукам, Лима вернулась обратно. А эльфийка тем временем жестко и спокойно объясняла, что и как должна сделать Лота:

— Через полчаса я должна сменить свою напарницу. Эти полчаса я планировала потратить на перекус, но поесть я могу и здесь. Что касается вас, леди Шан Нейрин, то вы обязаны слушаться меня! До ритуального зала вы пойдете вслепую, с повязкой на глазах. Обратно — так же. Идриса вы увидите только издалека и толком ничего не рассмотрите — будет много целителей, ритуалистов и просто суетливых эльфов. А еще будет много света, и это будет очень больно. И после у вас еще часов шесть будет немилосердно колоть в висках. Вам все нравится?

— Да, — пылко выдохнула Лота. — А…

— А какие у него раны, я не знаю. Мои обязанности просты — стабилизировать общее состояние и удержать душу.

— Надеюсь, его вы будете удерживать не так, как Лотанари, — процедила Лимаатрис. — Этот эльф совсем вскружил голову моей подруге, и я не желаю ближайшую вечность наблюдать ее слезы.

— Я приложила все усилия! — огрызнулась целительница. — Где мой сок и булочки?

— Вы свои усилия куда-то не туда прикладывали, а булочки ваши в пути — за дверью Тилинь без дела маялась, — фыркнула Лима.

Прежде чем леди Торлис успела ответить на ехидный выпад лисицы, вмешалась Лотанари:

— Хватит, Лима. Давай не будем ссориться? Когда я была без сознания, мне казалось, что я сплю и опускаюсь на дно океана. И я действительно хотела опуститься на самое дно! Леди Торлис не виновата!

— Ой, тебе бы кого-нибудь оправдать, — буркнула лисица. — Глаза не щиплет?

— Как будто нет, но я вроде не плачу, а чувствую, что щеки мокрые, — растерянно ответила принцесса.

— Это нормально, — подала голос целительница.

В комнате повисла тишина. Лотанари расслабленно размышляла о том, что теперь-то ей все по плечу! Отбор закончится и… Нет, наверное, она не дотерпит до конца отбора. Даже если Идрис ее не любит — на этом месте ее сердце сжалось, — она все равно откроет ему свои чувства. Иначе просто невозможно — эмоции жгут изнутри, прогрызают дыру за дырой в ее душе. Лучше открыться и узнать: да или нет. Иначе она изведет себя. И Лиму. А доведенная до кипения лисица… Нет, лучше самой признаться, а то Лимаатрис так поможет, что Лота на всю жизнь красной краской покроется.

За этими размышлениями Лотанари не услышала, как в комнату вошла Тилинь, и даже не среагировала на свое имя. Лиме пришлось тряхнуть подругу за плечо.

— А?

— Ага, — передразнила ее лисица. — Открывай глаза. Ну как?

Глубоко вдохнув, Лотанари медленно приоткрыла правый глаз. Потом закрыла его и приоткрыла левый, и только после этой своеобразной проверки она посмотрела на мир двумя глазами.

— Все серое, — констатировала она.

— Так и должно быть, мы настраивали освещение в вашей комнате, — утешила ее эльфийка.

— Мы идем? — нетерпеливо спросила Лотанари.

— Вы пьете лекарство, а я доедаю, и только после этого мы идем, — строго произнесла леди Торлис.

Лотанари мгновенно осушила поданный флакон и села на постели. Немигающим взглядом принцесса следила за эльфийкой, которая уж слишком неспешно поглощала булочки. В итоге леди Тайлис Торлис поперхнулась соком, махнула Лоте рукой и приказала выдвигаться.

— Все равно не даете поесть нормально, — проворчала эльфийка. — Что ему будет, вот скажите, леди Шан Нейрин? Живым доставили — значит, не умрет!

Но Лота не поддалась и, превозмогая слабость, встала на ноги. Лимаатрис тут же подставила подруге плечо.

— Повязка, — напомнила целительница. — Телепорты сейчас запрещены, так что пойдем по тайной лестнице. Будет трудно.

Что бы ни говорила леди Торлис о трудностях, а до главного ритуального зала Лотанари как будто летела. Справа ее поддерживала Лима, слева целительница, а внутри самой Лоты как будто поселился огромный воздушный шарик. Из тех, что нерисские студенты-второкурсники раздают малышам на ежегодной ярмарке.

— Я сниму повязку ровно на минуту, — строго произнесла леди Торлис.

— Да, — выдохнула Лота.

Яркий свет, острая боль, десяток мельтешащих эльфов и эльфиек. И в центре зала — он. Идрис лежал на алтаре, его фигура была залита ярким светом — как солнечным, так и отблесками от заклятий. Кто-то другой мог бы не узнать его, ведь лицо и волосы были залиты кровью, но этот профиль… Она столько раз его рисовала!

— Скорее всего, у него останется шрам через бровь, — негромко произнесла леди Торлис. — Пора надевать повязку.

— К дрархам шрам, главное, чтобы выжил, — отозвалась Лота и подставила голову, чтобы эльфийке было удобно завязать ей глаза.

Обратный путь в полной мере продемонстрировал Лоте всю ослабленность ее организма — принцесса тряпочкой повисла на лисице и только тяжело вздыхала, когда им встречалась очередная лестница.

— А ведь могла просто меня отправить, — ворчала Лимаатрис. — Можно подумать, я бы стала тебя обманывать.

— Обманывать? — эхом откликнулась Лотанари. — С чего бы тебе меня обманывать?

— Вот и я о том, — энергично отозвалась лисица и, чуть помолчав, уточнила: — Мы же сейчас ходили проверять, точно ли твой Идрис спасен?

Лота запнулась и, сожалея, что не может видеть лица подруги, ответила:

— Нет, я просто хотела его увидеть. С чего бы эльфам лгать о его спасении?

Гневно фыркнув, Лима начала набрасывать варианты, в которых эльфхиирцам выгодна ложь. Начала она с простых доводов вроде: "Чтобы успокоить тебя" — и закончила: "По причине общей пакостности расы".

Лотанари слушала и диву давалась: когда эльфы успели так прогневить лесную красавицу? Но идти и говорить принцесса не могла, потому молчала до самых покоев. И уже устроившись в кресле, напившись сладкого ягодного отвара, она осмелилась задать Лимаатрис вопрос:

— Что успело произойти за эти дни? Почему ты так осерчала на них?

Долгое время в комнате царила тишина, и Лота даже подумала, что лисица успела выйти из спальни в гостиную. Но нет, где-то сбоку раздался недовольный вздох, затем аккуратные пальцы распутали повязку на глазах Лоты. Осторожно приоткрыв глаза, Лотанари столкнулась взглядом с золотистыми глазами подруги.

— Ты знаешь, что у лесных нет понятия "дружба"? — спросила вдруг Лимаатрис.

— А что же тогда у нас с тобой? — нахмурилась Лота.

— Вер-диир, — усмехнулась лисица. — Мы ровно и дружелюбно относимся к тем, к кому не испытываем злости. А те, кто пробираются к нам душу и сердце, — разве это друзья? Это семья. Вер-диир — это куда больше, чем "лучшая подруга". Лучшая — одна из многих, но чем-то отличается. Ты моя вер-диир, Лотанари.