Месть [= Лицо ] - Джек Вэнс Страница 54

Тайный сговор одних роблеров против других – неотъемлемая составная часть игры. Перед началом игры различные роблеры объединяются в оборонительные или атакующие союзы, причем соблюдать условия заключаемых соглашений никто из роблеров не считает для себя обязательным. Различные хитрости, коварное предательство, двуличность считаются теми дополнительными элементами, которые придают игре особую пикантность. В связи с этим особенно удивительно, что обманутый роблер зачастую откровенно выражает свое негодование, даже в тех случаях, когда сам секундой ранее намеревался таким же образом предать своего сообщника.

Хадавл относится к тем играм, которые непрерывно совершенствуются и преподносят все новые и новые сюрпризы как зрителям, так и участникам. Ни одно состязание не бывает похожим на другое. Иногда участники настроены весьма добродушно друг к другу и даже получают удовольствие, наблюдая, сколь искусны в различных хитростях соперники. Иногда в процессе игры вспыхивает жестокость, спровоцированная каким-нибудь особо вопиющим обманом или предательством, и тогда дело доходит до крови. Зрители заключают пари между собой, а на особо крупных хадавлах – с агентством, объединяющим многочисленные ставки. В каждой из крупных «Сеней» Дар Сай за год проводится несколько хадавлов, обычно во время праздников, и эти хадавлы считаются одной из главных приманок для инопланетных туристов, являя собой зрелище, которое можно увидеть только на Дар Сай.

Эверетт Райт. «Игры Галактики», отрывок из главы «Хадавл»

* * *

Когда Джерсен проснулся у себя в «Крылатом Призраке», Кора уже прошла половину пути к зениту. События прошлой ночи теперь подрастеряли для него прежнюю реальность. Как там Шеридин? Какие чувства она сейчас испытывает, не подвергаясь гипнотическому воздействию лунного света?…

Джерсен принял душ и оделся, на сей раз в обычный наряд астронавта, особое внимание уделив вооружению – сегодня нужно быть готовым к чему угодно.

Пробежав несколько десятков метров по раскаленному песку, он нырнул под водяную завесу и направился к гостиничной веранде. Мезленцы уже успели расположиться за столиками. Шеридин встретила его взгляд понятной только им двоим улыбкой, пальцы ее, незаметно для соплеменников, радостно задрожали. УДжерсена отлегло от сердца. Она ничуть не сожалела о случившемся. Остальные мезленцы даже не удостоили его своим вниманием.

Заказав завтрак, Джерсен тайком наблюдал за мезленцами. Мужчины были угрюмы и малоразговорчивы. Женщины, внешне более спокойные, говорили, однако, неторопливо и сдержанно. Только у Шеридин настроение явно было прекрасным, за что она и получала время от времени укоризненные взгляды.

Когда мезленцы наконец-то управились с завтраком, Шеридин подошла к столику Джерсена. Он тут же вскочил с места:

– Присаживайся.

– Как-то страшновато. Все едва сдерживают раздражение, а тетушка Мейнисс то и дело подозрительно поглядывает на меня. Ничего, меня это нисколько не тревожит, поскольку на нее подозрения падают автоматически.

– Когда мы снова встретимся? Сегодня вечером? Шеридин покачала головой:

– Мы останемся посмотреть хадавл, так как только ради этого сюда и прибыли, а затем сразу же улетаем назад, в Сержеуз, а завтра – на Мезлен, в Ллаларкно.

– В таком случае я навещу тебя в Ллаларкно. Шеридин мечтательно улыбнулась и чуть мотнула головой:

– В Ллаларкно все совершенно иначе.

– И даже чувства другие?

– Не знаю. И эта неизвестность меня пугает. Сейчас у нас с тобой любовь. Я думала о тебе всю ночь и все утро.

Джерсен на мгновение задумался:

– Я заметил: ты сказала «у нас с тобой любовь», вместо того чтобы сказать «я тебя люблю».

Шеридин рассмеялась:

– Ты очень проницателен. Различие действительно есть. Я кого-то люблю, уверена в этом. Может быть, это ты. Может быть, неведомо кто… – Она посмотрела в лицо Джерсену. – Ты обиделся?

– Это не совсем то, что бы мне хотелось услышать. И все же часто мне и самому очень хочется знать, кто же я на самом деле. Являюсь ли я человеком? Или просто движимой определенными побуждениями машиной? Или просто у меня извращенный склад ума?

Шеридин снова рассмеялась:

– Для меня этот вопрос абсолютно ясен: ты, определенно, мужчина.

– Шеридин! – сердито окликнула девушку тетушка Мейнисс. – Иди сюда. Нам пора занимать места на трибуне.

Шеридин на прощанье грустно улыбнулась Джерсену. У Джерсена едва не перехватывало дух, когда он с тоской глядел ей вслед.

Как все глупо, подумалось ему. Чепуха, достойная разве что студента-младшекурсника! Подумать только, он расчувствовался, как школьник! Разве может он себе позволить эмоциональные привязанности, пока не завершит того, что стало единственным смыслом его жизни?!. Успокоившись, он последовал за мезленцами к центру площади, где вокруг роблов уже начала собираться толпа.

Вот-вот должен был начаться хадавл – наиболее самобытное из всех дарсайских зрелищ, даже не зрелище, а некое действо, нечто среднее между игрой и групповой дракой, остро приправленное изощренными выходками, хитростью, потерей веры во все хорошее и безоглядным оппортунизмом, – короче говоря, микрокосм самого дарсайского общества.

Обеспечение удобства зрителей – понятие, чуждое дарсайскому мировоззрению. Те, кто хотел понаблюдать, вынуждены были или вскарабкиваться на шаткие временные трибуны, или взгромождаться на окружающие площадь строения, или тесниться у забора, ограждающего роблы.

На одном из близлежащих столбов висело несколько дощечек с прикрепленными к ним списками участников нескольких хадавлов. Замысловатый шрифт дарсайцев был непонятен Джерсену, поэтому он подошел к киоску, где записывались участники, и привлек внимание клерка.

– Каким по счету идет хадавл, назначенный Бэлом Руком?

– Третьим. – Клерк ткнул пальцем в одно из объявлений. – Вступительный взнос сто севов или двадцать пять акций «Котзиш».

– И сколько ставок уже сделано?

– Пока что девять.

– Сколько акций «Котзиш» внесено в призовой фонд?

– Сто.

Еще недостаточно, отметил про себя Джерсен. Ему нужны были по меньшей мере сто двадцать акций. С отвращением он глядел на роблы и трибуны, заполненные дарсайцами в белых одеждах. Утонченные мезленцы, не переносящие даже запаха дарсайцев, восседали в гордом одиночестве в специально отведенной для туристов ложе. Джерсен обреченно пожал плечами: игра была абсолютно чуждой ему, дарсайцы конечно же не преминут воспользоваться неопытностью искиша. И все же сто акций очень сильно приблизят его к обладанию контрольным пакетом компании. Пришлось выложить последние из оставшихся у него денег – ровно сто севов.

– Вот мой взнос для участия в хадавле Бэла Рука. Клерк отпрянул, не веря своим глазам и ушам: