Холодный поцелуй смерти - Сьюзан Маклеод Страница 54

— Малик, я знаю тебя несколько сотен лет, и за это время ты ни разу не ел что попало. — Она театральным жестом развернула веер. — Значит, это для тебя не просто закуска. — Розовый язычок облизнул клыки. — Любопытно почему.

«Она что, знает, кто я такая?»

«Нет, не знает; если бы знала, то не стала бы с нами разговаривать, а сразу попыталась оторвать мне голову, чтобы заполучить тебя».

«Тогда хорошо, что она тебе друг. Не хотела бы встретиться с кем-нибудь из твоих врагов».

«Она не друг, а союзник. Элизабетте необходима была моя поддержка, чтобы добиться завтрашнего повышения, однако сейчас — по неизвестной причине — она полагает, что поддержка ей не нужна».

— Кругом много людей, а я так никого и не убил. — Малик легкомысленно отмахнулся. — Как видишь, Элизабетта, проклятию я не поддался.

— Ошибаешься — не вижу. — Ее странноватые зрачки сжались в невидимые точки, отчего бесцветные глаза приобрели окончательно непонятное выражение. — Думаю, тебе следует показать мне, что ты в состоянии обуздать проклятие. — Она жеманно приложила пальчик к губам, как будто ее только что осенила блестящая мысль. — Отведай своей закуски прямо сейчас.

— Элизабетта, здесь неподходящее место. — Голос его звучал спокойно, но рука едва не переломала мне пальцы. Меня обожгла боль, потом ее заморозил лед. — Слишком много людей.

— Пф! Я могу снести ей голову, а люди увидят только то, что я им позволю, и больше ничего!

Она провела веером перед лицом, и на миг на ее месте оказалась ссохшаяся старая карга. Толпа зрителей восторженно захлопала. Я остолбенела. Какое из этих обличий правда? Девушка или старуха? Я попробовала включить магическое зрение — и чуть не подавилась ледяным комом в горле.

— Или ты сомневаешься в моих способностях? — На морщинистом личике расцвела широкая улыбка.

— Я не сомневаюсь в твоих способностях, Элизабетта. — Голос Малика был тверд, как сталь. — Я сомневаюсь в твоей верности Автарху. Если ты пойдешь ему наперекор, получится скверно.

— По-моему, Малик, это твоя верность под вопросом! Я ведь не собираюсь утащить у него из-под носа сиду! — Она рассмеялась — смех дребезжал, словно битое стекло. — Как, неужели ты полагал, будто кто-нибудь из нас поверит, что Роза заключила с сидой кровные узы без твоего ведома? — Она кокетливо поглядела на него поверх раскрытого веера — глаза затуманила дряхлость, веки набрякли от морщин. — Ты ловко обошелся с нашими законами, — впрочем, ловкости тебе не занимать. Ты хочешь заполучить сиду, но клятва, данная Автарху, не позволяет тебе ее присвоить. Как удачно, что Роза — единственная из твоей кровной семьи, пережившая проклятие, — сумела соблазнить ее, как удачно, что сразу после этого Роза взбесилась, и теперь ее надо либо усмирить, либо изолировать от общества, а значит, ты сможешь снова заставить ее плясать под твою дудку и наложить руку на все ее имущество!

— Как ты проницательна, Элизабетта, твоими стараниями от моей репутации камня на камне не осталось.

— А ну, кусай ее! — Пигалица резко сложила веер и ткнула им в мою сторону.

Малик сделал шаг назад, потянув меня за собой.

Такого я не ожидала. «Это еще зачем?!»

— Если бы я и в самом деле поддался проклятию, — Малик обвел рукой внимательную и благодарную, хоть и забывчивую публику, — ты бы сейчас спровоцировала кровавую бойню. Такого даже ты не пожелала бы.

— Или ты укусишь ее сейчас и докажешь, что не поддался, или я убью и тебя, и ее, а потом скажу, что это была необходимая мера защиты наших гостей! Дать другие показания будет некому — свидетелей не найдется, правда ведь? Ну и где тогда окажется твоя драгоценная сида, сам подумай? Ничейная собственность — сдастся на милость первому попавшемуся вампиру. А они все только о ней и думают — и к тому же, недоумки, заявляют о своих притязаниях, считают, будто сидская кровь придаст им сил, будто она их защитит! Начнется естественный отбор. К тому же она не сможет даже обратиться к человеческим властям — ее же разыскивают по обвинению в убийстве. А сородичи, конечно, будут только рады от нее избавиться — у них из-за нее столько неприятностей! — Длинные клыки нависли над нижней губой, как у моржа. Вампирша похлопала по ним веером — звук получился неожиданно металлический, а не пластмассовый. — Неужели ты этого добиваешься — чтобы из-за сиды начались свары и ее кусали все кому не лень? А потом победитель выдаст ее кровь Автарху и тем самым заручится его покровительством. Насколько я знаю Автарха, он не посмотрит на то, что сида не в лучшем состоянии здоровья, более того, будет рад, если она не станет сопротивляться!

«Нет уж, я такого не допущу, — пробормотала я в мыслях. — И вообще мы зря тратим время на ее трескотню. Слушай, дай ей по голове и пошли, а?»

«Женевьева, она глава клана Золотого Клинка. Посмотри на ее веер и наших зрителей краем глаза — и увидишь, что стоит за наваждением».

Я повернула голову, посмотрела на вход и на компанию, входившую в фойе, потом поймала Элизабетту боковым зрением. В руках у нее был вовсе не веер, а бронзового цвета палаш, и она вертела им, словно перышком. Острие трепетало в нескольких дюймах от наших лиц. Я невольно отшатнулась, и вампирша рассмеялась — ее лицо снова помолодело. Публика опять зааплодировала, но теперь я видела, что среди восторженных людей расставлено несколько вампиров с каменными лицами, и у каждого был нож или меч.

«Она нас окружила!» Я вытаращилась на вампиршу.

«Естественно. Элизабетта никогда не показывается в свете без личной охраны».

Элизабетта между тем наградила меня презрительным взглядом.

— Так, значит, она не просто пища! Наверное, из твоих смертных приятелей — иначе ты не показал бы ей меня! Впрочем, Малик, ты всегда чересчур сентиментально относился к своим игрушкам… — Она состроила фальшиво-сочувственную мину. — Только не давай Розе запустить в нее клыки, а то опять будет как в прошлый раз!

— Осторожнее, Элизабетта, — глухо прорычал Малик, — а не то я объявлю, что ты тоже взбесилась, и отниму у тебя Дар!

— Отнюдь нет, Малик, ведь я в полном рассудке, и это противоречило бы твоему кодексу чести! Видишь ли, у легкой аморальности есть свои преимущества. — Она описала рукой с мечом плавную дугу, едва не перерезав при этом огорошенным туристам глотку-другую. — Кусай ее! — рявкнула она, и клыки у нее выдвинулись чуть ли не до подбородка.

Чтоб они провалились, эти вампиры, со своими вампирскими играми!

«Вот что, давай кусай меня и покончим с этим», — протелеграфировала я Малику.

«Нет; для нее это будет поводом напасть».

«А если ты меня не укусишь, для нее это будет другим поводом! — Я рассвирепела. — У нее такая беспроигрышная лотерея, а мне вовсе не улыбается попасть ей под горячую руку с этим тесаком!»

«Женевьева, не придавай этому значения, она просто провоцирует меня…»

Я перестала его слушать: моим вниманием завладело невероятное зрелище — по фойе бежала девочка. Она проскочила мимо новоприбывшей компании, рассекла толпу, словно пустое место, а потом вдруг повернула голову и улыбнулась мне. Козетта, мое привидение. Тут она растворилась в воздухе, я уставилась на вошедших, а те, в свою очередь, цепкими взглядами изучали толпу. Один из них с крайним любопытством рассматривал нас. В голове у меня щелкнуло — я кое-что вспомнила, и это замечательно сочеталось со словами Элизабетты.