Разделяющий нож. Приманка - Лоис МакМастер Буджолд Страница 54

Ясные рассветные часы Даг посвятил тому, чтобы у Фаун не осталось сомнений: нет никакой необходимости оставлять первое в жизни незабываемое впечатление единственным. Когда они проснулись окончательно, время приближалось к полудню. Даг серьезно обдумывал возможность затаиться до тех пор, пока дозорные, как и было запланировано, в полдень отправятся в объезд, но этому помешал внезапно охвативший их с Фаун волчий голод. Пришлось подняться, одеться, умыться и отправиться выяснять, нельзя ли еще что-нибудь получить на завтрак.

Фаун первой начала спускаться по лестнице; ей пришлось прижаться к перилам, чтобы пропустить Утау, направлявшегося наверх за своими вещами. Следовавший за ней Даг широко улыбнулся товарищу по дозору. Голова Утау, в изумлении вытаращившего на них глаза, повернулась чуть ли не 180 градусов, так что он со стуком врезался в стену. Восстановив равновесие, он посмотрел вслед Дагу, который предусмотрительно поспешил за Фаун до того, как Утау заговорил. После этого происшествия Даг решил, что ему следует лучше контролировать свое лицо, норовившее расплыться в улыбке, и свой искрящийся Дар. Ответственный, зрелый, уважаемый дозорный не должен разгуливать, сияя, как полая тыква с вырезанными глазами и вставленной внутрь свечкой. Так можно и лошадей испугать...

Отряд Мари должен был вернуться на север и возобновить свою работу там, где она была прервана две недели назад из-за призыва на помощь из Глассфорджа. Пополнив свои финансы платой горожан за избавление от Злого, Чато намеревался продолжить намеченное ранее: закупить лошадей в засушливых степях к югу от реки Грейс. Продвижение его отряда на какое-то время должно было замедлиться из-за того, что приходилось везти на телеге Сауна и Рилу, которые еще не могли ехать верхом. Предполагалось, что раненые останутся до выздоровления в лагере Стражей Озера, охранявших переправу через реку, и присоединятся к дозорным на обратном пути. Оба отряда намеревались отправиться в путь в полдень – должны же были люди прийти в себя после празднества накануне. Даг видел в этом умиротворяющее влияние Чато: Мари была вполне способна отдать приказ о выступлении своего сонного отряда на рассвете, скрыв свое злорадство за деловитостью. Мари, несомненно, была любимой тетушкой Дага, но встреча с ней не сулила ничего приятного, и Даг молился отсутствующим богам, чтобы этим утром они его от этого избавили.

После завтрака Даг помог погрузить имущество Сауна на телегу; тут выяснилось, что его молитва, как обычно, осталась без ответа: Мари стояла рядом, держа под уздцы своего коня, и смотрела на Дага с молчаливым осуждением.

Даг поднял брови, изо всех сил стараясь не усмехнуться или, того хуже, не фыркнуть.

– Что?

Мари сделала глубокий вдох, но просто выдохнула воздух.

– Свихнувшийся дурак. Разговаривать с тобой все равно что увещевать вон тех чирикающих крапивников на вязе. Я свое слово сказала. Жду тебя обратно через несколько недель. Может быть, к тому времени новизна приключения повыветрится и разум вернется к тебе – не знаю. Можешь сам объясняться с Громовержцем – вот все, что я могу сказать.

Даг распрямил плечи.

– Я это непременно сделаю.

– Эх... – Мари отвернулась, разбирая поводья, но снова взглянула на Дага – уже не с гневом, а с озабоченностью. – Будь осторожен в крестьянских землях, Даг.

Даг предпочел бы едкую выволочку этому проявлению искренней заботы, против которой он был беззащитен.

– Я всегда осторожен.

– По моим наблюдениям, это не всегда так, – сухо бросила Мари. Даг молча помог ей сесть в седло, за что Мари поблагодарила его кивком, с усталым вздохом разворачивая коня. Мари, заметил Даг, за последние два года стала совсем худой... Он улыбнулся ей на прощание, но это только заставило Мари пригнуться к луке и тихо сказать:

– Я видела тебя во всяком настроении – в том числе и отвратительном. Я никогда еще не видела тебя таким откровенно счастливым. Прямо плакать хочется мне, старухе... Что ж, тогда позаботься и об этой девчонке тоже.

– Я так и собираюсь.

– Хм-м... Уж тут сомнений нет. – Мари покачала головой и щелкнула языком, посылая коня вперед, а Даг с опозданием вспомнил, что в последний раз говорил ей о своих планах.

Однако он почти мог видеть, как его место в мыслях Мари заняли те сотни мелочей, о которых должен думать командир отряда в походе, как то было хорошо известно Дагу. Взгляд Мари обратился на дозорных, проверяя их снаряжение и коней, оценивая готовность и находя многое, чем еще нужно заняться. Немедленно. В который раз...

Фаун помогала Риле – как казалось Дагу, раненая дозорная принадлежала к тем нескольким дюжинам друзей, которых девушка завела за последнюю неделю. Молодые женщины весело попрощались, и Фаун спрыгнула с телеги и встала рядом с Дагом, глядя, как отряд, выстроившись в колонну, выезжает со двора. Всадники махали ей не меньше, чем Дагу. Через несколько минут за отрядом Мари последовали и дозорные Чато, ехавшие из-за телеги медленнее. Саун попрощался с Дагом и Фаун со всем энтузиазмом, который позволяли его увечья. Наконец во дворе наступила тишина.

Даг вздохнул, раздираемый противоречивыми чувствами: облегчением, сопутствующим избавлению от шумной толпы дозорных, и угнетающим чувством одиночества, всегда возникающим, когда он расставался с товарищами по отряду. Он сказал себе, что бессмысленно страдать от обоих этих чувств разом; к тому же имелись вполне практические основания соблюдать осторожность, оказавшись единственным Стражем Озера в городе, полном крестьян, поэтому Даг поспешил завернуться в свою обычную настороженную вежливость... только на этот раз внутри укрытия оказалась и Фаун.