Афинский синдром - Александр Михайловский Страница 54

Если вы все это вспомнили, то тогда вы поймете, почему мы не хотели разговаривать с послом маршала Мак-Магона- «героя» осады Севастополя. Мы, русские, помним не только хорошее, но и плохое. Так что время дружбы Франции с Россией еще не наступило. И вряд ли наступил в ближайшее десятилетие. Мои слова вы можете передать тем, кто вас послал. И на этом дипломатические переговоры можно считать оконченными.

Жюль Верн слушал меня молча, механически помешивая серебряной ложечкой черный турецкий кофе в маленькой фарфоровой чашечке, — Месье Тамбовцев, — тихо сказал он, наконец, подняв на меня печальный взгляд, — неужели русские всегда будут смотреть на мою любимую Францию, как на врага?

— В политике и дипломатии нет ничего невозможного, — сказал я, — надежды на нашу дружбу для Ротшильдов, Мак-Магонов, Тьеров, и прочих аристократов «золотого тельца», скорее всего, нет, и не будет. Так в жизни бывает, что грязную игру ведут политики и финансисты, а расплачивается за проигрыш в этой игре, как правило, простой народ. Причем, расплачивается своей кровью и своими страданиями.

Мы не собираемся враждовать с французским народом, или завоевывать Францию. Ваша страна, месье Верн, должна изменить свою политику в отношении России. Французы сами должны решать свою судьбу. Сказать честно, мы не собираемся уничтожать даже Англию, которая сделала России и русским столько зла, что вполне заслужила уничтожения, как государство. Просто она вынуждена будет стать просто Англией, страной, на Британских островах, без ее заморских колоний. Кстати, Ирландия, Шотландия и Уэльс, могут задуматься — а не лучше ли будет для них стать процветающими и самодостаточными европейскими государствами.

Месье Верн, давайте на этом покончим с политикой, и перейдем к любимой нами литературе. Позвольте рассказать вам анекдот, который был бы сейчас вполне актуален?

— Расскажите, месье Тамбовцев, — оживился Жюль Верн, — я никогда не слышал раньше русских анекдотов.

— Итак, — начал я, — Одна дама легкого поведения за немалые деньги, решила, что пора приостановить свой промысел и съездить на курорт отдохнуть. Одевшись как скромная молодая вдова, она села в поезд, и вскоре оказалась на пляже среди пальм. Там она случайно встретилась с состоятельным молодым человеком, который начал настойчиво предлагать ей вступить в отношения, в просторечии именуемые «курортным романом». — Жюль Верн понимающе кивнул

— Дама посмотрела на молодого человека профессиональным оценивающим взглядом, и спросила, — Месье, скажите, а каков род ваших занятий?

— Я владелец железной дороги, мадам, — гордо ответил тот.

— Тогда представьте, месье, — говорит ему дама, — вы приезжаете на курорт, а там вместо пальм и пляжа, кругом паровозы, паровозы, паровозы…

Жюль Верн долго смеялся, а потом, успокоившись, спросил у меня, — Месье Тамбовцев, а почему вы считаете, что этот замечательный анекдот, так актуален для нашего разговора? С вашего позволения, я буду рассказывать его своим друзьям, от перевода на французский язык он будет еще пикантнее.

— Месье Верн, просто я, как та дама, целыми днями кручусь в мутных и дурно пахнущих водах международной политики. Я хочу поговорить с великим писателем — а тут опять политика. Вы уж меня извините, я понимаю ваше беспокойство за La Belle France, но поверьте, мы сделаем все, чтобы судьбу Франции решали не банкиры, а простые французы. Но сумеют ли они это сделать — вот в чем вопрос?

Жюль Верн ничего не смог сказать мне в ответ. Видимо, такая постановка вопроса ему еще не приходила в голову. Было видно, что он пытается сообразить, кто из лично его знакомых мог бы подойти под указанные требования, и не находил ответа. Печально…

— Молчите, месье Верн? — вздохнул я, — Вот и мы тоже думаем о том же. И пока не находим ответа. Ладно, перестанем говорить о грустном. Лучше посмотрите — какие у нас красивые девушки?

Жюль Верн обернулся. По посыпанной крупным белым песком дорожке в сторону моря, весело переговариваясь, шли две юные прелестницы, одетые в длинные, до пят, белые купальные халаты. Непременные махровые полотенца висели у них через плечо. Говоря словами восточного поэта, это были: прекрасная роза и юный благоухающий бутон.

— Кто эти очаровательные незнакомки, месье Тамбовцев? — обратился ко мне Жюль Верн, когда к нему вернулся дар речи. — И что они делают здесь в такой ранний час?

— Ох уж этот любопытный француз, все ему расскажи да покажи, — подумал я, а вслух сказал, — Месье Верн, вон та девушка которая постарше, с черными вьющимися волосами — Ирина Андреева, мой боевой товарищ, и наша с вами коллега — журналистка и начинающая писательница. Публикуется в «Санкт-Петербургских ведомостях» под псевдонимом «Иван Андреев», с серией очерков «Константинопольские рассказы». Публика в восторге, тираж издания за две недели вырос вдвое. Также, со всей вероятностью, вы имеете честь видеть будущую графиню Лейхтенбергскую, графиню Богарне, и великую княгиню Болгарскую… Но это все еще в будущем. Девочка, которая ее сопровождает, это Ольга — внучка великого русского поэта Александра Пушкина. Находится сейчас у мадемуазель Ирины на воспитании. А что они тут делают? — Просто идут купаться в море.

— Доброе утро Васильич! — Ирина остановилась рядом с беседкой, — Что это за бородатый дядечка, который сидит рядом с тобой? — это, или Карл Маркс, или Жюль Верн?

Услышав свою фамилию, француз вскочил со стула, и галантно раскланялся перед нашими чаровницами.

— Бонжур, месье Верн! — поприветствовала она великого писателя, протянув ему руку. Жюль Верн с чисто французским изяществом поднес ее к губам. Ирина склонила свою прелестную головку в знак уважения и, проследовала дальше к морю. Сделав книксен, Ольга по-французски сказала несколько приветственных слов моему собеседнику, подмигнула мне, и побежала следом за своей старшей подругой.

— Месье Тамбовцев, — хрипло произнес потрясенный Жюль Верн, — скажите, что они собираются делать?

Я обернулся. Оставив полотенца и халаты на скамейке, и убрав волосы под купальные шапочки, девушки осторожно ступая босыми ногами по песку, шли к воде. Я пожал плечами,

— Все нормально, месье Верн, девушки решили начать день с морского купания. И не удивляйтесь — у нас так принято. Если бы я был помоложе, то не поглощал бы сейчас вместе с вами кофе с круассанами, а плавал бы в море вместе с этими прекрасными русалками. На весь день после этого будет прекрасное настроение.

На Ирине было ослепительно-белое бикини, достаточно смелое даже для нашего XXI века. Ольга же была одета в белый купальник, значительно более скромных форм, напоминающий те, что в наше время использовались для занятий спортивной гимнастикой. Но все равно, для нынешних времен — это неслыханная вольность и смелость. Во времена Турецкой империи за подобное их могли бы и камнями побить. Но те времена уже прошли, и девушки были в полной безопасности. Конечно, в Константинополе еще остались ревнители суровых старых обычаев, но злые урус-аскеры быстро продемонстрировали, что любители бросать камнями в ответ сразу же получают пулю из автомата. Из-за чего поголовье подобных ревнителей резко убавилось. Как говорят на Кавказе, кто бежал — бежал, кто убит — убит.