Дети против волшебников. Книга 1 - Никос Зервас Страница 54

Вот так я и попал в колдуны с пер вых шагов. Хозяева на меня косились и хмурились.

М. М. Пришвин. Колдуны

Впоследствии юные первокурсники Мерлина вспоминали: с небес свалился сибирский медведь, а потом он лопнул, и из его брюха выбежали мальчик и девочка.

Мальчик сказал, что он — Шушурун, ученик известнейшего алтайского шамана.

— Не приближайтесь ко мне, — с хладнокровной улыбкой бросил мальчик Шушурун бородатым охранникам. — Иначе я нашлю на вас порчу. Настоящую сибирскую язву, понятно?!

Сказано было достаточно громко — первокурсники взволнованно зашептались. Мальчики, толкаясь, кинулись за спины девочек. Девочки бледнели и тупо моргали ресницам. Все чувствовали, что привычный ход церемонии совершенно нарушен.

— Не надо, не приближайтесь к нему, — кивнула охранникам похожая на очковую кобру профессор Мак-Нагайна, вгрызаясь в Иванушку чёрными свёрлами глаз. — Вы ученик Шушуруна? Чем докажете?

Мальчик пожал мокрыми мохнатыми плечами:

— Тем, что я здесь. Разве обычный человек может так удачно свалиться с неба?

— Только не надо резких движений! — с фланга потихоньку заходил лысый, тиская в потных пальцах дрожащую указку. — Где остальные? Где парашют?!

Один из охранников нетерпеливо передёрнул подствольную помпу. Ученик Шушуруна слабо улыбнулся:

— Мой учитель съел тринадцать волшебных грибов и начал мечтать о том, чтобы я перелетел сюда, к вам. Учитель Шушурун Старший — величайший колдун. Его мечты всегда обретают силу. И вот я здесь.

— А девочка? Откуда девочка?

Ваня не успел придумать ответ. Толпа расступилась, точно от ледяного ветра, — развязно вышагивая длинным ногами, весь разболтанный и ломливый, в подчёркнуто неформальном свитере на Ваню надвигался долговязый человек, который, видимо, знал себе цену. Человеку было лет сорок. Загорелое узкое лицо с зализанными назад волосами, надменный взгляд и длинный иронический подбородок.

— Что вы тут устроили, а? — быстро и злобно спросил он, качнувшись на лысого в пенсне, который сразу попятился. Профессор Мак-Нагайна тоже невольно смутилась, на её морщинистой шее, похожей на бледное брюшко змеи, заиграли надувшиеся жилы.

— Какого диавола, а? — долговязый в свитере поехал плечом на охранников с зонтами. — Через минуту сюда проректор придёт, речь будет читать. Вы хотите церемонию сорвать, так?

Наконец, он обернул острое лицо в сторону Вани, глянул ленивым глазом — и скомандовал охране:

— Уведите вот этих мокрых, потом разберёмся с ними. И мелких успокойте. Сейчас торжественный момент, ясно? Все радуются и улыбаются, я сказал!

— Да-да, декан Фост, Вы правы, — побледнев, закивал лысый крепыш в пенсне.

Декан факультета наступательной магии Колфер Фост окатил лысого ледяным взглядом. Привычным усилием растянув рот в улыбку, повернулся к напуганным первокурсникам.

— Милые дети! — радостно возгласил он, вихляясь и раскачиваясь на тонких ногах. — К нам только что прибыли опоздавшие ученики, ваши будущие однокурсники.

Не глядя, он показал на Ваню костлявым пальцем:

— К сожалению, юные путешественники нуждаются в помощи целителей. Они получат первую помощь и присоединятся к вам позднее. А теперь прошу прекратить разговоры! Помните, что вы находитесь в замке великого Мерлина! Наша церемония начинается…

— Скоро тебе будет не до смеху, — негромко сказал лысый, наклоняясь к Ваниному плечу, пенсне его помутилось от злобы. Он махнул указкой вбок:

— Туда, живо! И девчонку тоже!

Ваня покосился на охранников с зонтиками — и, шлёпая мокрыми медвежьими лапами, с которых на старинные ковры обильно стекала водичка, двинулся в боковой проход. Здесь темнели статуи костлявых стариков и смеющихся женщин в островерхих шляпах. На стенах пестрели графики с именами и датами. Видимо, галерея вела в учительский флигель…

Что-то укусило в шею, в глазах вмиг потемнело… Иван качнулся, что-то промычал… и повалился на ковёр. Надинька тоненько вскрикнула — её подхватили и поспешно унесли в боковой проход. Следом два бородача поволокли «уснувшего» шаманёнка.

Сзади, насмешливо покачивая лысой головой, двигался молодой ведьмак в золочёном пенсне, с маленьким, уже опустевшим шприцем в руке.

Ваня очнулся в инвалидном креслице с колесиками: руки заботливо притянуты специальными креплениями к подлокотникам. Лодыжки тоже зафиксированы мягонькими ремнями. Перед ним — в рыхлых жёлтых креслах раскинулись тела нескольких преподавателей: очковая кобра с морщинистой шеей, ещё какой-то артистический тип со сладкими, точно опухшими глазами и пирсингом в каждой складке лица. Сбоку у решетчатого окна нервный господин с подёргивающимся веком сквозь длинные вороные пряди внимательно буравит Царицына ледяными гляделками. За его спиной посмеивается лобастый в пенсне. «Не иначе, это ты, лысый, вколол мне сзади, когда шли по коридору, — подумал Царицын. — Ладно, подлый шпак, я у тебя в долгу».

— Вы допускаете, что они действительно трансгрессировали сюда из Сибири? — донеслось до Ваниного слуха. Профессора оживлённо обсуждали инцидент.

— Почему нет? — повёл щипаной бровью творческий тип с пирсингами. При каждом слове его жёлтая бородёнка, заплетённая в косицу, подрагивала:

— Видите ли, профессор Мак-Нагайна, современной науке известны множественные свидетельства окказиональных телепортаций у сибирских шаманов. Такому креативному мастеру, как Шушурун Старший, не составит большого труда перенести почти невесомые физические тела двух детей даже через десять тысяч километров…

Артистический тип почесал босую подошву, закинутую на журнальный столик и добавил:

— Видите ли, мы плохо знаем практику сибирских коллег, но, безусловно, у них есть очень хорошие наработки в области привлечения тангалактической энергетики, да-да…

Ваня вспомнил про Надиньку, попытался оглянуться.

— «Я здесь», — улыбнулась Надинька глазами. Она сидела на высоком стульчике позади Царицына. Кажется, новых синяков и царапин у девчонки не появилось. «Значит, пока всё хорошо, — сказал себе Ваня. — Пока держимся на плаву».

Внезапно гул учительских голосов смолк. Раскрылась дверь и вошёл некто высокий, с белой бородой, похожей на жидкие струи мыльной пены… Сначала Царицыну показалось, что это дряхлый старик, едва передвигающий ноги. Огромный, взморщенный лоб его был необычно высок, казалось что вошедший вносил под крышкой черепа всю тайную мудрость древних библиотек. На крупном носу плотно сидели стекляшки без дужек, а тонкая чёрная бровь поднималась так круто и выспренно, что казалось, каждую минуту этот человек сосредоточенно творит стихотворную вязь. Потом Ваня заметил, что мыльнобородый вовсе не стар. Его выдавали губы — молодые, презрительно тонко прорезанные, с надменным философическим изгибом.