Стражи полуночи - Дэвид Уитли Страница 54

Лили и в самом деле побледнела, по спине у нее пробежали мурашки, на лбу выступил холодный пот. Да, новая компания сумела в полной мере осуществить свои планы. Месяц назад у дверей ночлежки появились толпы бывших рыбаков, выброшенных из своих домов землевладельцами. Несостоятельных должников, которые жаловались всем и каждому, что их улов гниет на складах. Купцы не хотят покупать у них рыбу благодаря «жестким мерам по контролю за качеством», которые установил консорциум Пескатора. На самом деле эти меры преследовали одну лишь цель — вынудить рыбаков продавать свой товар по смехотворно низким ценам.

Ласковый летний вечер внезапно показался Лили пасмурным и холодным. Воздух в шатре был спертым, еда на ее тарелке — несвежей. В душе и мыслях девочки царило полное смятение. Она поднялась из-за стола так резко, что уронила стул, и бросилась к выходу из шатра.

Лили бежала так быстро, как только позволял ей длинный подол платья. Сзади до нее доносились шаги Марка, бормотавшего какие-то невразумительные оправдания. Не слушая его, Лили бежала до тех пор, пока не оказалась в дальнем углу сада, у большого мраморного фонтана. Здесь она остановилась, чтобы перевести дыхание.

Через несколько мгновений рядом с ней оказался Марк, взволнованный и запыхавшийся. Чувствуя, что не может смотреть в лицо другу, Лили отвернулась и уставилась на собственное отражение в наполненной водой каменной чаше. Краешком глаза она видела, что Марк положил на бортик фонтана маску и очки, про которые она совсем позабыла. Затем он сунул руку в карман и вытащил маленькую стеклянную бутылочку, столь хорошо знакомую Лили.

— Мне кажется, это многолюдное сборище вывело тебя из душевного равновесия, Лили, — заметил он. — Не удивительно, ты ведь не привыкла к подобным увеселениям. Поначалу мне тоже было тяжело.

Марк вытащил пробку и протянул девочке крошечный сосуд.

— Это дистиллированное спокойствие наивысшего качества. Сделай хороший глоток, и тебе сразу станет легче. Насчет платы не беспокойся. Будем считать, это компенсация за то, что ты пропустила половину бала.

Лили резко отдернула руку, и бутылочка упала в фонтан; голубая жидкость, содержавшаяся внутри, растворилась в воде.

— Лили! — воскликнул Марк, изумленный и рассерженный одновременно. — Это очень ценная вещь! Достать хорошо очищенное спокойствие непросто. За эту бутылочку я отдал старинный позолоченный стул, который…

— Пару лет назад ты вообще не видел стульев — ни позолоченных, ни самых простых, — выдохнула Лили, ощущая, что из глаз вот-вот хлынут слезы. — Ты прекрасно обходился грубыми деревянными скамьями и был уверен, что стульями пользовались только сказочные короли. А теперь ты вымениваешь их на чувства, отнятые у других людей? Да, Марк, вижу, ты действительно многому научился.

— Люди продают свои чувства и эмоции добровольно, Лили. Никто не принуждает их к этому. Какая муха тебя укусила? — спросил Марк, в растерянности глядя на девочку. — Я понимаю, ты обиделась, потому что я не сказал лорду Рутвену о своем намерении стать патроном твоего Дома милосердия. Но, сама понимаешь, с этими стариками следует соблюдать осторожность. Они цепляются за свои отжившие понятия, а все новое воспринимают в штыки. Когда вращаешься в обществе, приходится уяснить, что самое важное — не нажить себе врагов. Теперь, когда у тебя есть собственное дело, тебе тоже придется стать осмотрительнее. Ничего, скоро ты привыкнешь соблюдать правила, которые…

— Я никогда не привыкну делать подлости и пресмыкаться перед сильными мира сего! — дрожащим голосом перебила Лили. — Марк, неужели ты не понимаешь, что творишь? Не сознаешь, что твой проклятый консорциум разрушил жизни множества людей? Лишил их средств к существованию?

— Ты говоришь полную чушь, — отрезал Марк. — Предприятия, подобные компании Пескатора, способствуют процветанию Агоры, а значит, благоденствию всех ее граждан. По-моему, это очевидно. Ты просто устала и поэтому видишь все в черном цвете. Думаю, тебе стоит вернуться в шатер и извиниться перед лордом Рутвеном за столь внезапный уход. Он может счесть подобное поведение неучтивым.

Марк попытался взять Лили за руку, но она вырвалась.

— Марк, мне сейчас не до учтивости! Сегодня утром в нашем приюте умер рыбак. У него не было средств на лечение, ведь никто не покупал у него рыбу. Когда этот человек попал к нам, болезнь была слишком запущена. Все усилия доктора Теофилуса оказались напрасными. — Лили взглянула прямо в лицо Марку. — Он умер от той самой серой чумы, от которой в свое время едва не умер ты. Сложись твоя судьба иначе, ты мог бы оказаться на его месте.

— Ну, в том, что по городу до сих пор бродит серая чума, нет моей вины, — с досадой бросил Марк. — Как это ни печально, Лили, все мы смертны. И порой тяжкие болезни и испытания выпадают людям, которые их вовсе не заслужили. Я это знаю не понаслышке, — продолжал он, и голос его зазвенел от горечи. — Как и этот твой несчастный рыбак, я был болен серой чумой. На моих глазах умерли моя мать, сестра и брат. Я видел, как их лица превращались в серый камень. А потом родной отец продал меня, точно рваное одеяло. — Марк скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Лили. — Вижу, ты считаешь, я в долгу перед людьми, которым повезло меньше, чем мне. Считаешь, что мне следует вернуть часть даров, которыми наградила меня судьба? Хорошо, пусть будет по-твоему. Я стану патроном твоего заведения. Но неужели ты думаешь, что я не заслужил счастья? После всех испытаний, которые мне пришлось вынести?

— Что ты называешь счастьем? — спросила Лили, стараясь говорить как можно спокойнее. — По-твоему, счастье — богатеть, разоряя бедняков? Я вижу, ты просто не имеешь понятия о том, что происходит. Но пришла пора прозреть. Человек не может быть счастлив, если он приносит другим людям несчастье.

Взгляд Марка, устремленный на девочку, был холоден как лед.

— Было время, когда мы с тобой решили во что бы то ни стало выжить в этом жестоком мире, Лили, — процедил он. — Ты сказала, мы просто обязаны это сделать. Я тебе поверил. — Марк приблизился к ней вплотную. — И я не стал упускать свой шанс. Именно поэтому я здесь. Именно поэтому я наряжаюсь, как павлин, и отплясываю, как ручная обезьяна. Тебе кажется, на балах и званых вечеринках люди впустую убивают время. На самом деле они ведут здесь борьбу за существование. И в этой борьбе хороши любые средства. — Марк поджал губы и отвернулся в сторону. — Ты знаешь, я вырос на самом дне, — едва слышно продолжил он. — И я не собираюсь туда возвращаться. Я буду продолжать борьбу до последнего вздоха.

Лили смотрела на него, не зная, что сказать. Она не могла поверить, что человек способен так глубоко заблуждаться. Ей хотелось схватить его за дурацкий раззолоченный сюртук и потащить в Дом милосердия, чтобы он своими глазами увидел людей, которые по его милости лишились крова, работы и будущего. Людей, которые послужили трамплином для его восхождения. Но Лили молчала. Она догадывалась, что Марк останется глух к ее словам. Он стал неотъемлемой частью мира, который поклоняется богатству и наживе. Всего несколько часов назад этот мир казался Лили беззаботным и легкомысленным. Теперь она поняла, как он жесток. Для каждого, кто принадлежит к этому миру, имеет ценность лишь то, что можно выгодно продать.