Шпага императора - Вячеслав Коротин Страница 54

– Вот и ладненько. А пока извини – мне срочно к генералу нужно.

Самого Витгенштейна на месте не было, и меня принял начальник штаба корпуса генерал-майор Довре.

– Проходите, капитан, давно и с нетерпением ждём известий от вашего отряда.

Я уже встречал раньше Фёдора Филипповича, но общаться непосредственно с ним как-то не приходилось. Достаточно пожилой человек – лет под шестьдесят, совершенно седой, но густоволосый. Невысок, лицо груборубленое, но мужественное.

Вкратце рассказал ему о наших приключениях. И о выводах: «А хрен его знает, товарищ генерал-майор!» Шёл на Режицу небольшой отряд или целая дивизия – теперь непонятно…

– На самом деле это уже не столь важно, уважаемый Вадим Фёдорович – передовые части корпуса Штейнгеля уже в Островно. За исключением двух морских полков, которые отправлены в Ригу на кораблях, все силы Финляндского корпуса со дня на день присоединятся к нам.

Вместе с тем выражаю вам благодарность за доблестные действия вашего отряда.

Я молча поклонился.

– Вы уверены, что истребили две сотни солдат противника?

– По самым скромным подсчётам, ваше превосходительство.

– Ваши потери?

– Несколько казаков.

Напрасно я подумал, что генерала устроит такая точность:

– Конкретнее, пожалуйста.

– Пятеро убиты в бою, один умер позже, ещё пятеро ранены достаточно тяжело и десять легко.

Теперь начштаба удовлетворённо кивнул. Какой я всё-таки штатский ещё человек, так и не впитал в себя, что доклад должен быть максимально конкретным…

– Среди убитых и раненых только казаки?

– Точно так, ваше превосходительство, все потери в кавалерийской сшибке с драгунами. Чем прикажете заняться сейчас?

– Своими людьми. И отдыхать. Благодарю за службу!..

В расположении увидел, что Спиридон всё-таки вернулся. Да я и не сомневался на самом деле: для этого лешего любая чащоба – дом родной. Мало того что вернулся – он ещё и небольшую косулю подстрелить по дороге умудрился. Приволок, конечно, не всю, но и доставленного мяса хватит на всю нашу ораву.

Тихон уже запалил костёр и пристраивал над ним котел. Ужин ожидался знатный…

А не попробовать ли и мне внести свой приварок к нашему столу? Удочки, конечно, я с собой не таскал, оставил в усадьбе, но всё необходимое для снаряжения нехитрой уды имелось: крючки, леска, грузила и поплавки много места не занимают. Осталось подыскать подходящую орешину и вспомнить детство. Наверняка в Себежском озере сейчас рыбы несравненно больше, чем где угодно в конце двадцатого века.

На следующее утро соскрёб себя с постели и заставил отправиться к водоёму. Обычное дело – при походной жизни спать хочется бесконечно, но нужно продолжать жить. А небольшое усилие над собой позволяет достаточно быстро понять, что жизнь продолжается и прекрасна.

Солнышко уже оторвалось от горизонта, но я же не на леща иду, чтобы зорьку на берегу встречать, – так, на ушицу надёргать, мне трофейные экземпляры без надобности. Да и не выдержит моя снасть серьёзной рыбы: просто хлыст лещины с привязанной к концу леской.

Уже вовсю стрекотали кузнечики, их время. Наверное, если наловить в достаточном количестве, брать будет получше, чем на обычного червя, но такой роскоши позволить себе не могу – не на даче, чай, на войне, как-никак.

Вышел к озеру и пошёл вдоль берега, выискивая подходящее место. Хоть здесь я никогда и не бывал, но принципы одинаковы на любом водоёме. Метров через полтораста увидел: оно!

Не побоялся испугать будущую уху, разулся, снял штаны и сделал пару шагов от берега в воду – не ошибся: дно достаточно круто уходило вниз. Небольшие островки кубышек, или, как их обычно называют, кувшинок, подсказывали, что тут должны обитать те, кто мне нужен.

Червяк на крючке, заброс… И всё: пускай весь мир подождёт!..

Поплавок не успел успокоиться на водной глади, как его повело в сторону. Подсечка… Первый окушок заплавал в моём ведёрке.

Не скажу, что был жор, но клевало вполне исправно: плотвички, окуни, подлещики, пара карасей… Весом в основном от пятидесяти до двухсот граммов. Немало, правда, попадалось и «окуньков-гренадёров» размером с мизинец, но для ухи они – самое то.

Через пару часиков надёргал уже килограмма три и собирался закругляться: на ушицу всем моим гаврикам хватит. Но оторваться непросто. Зарёкся: последняя рыбка, и всё!

Разумеется, клёв тут же прекратился. Пять минут – поплавок не шелохнулся, десять – то же. Вытащил удочку, проверил червя – на месте. Что за зараза!

Всё: последний заброс!

Три минуты никакого движения, и тут дрогнуло… Потянуло в сторону и, когда я уже был готов подсекать, красный стержень снова замер на воде. Секунд через пять слегка притопило, но на этом всё и закончилось. В общем, подводный садист издевался надо мной таким образом минуты две. И я, кажется, понял, с кем имею дело.

«Маска», а я тебя, кажется, знаю! Почти наверняка мнёт губами червя золотистый тихоня…

– Ваше благородие! – послышался справа голос Тихона.

«Убью гада!» – немедленно отреагировала на крик моя животная составляющая.

Чёрт! Ну ведь в такие моменты даже змея не кусает! Кому там опять понадобился капитан Демидов для спасения России-матушки? Три минуты нельзя было подождать?!

– Ваше благородие, Вадим Фёдорович, – Тихон уже подбежал почти вплотную, – его сиятельство граф Сиверс вас к себе требуют.

Поплавок опять повело в сторону, и на этот раз, кажется, всерьёз. Я дёрнул ореховой палкой и почувствовал на том конце лески серьёзную тяжесть.

– Срочно?

– Очень даже.

– Сейчас. Попробую эту рыбину вытащить, и идём.

А надо было не только дотащить добычу до берега, но и выволочь её на сушу. С полкило будет, а то и больше… Надо поискать пологое место, где бы пойманный линь (а я уже не сомневался в том, кого зацепил) смог бы проскользить боком из озера на берег.

И действительно: показалась тёмно-коричневая тушка рыбины, которая сопротивлялась вяло, но мощно.

А катушки у меня на удилище нет, даже возможности потянуть за леску рукой…

Пришлось вытягивать уже достаточно сильно возмущающуюся рыбину «ногами», то есть отходя назад по берегу. Вот уже почти…

Тихон спокойно зашёл в озеро по щиколотку и безошибочным движением цапнул линя двумя пальцами за жабры. Поднял из воды и бросил на берег.

Граммов этак на семьсот рыбёшка – вряд ли можно считать сей экземпляр трофейным. Но это «там». А сейчас я считал, что поймал самую главную рыбу в своей жизни – на такую-то снасть…

– На уху она не очень, – Тихон судил сугубо прагматически, – но вместе со всем остальным – пойдёт.