Тень ее высочества - Лана Ежова Страница 54

Руки старшего брата с силой вцепились в хрупкие позвонки шеи. На миг стало страшно. Если что-то пойдет иначе, не сломает же он ей шею! Или сломает?..

Мудрые глаза старейших рода внимательно следили за девушкой. Любая гримаса, малейшая эмоция не ускользнет от их подслеповатых глаз. Пять стариков, против воли которых не пойдет и глава, решали ее участь.

Одобренный влиятельными сродниками жених придирчиво рассматривал Лазурит с головы до ног, его брат с ухмылкой наблюдал за выражением ее лица.

Не по-старчески сильный голос задал страшный вопрос:

— По своей ли воле покинуть род готова ты, дитя?

— Да, — прошептали ставшие чужими губы. — По своей, отец.

— Будешь ли чтить мужа своего, как Зиждителя?

— Да, — Лазурит захлебывалась в тоске и отчаянии. Вот и все, она дала согласие, и она обречена.

Старик с серебристыми волосами-паутинками обратил свой взор на жениха.

— Саид, сын Лиса, берешь ли деву эту в свой род и дом свой?

— С радостью, — усмехнулся мужчина, поднимаясь с ковра во весь свой немаленький рост.

— Будешь ли учить ее покорности воли мужа и Зиждителя?

— Да, и буду счастлив, — с кривой улыбкой произнес жених и принял из рук колдуньи ритуальный нож из серебра.

Подойдя к невесте, жених резко схватил ее за косу. Лазурит, не вздрогнув, стерпела то, как он грубо намотал косу на кулак и приставил нож к затылку. Лезвие на несколько мгновений замерло в опасном положении, затем мягко переместилось по шее и разрезало нитку. Кулон, синий камушек, упал на ладонь Саида, символизируя расставание с девичеством.

Вот теперь точно все. Они муж и жена перед Зиждителем и людьми. Лис не нанес ей оскорбления, срезав волосы, тем самым обрекая на участь нелюбимой жены, значит не все так страшно. Возможно, она даже испытает счастье и смирится с судьбой…

Словно во сне, Лазурит шла, поддерживаемая за плечи, к загону с лошадьми. Она не помнила, о чем говорилось в шатре главы Кочетов. Когда обряд закончился, невесту оставили в покое, вспомнив лишь, когда гостям пришлось уходить.

Гости не пожелали отойти ко сну в чужих шатрах, и Джагар облегченно вздохнул. Равнодушное выражение лица младшей сестры вызывало непонятный стыд.

Лазурит смутно помнила, как ее обнимали: со слезами радости — Зейнар, подружки — с улыбками и смущенными пожеланиями счастья.

Стороживший лошадей Кочет сладко сопел, положив голову на камень. Лисы, пренебрежительно отозвавшись об умениях хозяев, отправились за своими лошадьми.

— Лазурит, — шепот прозвучал у самого уха девушки.

Из темноты выступил Тристан. Глаза парня лихорадочно блестели, руки сжимались в кулаки.

— Ты как? Они ничего тебе не сделали?

Девушка равнодушно покачала головой. Обеспокоенный ее реакцией, юный маг помахал рукой перед ее лицом и зло выдохнул:

— Негодяи! Они посмели тебя опоить! Ничего, я еще поквитаюсь с ними!

Тристан потянул сестру за руку в темноту, подальше от загона. Лисы, ведущие под узду лошадей, не обратили на них никакого внимания, продолжая незначительный разговор. Они не видели их. Ни для новоиспеченного мужа, ни для его брата Лазурит не существовало. По замыслу юного заклинателя, опомниться они должны лишь на рассвете. Плененная Кочетами магичка могла бы гордиться своим сыном — он хорошо усвоил ее уроки иллюзий и внушения.

Идти недалеко — и беглецы скоро оказались возле ямы, в которой держали пленников. Сейчас там всего один, но зато такой, что стоил дороже десяти.

— Эй, маг, — позвал Тристан — он не боялся разбудить охранника, которому предстояло спать до самого утра.

— Я слышу тебя, мой юный друг, — донеслось из темноты.

— Наш уговор остается в силе?

— Не сомневайся, одаренный, действуй.

Тристан достал из-под одежды веревку и бросил в яму. Закрепить ее не за что, и ему пришлось попросить сестру помочь. Если бы маг выбирался дольше, они не смогли бы удержать его.

— Твоя сестра? — с интересом спросил мужчина, указывая на безвольно опустившуюся на землю девушку.

Грязный, окровавленный, в одних кожаных штанах, он, тем не менее, выглядел внушительно. Возможно, из-за седых волос, достигавших плеч.

— Да, ее опоила чем-то шаманка, ты сможешь помочь?

Маг пожал плечами и прикоснулся к горлу, на котором поблескивал кристаллами хианита ошейник:

— Смогу узнать, когда сниму его.

Рядом раздался смешок. И в круг света, отбрасываемый костром, вошла колдунья. Старуха улыбалась. И ее улыбка обещала неприятности.

— Зря ты пришел к нам, ищущий. Зря не поверил, что в нашем роду одаренных нет. Зря понадеялся, что с помощью мальчишки сможешь сбежать. Зря… Теперь не только ты умрешь, но и щенок!

Четыре здоровых Кочета хмуро окружили беглецов. Тристан пытался сопротивляться, вырывался, звал сестру…

Измученный пребыванием в яме маг не оказал никакого сопротивления. Его скрутили и бросили на траву, лицом вниз. Колдунья рода увлеченно наблюдала за расправой.

— Об одном жалею… Не верил слухам, что Кочеты приняли чужую религию и приносят в жертву Танатосу магов, — прошипел маг и охнул, когда один из степняков ударил его ногой под ребра.

— Наш род восхваляет Зиждителя! Мы никогда не убивали магов до тебя, — возмутилась колдунья. — Лучше молчи, маг, ведь умереть можно по-разному!

— А наша мать? — прошептал горько Тристан. — Разве неволя и шестнадцать лет в хианитовом ошейнике — не убийство?

— Селин виновата сама. Она могла добровольно остаться с выбравшим ее главой. Но не захотела, не оставив нам выбора, — прошипела колдунья и дернула за руку Лазурит, поднимая девушку с земли.

Маг словчившись, повернул голову к старухе и, глядя в глаза, холодно произнес:

— Спасибо.

— За что? — старая женщина вдруг ощутила, как липкий страх прикасается к ее душе.

— За правду. Мне нужно было знать причину, почему мага, мою дочь, удерживали в этом гадючнике.

Сразу после этих слов на спине мужчины проявилась магическая татуировка — пылающий алый круг. С чистого звездного неба ударила молния, четко выбрав цель — шею мага. Яркая вспышка ослепила всех.

Когда Тристан смог снова видеть, маг стоял над мертвыми Кочетами, держа колдунью за горло. Ошейник валялся на земле.

— Сейчас я заберу своих внуков и уеду, — он говорил властно, словно имел право повелевать. — Я не щажу ваш род — я оставляю за собой право мести. Передай всем: я могу прийти в любой час, и найду вас в любом месте. И тогда не пощажу никого.

Маг брезгливо разжал руку и повернулся к ошарашенному Тристану.