Аконит - Даша Пар Страница 54

Меня вывели из камеры и отвели в довольно уютный кабинет. Мебель старая, словно прямиком из советских времён, но ухоженная. На окнах занавески, по углам горшки с цветами, повсюду книги, документы, бумаги. Весь стол завален писаниной, рядом чистая пепельница, поодаль шарообразный кактус и две фотографии с рыбалки — на них старший следователь Снегов Валерий Иннокентиевич: довольный, в тельняшке и с огромными рыбинами в руках. Позади стола на стене портрет президента, а напротив лесной осенний пейзаж в золотистой рамке. Окно чуть приоткрыто, с улицы доносятся детские голоса и слышны гулкие удары по мячу. Воздух невообразимо свежий, живой, а кабинетные пыльные запахи напоминают о школе. Почему-то вспоминаю детство, вспоминаю то время, когда пальцы не дрожали, когда голова не болела, когда дышалось легко. Когда была обычным ребёнком.

А сейчас сижу на деревянном стульчике с потёртой и в заусенцах спинкой, в руках любезно предоставленная следователем сигарета, передо мной на столе горячий чай с шоколадной конфеткой. Валерий Иннокентиевич устраивается напротив, скрещивает руки на столе, улыбается сквозь густые почти карикатурные усы, а глаза ледяные, холодные, цепкие. Но не голубые, карие почти чёрные.

— Спасибо за заботу. Я могу идти?

Неприятна эта «добродушная» тишина, в ней открывается моя нервозность, а когда нервничаю, то могу сболтнуть что-то лишнее.

— Елена Викторовна, ну куда вы пойдёте в таком состоянии? — укоризненно воскликнул он, а затем, «пошуровав» среди папок, выудил одну и протянул мне.

Затушив недокуренную сигарету, открыла и уставилась на свою фотографию. Моё фото на паспорт. Боже, как давно это было! Тогда ещё жила с родителями и сестрой, была такой маленькой, невинной. Внезапно соображаю, что мне уже двадцать лет и нужно менять документы. Какая глупая бесполезная мысль. Такая простая вещь теперь просто невыполнима.

— Здесь написано, что я лежала в Психиатрической больнице № 8 в г. Москве, что меня перевели в лечебно-восстановительный центр Волкова «Мирасвет»… Что это за чушь?!

— Вы совершили побег, спрыгнув с моста в реку. Елена Викторовна, вы невероятно везучий человек! Наша речка отнюдь не тиха, вы чудом выжили! — мягко воскликнул он, добавляя в голос лёгкое неодобрение. — Я не знаю, в…

Пока он говорил, водила пальцем по выпискам из психиатрической больницы, через сухой канцелярский язык пытаясь осознать, что скрывается между строк. С каждым предложением, сердце стучало быстрее и быстрее. И чуть не плакала, понимая, какую историю придумал для меня Кай, вздумай я пойти в полицию или к журналистам.

— Здесь написана неправда! Я не больна! Дисморфофобия, мания преследования, паранойя… Ни слова правды! Меня похитили, накачали снотворным и привезли туда! — голос сорвался в истерику и от этого ещё хуже. — Поймите, есть один человек, он…

— Успокойтесь, Елена Викторовна. Я всё понимаю. Стресс от переезда, глупый побег, а потом такое потрясение! Ничего, я уже отзвонился в усадьбу, поиски прекращены, скоро за вами приедут и всё будет хорошо! Я бы оставил вас в кабинете, но…

Перебивая, сорвала голос на крик:

— Вы не слышите, что говорю?! Меня похитили! Его зовут Кай, но в документах записано Григорий Волков, он…

— Учёный, меценат, под его началом была отреставрирована княжеская усадьба, а сейчас бывший санаторий превращается в прекрасный центр для детей и подростков, имеющих… сложности. Елена Викторовна, вам не кажется, что здесь есть связь? — укоряюще заговорил он, но уже слышалось и раздражение, и зарождающийся гнев. — У вас всё спуталось в голове. Судя по документам, в Москве с вами произошёл несчастный случай. Что-то связанное с наркотиками. Понимаю, девочка из маленького городка, вроде нашего, оказывается в столице со всеми её соблазнами, вот и… — кивком головы, как будто ясно без слов, закончил он. — Ваши родители позаботились о вас. Попасть в центр…

— Да вы хоть там были?! — не выдержав, заорала я, плача от бессилия.

Он предусмотрел всё. Боже, да в документах были даже подписи родителей о госпитализации после острого наркотического приступа. И дата — день, когда сбежала от Кая в первый раз. Только потом не спасли Лико с Эльзой, а откачали врачи и из-за того бреда, что якобы несла про волков, оборотней, наркотиков и прочего, меня поместили в психиатрическое отделение. А когда стало лучше — перевели сюда.

— Елена Викторовна! — оборвал мужик, сверкнув глазами и гулко ударив кулаком по столу. — Думаю, наша беседа окончена. Вы явно не в состоянии судить здраво. Ну ничего, в центре вам обязательно помогут!

И несмотря на отчаянные мольбы, просьбы о помощи, несмотря на всё, что ему говорила, под руки вывели из кабинета и вернули в камеру. Олег, увидев моё состояние, попыталась вытянуть хоть слово, но я сжалась на кровати в комочек боли, закрывая лицо волосами, прячась от всех и невероятно остро понимая, насколько я маленькая в этом мире. Насколько легко меня превратили в сумасшедшую девчонку, болтающую жуткие сказки про оборотней.

— Елена, тише-тише.

Тёплые мужские руки опустились на плечи, легонько сжав их. Затем он обнял, прижимая к груди и мне почудился любимый аромат парфюма. Свежий, горный и как мороз.

Зажмурившись изо всех сил, цеплялась за него, как утопающая за соломинку: он — моё спасение, он — тот, кто не даёт сойти с ума.

— Тише, милая моя. Соберись, принцесса. Девочка моя, спрячь слёзы!

— Арман, я так больше не могу, — простонала едва слышно, чтобы не услышал Олег. — Я так устала бороться с ветряными мельницами!..

— Но ты должна, малышка, — мягко возразил он. — Что ты умеешь делать лучше всего?

— Выживать, — ответила тихо, отстраняясь. — Я умею выживать.

— Убери слёзы, Елена. Он идёт за тобой, дорогая. Он уже близко.

Резко открыв глаза, посмотрела на пустую постель, а затем обернулась. В коридоре послышались шаги и негромкое пение.