Концерн - Константин Калбазов Страница 54

Паровоз медленно втянул состав на вокзал, в последний раз пыхнул перегретым паром, обдав дощатый перрон белым облаком, тут же устремившимся вверх, разрастаясь все шире, пока наконец не истаяло. Наконец двери вагонов открылись, и утомленные долгим путешествием пассажиры потекли наружу. Тут же появились носильщики со своими тележками, споро укладывая на них багаж и препровождая прибывших к выходу, где с рук на руки передавали их извозчикам. Еще немного времени – и те с задорным «пошла, ми-илая» увозили пассажиров к их домам или к гостиницам – кому куда.

Антон легко соскочил на перрон и полной грудью вдохнул холодный владивостокский воздух, хотя ароматы были не от Диора. Пахло машинным маслом, перегретым паром, пирожками, да чем только не пахло, но это был воздух его родного города.

Выдохнув, он заметил облачко пара. Да, холодновато, ну да конец октября, чего же вы хотели. Еще две-три недели – и выпадет снег. Наступление зимы уже чувствовалось.

Следом за ним вывалились пятеро сопровождающих под предводительством Варлама: без охраны с таким грузом Антон решил не выезжать. Заявили-то они золота на пятьдесят тысяч, да вот обменяли еще на сотню. Весьма серьезная сумма. Оставшееся Песчанин обменивать не спешил: уж больно идея была заманчивой. Именно из-за этой идеи в Хабаровск поехал Варлам, а в помощь Гаврилову остался только Фролов. Николай конечно же был неплохим помощником, но ни в какое сравнение не шел с Варламом, однако для последнего было куда более важное задание, чем подбор людей.

Знаменитый в узких кругах фальшивомонетчик, или, как еще называли, блинодел, за серьезное вознаграждение и жизнь в придачу согласился уступить свое оборудование. Выход на него нашел именно Варлам, для виду закупивший у него небольшую партию монет.

Потом уже один из парней, Кротов, обратился с этими монетами к специалисту, который уверил его в том, что хотя монеты выполнены с исключительным качеством, все же являются фальшивками, как ему ни жаль разочаровывать посетителя. Тот весьма правдоподобно изобразил отчаяние, так как убыток составил аж пятьдесят рублей, и был таков, оставив ничего не стоящие монеты у эксперта. Это дело такое – делай ноги, пока тебя не загребли для разбирательства, а там еще попробуй докажи, что не умышлял на монетный двор его императорского величества и казну в целом.

Перед отбытием Песчанина из славного города Хабаровска неизвестные с закрытыми лицами нанесли визит блиноделу и выпотрошили все его оборудование, а чтобы у того не осталось осадка, оставили энную сумму в качестве возмещения. Чай, не беспредельщики, просто надобность возникла. А в багаже Антона и его спутников появились три тяжелых ящика, которые сейчас дружно перегружались из багажного вагона сначала на тележку, а потом и на подводу.

Иметь золото, по всем показателям пригодное для чеканки монет, и не воспользоваться этим? Антон не смог устоять пред соблазном. Опять же в обход казны, чистая прибыль, так сказать. Пока все это должно было разместиться даже не на заимке, а еще дальше в тайге, подальше от людских глаз. Впоследствии оборудование перекочует в Магадан, существующий только в планах, но уже на будущий год Антон планировал заняться этим вопросом вплотную.

До мастерских – а где еще искать Звонарева? – извозчик домчал его мигом, – относительно, конечно: конная тяга – она и есть конная тяга, но зато с залихватским покриком и посвистом – чай, двойная оплата на земле не валяется.

Мастерские размещались неподалеку от берега, но на задворках Владивостока: место подбирали с прицелом на будущее, чтобы имелась возможность для расширения. На этот раз картина сильно отличалась от виденного ранее, так как перед его взором предстала большая территория, огороженная высоким, крепким забором, с широкими воротами и… проходной с вахтером. Справа от ворот стояло одноэтажное, вытянутое бревенчатое здание, над входом в которое висела вывеска «ШКОЛА». Возле этого здания крутилась толпа азиатов – как видно, японские рабочие, некоторые из них время от времени бросали взгляды на проходную.

Извозчик остановил у проходной, получил причитающееся и укатил восвояси. Антон направился прямиком к двери, за которой обнаружились узкий коридорчик и вертушка. Антон хотел было по-хозяйски толкнуть ее, да не тут-то было: конструкция осталась неподвижной, лишь слегка завибрировала.

– Куды, мил человек? – Это старичок, выглянувший в приоткрытое окошко. Во как! Прямо родная проходная на какой-нить завод из прошлого или будущего. Совсем запутался.

– Так в мастерские, отец.

– А пропуск есть?

– Нет.

– А за какой такой надобностью? – Увидев сходящиеся к переносице брови, старик развел руками: – Вы уж не серчайте, господин хороший, но без пропуска никак не могу. Служба.

– Понятно, что служба, – быстро успокоился Антон. И то – чего это он решил тут из себя крутого разыгрывать? Персонал его в лицо не знает, все верно. – А как мне-то быть?

– А к кому вы, господин хороший?

– К Звонареву.

– Ага, стало быть, к Сергею Владимировичу. Прошка!

– А, деда.

– Бегом до Сергея Владимировича и скажи, что к нему… Как вас величать-то?

– Скажите, Песчанин.

– Ага. Скажи, что Песчанин пожаловали.

– Понял, деда.

Пострел пулей сорвался с места и исчез за дверью, ведущей непосредственно на территорию мастерских. Или уже завода? Дела-а. Только две недели не было, а тут уже наворотили. Точно, теперь японцы на какашки изойдут, чтобы разнюхать, что это там русские за забором прячут.

– Что это вы тут наворотили? – расположившись на стуле в конторке Звонарева, поинтересовался Антон.