Странствия Властимира - Галина Львовна Романова Страница 54

— Интересно, — вслух подумал он. — Этот отшельник всегда много говорит перед тем, как что-то сделать, или сегодня особый день? А я надеялся на чудо…

Он вздохнул с притворным разочарованием и повернулся, чтобы уйти, но отшельник взмахнул посохом:

— Назад, маловеры!

Буян вернулся так быстро, что все перед ним расступились.

— Маловеры? — молвил он. — Верно ты сказал, старик! Вот друг наш, из самой Англии. Он пригласил нас в надежде, что увидим мы торжество твоего учения. Друг наш надеялся, что, узрев чудо, совершенное именем Господа и по его знаку, мы оставим свои заблуждения и поверим в Бога твоего. Но вот мы здесь и не во что нам верить.

Гаральд вскочил и бросился к отшельнику, расталкивая толпу локтями.

— Святой отче! — воскликнул он, падая на колени и ловя худую руку для поцелуя. — Помоги! Направь к свету истины души язычников, просвети их! Яви доказательство величия Господа нашего и Спасителя! Чуда! Чуда [31]!

Похоже, это было то, чего и так ожидали все. Паломники подхватили крик рыцаря, ринулись к отшельнику и чуть не сбили его с ног. Только его крик и взмах посохом вернули порядок.

— Иди сюда, маловерный! — крикнул отшельник, подзывая Буяна.

— Коли силен твой Бог, пусть он вернет глаза моему другу! — воскликнул гусляр, подводя Властимира ближе.

Паломники окружили старца и славян. Опять началась давка, только благодаря помощи Гаральда и осмелевшего Мечислава суматоху удалось остановить.

Со всех сторон на отшельника уставились горящие глаза. Даже двое-трое слепых и те поворотили лица.

Властимир схватился рукой за сердце. Если повезет, он скоро сможет видеть. Буян отступил, снял повязку с лица резанца, но князь этого не замечал. Как сквозь туман, слышал он непонятные речи отшельника — не то молитву своему Богу, не то заклинание успеха. Он ждал боли, как тогда, когда ослеп, и гадал, как все это будет. Что-то мокрое и похожее на глину коснулось его лица. Тонкие пальцы молитвенника размазывали гущу по глазницам. Потом он отступил, помедлил, что-то шепча, и, потянув князя за локоть, повел с собою.

Судя по усиленному запаху соли, они подошли к берегу моря. Отшельник с приговором к Отцу, Сыну и Святому Духу стал смывать глину с лица князя.

Чтобы лучше видеть, паломники зашли в воду по колено, держась на почтительном расстоянии.

Властимир медленно выпрямился, закрывая ладонями лицо, и, повернувшись к замершей толпе, отнял руки от глаз…

— Ничего! — выдохнул Буян.

На мокром лице Властимира темнели два красных провала.

Явный вздох разочарования пронесся по рядам зрителей. Все надеялись на чудо, но его не произошло.

Рядом с Буяном оказался старик, тот, что первым заговорил с ним. Он был озадачен.

— Я ничего не понимаю, — почесал он в затылке. — Всем же помогает…

— Видать, не всем! — резко отмолвил Буян и ринулся к князю, который так и стоял у воды. Подлетев, гусляр подхватил его за локоть и потащил прочь. Толпа молча расступалась перед ними. — Я сразу сказал, да слушать меня не стали, — нарочито громко говорил Буян, возвращаясь к лошадям. — Если он и Бог, то чужой Бог. А у славян свои боги есть. Родные, не выдадут. И нечего нам на иные страны оглядываться — сами справимся. Их нагнали Мечислав и Гаральд. Рыцарь держался в стороне и выглядел несколько озадаченным. Буян не смотрел на Гаральда.

— Что вы теперь будете делать? — выдавил рыцарь.

— Не твоя печаль, — отмолвил гусляр. — Столько времени напрасно потеряли! Могли бы уж на полпути к цели быть… Догоняй, Мечислав!

Взволнованный юноша в два скачка нагнал Буяна.

— Как смел ты так на человека набрасываться? — звонко воскликнул он. — Он же не виноват!

Гаральд хмуро слушал перепалку славян. Потом поравнялся с Буяном и пробурчал:

— И что же теперь?

Гусляр хмыкнул и отвернулся.

— Сам решай, — сказал он. — Мы — к Кощею. Мог бы и ты с нами, я звал, но тебе больше по душе молиться, хоть ты и воином зовешься…

Гаральд скрипнул зубами.

— Я с вами, — выдавил он. — Провожу вас до первого города, а там расстанемся!

Буян кивнул и отъехал. Гаральд угрюмо посмотрел ему вслед. Он внезапно понял, что должен сделать — выбрать удачный момент и расправиться с колдуном-гусляром, отомстить ему за насмешку.

Но прошло несколько дней, а исполнить задуманное не удавалось. Гаральд никак не мог остаться с Буяном наедине — все время подле торчал Мечислав. Юноша разговаривал с рыцарем, как будто ничего не случилось, и сперва тот радовался общению, но потом понял, что колдун что-то заподозрил и приставил к нему мальчишку в сторожа.

Прошло несколько дней пути, а они не встретили ни одного живого человека.

Кругом были только выжженные солнцем холмы с обширными долинами меж ними и руслами пересохших рек, на дне которых кое-где еще оставалась корка застывшего в камень ила и сухие ломкие стебли растений. На холмах трава была высушена и вытоптана. Лошади с трудом находили себе еду. Сыскать подходящую низину, где сохранилась вода, было большой удачей — хорошо, что такие места виднелись издалека и располагались на расстоянии в один переход, так что можно было ехать от одного оазиса до другого. Чаще всего попадались каменные колодцы, около которых были устроены загоны и поильни для скота, а порой и навесные домики для пастухов. В одном месте славяне обнаружили даже три глинобитных дома под чахлой пальмой. Источник почти иссяк — поэтому маленькое поселение оказалось заброшено.

Была зима, но для непривычных северян все равно было очень жарко, а потому от Мертвого моря Буян взял на север так уверенно, словно уже бывал здесь или кто ему поведал. Он скрывал, что все это узнал еще на родине, от Яги-воительницы, которая открыла ему кое-что об этих землях. Властимир и Мечислав молчали, а Гаральду было не до того.

Видя, каким молчанием он окружен, рыцарь терял покой и сон. Он начинал ненавидеть своих спутников. Попадись им на пути караван, Гаральд ушел бы с ним, даже не спросясь, куда тот идет. Но отправляться в путешествие по неизвестным местам одному не хотелось, и он терпел и ждал.

Они заночевали у очередного, шестого или седьмого, колодца. Подле глинобитного круга с колодезным шестом на влажной земле проросла кое-какая трава и даже тонкая стройная пальмочка шелестела на фоне звездного неба перистыми листьями. Видно, кто-то из путников, проходя здесь, бросил косточку от финика.

Гаральд подметил: колодцы стали попадаться чаще, травы и деревьев около них было больше, следы кочующих стад и бедуинов были свежими. Значит, еще день-два, и они в городе. Не важно — в каком; там он наконец-то попрощается с этими язычниками и повернет домой. А дома, в Англии, ему придется искать или смерти на поле боя, или монастырского уединения, чтобы в молитве выпрашивать прощение для загубленной души Джиневры. Гаральд снова и снова представлял ее себе такой, какой она была в тот день, когда сам король Альфред приехал в замок ее отца и попросил руки девушки для Гаральда. Рыцарь приехал под видом его оруженосца и скромно стоял у двери, но потом король сделал знак ему подойти и под руку подвел к оменевшей от радости девушке…