Потомки джиннов - Элвин Гамильтон Страница 54

Они не двинулись с места, вопросительно глядя на Рахима. Я заметила на их бело-золотых мираджийских мундирах голубые полоски, такие же, как у него. Знак гарнизона в Ильязе — значит, эмир уже прибыл. Вот почему Рахим опаздывал.

«Он получил свою армию».

— Отставить! — бросил он деловито.

В голосе звучала властная уверенность, которой у своего сопровождающего мне ещё не доводилось слышать. Не царедворец, а боевой офицер, солдат до мозга костей, его место на войне, а не во дворце. Настоящий командир.

Взгляд Кадира метнулся от одного солдата к другому, затем обратился на Рахима.

— Отпустить его, я сказал! — проревел он. — Слушайте приказ своего султима!

Солдаты и ухом не повели, будто не слышали. Рахим спокойно снял мундир и накинул мне на плечи, затем повернулся к Кадиру:

— Это мои люди, брат. Они подчиняются не султиму, а своему командиру. Отведите в его покои, — приказал он солдатам, — не хватало нам ещё международных инцидентов… Пойдём, Амани.

Он уже успел отвернуться, когда Кадир вдруг вытащил из-за пояса револьвер. Я вскрикнула, но было уже поздно. Грянул выстрел, и пуля угодила в плечо одному из солдат. Слава Всевышнему, не в грудь, но посланнику этого оказалось достаточно, чтобы вырваться. Он выхватил саблю и сделал выпад в сторону раненого, но Рахим успел отразить удар своим клинком.

Кипя от бешенства, Кадир вновь поднял револьвер, нацелив брату в спину. На этот раз я была проворнее — сказались уроки Шазад. То ли от гнева, то ли от недостатка опыта султим держал оружие небрежно. Я не могла причинить ему вред, но позволить убить Рахима тоже не собиралась. Всего лишь ударила по рукоятке снизу вверх, и пуля ушла в стену, а револьвер выпал, и я легко подхватила его.

Увидев наведённый на себя ствол, султим застыл на месте, ошарашенно глядя на меня.

— Ты не выстрелишь! — прошипел он.

Он был прав, выстрелить я не могла. Мешал приказ султана, но Кадир об этом явно не знал.

— Проверим? — Я взвела курок.

Палец дрожал на спусковом крючке, не в силах нажать. Мне будто снова было десять лет, и я впервые в жизни держала в руках тяжёлое оружие, зная, что лишь оно одно способно защитить.

— Амани! Брось револьвер!

Даже не узнай я голоса, мучительно сжавшееся сердце подсказало бы, чей это приказ.

Я боролась изо всех сил, до боли напрягая мышцы, но руки уже двигались сами по себе. Оружие выпало, звякнув о каменные плиты двора. Я обернулась.

Двое солдат вытянулись по стойке «смирно», один зажимал раненое плечо. Галанский посланник скорчился в луже крови, бессильно откинув руку, ещё недавно державшую меня за горло. Над ним возвышался Рахим с окровавленной саблей, а рядом, окидывая непроницаемым взглядом всю сцену, стоял правитель Мираджа.

Пальцы султана барабанили по шахматному узору огромного стола из чёрного дерева, инкрустированного слоновой костью, а взгляд не отрывался от вздутого кровоподтёка у меня на шее. Вскоре там должен был образоваться грандиозный синяк с отпечатками пальцев галанского посланника.

Мы сидели в том самом кабинете, откуда я почти месяц назад выкрала секретные бумаги. В присутствии хозяина комната выглядела ещё внушительнее, как будто карты на стенах и на столе были его продолжением. Жинь как-то раз сказал, что я и есть эта страна. Загляни он сюда сейчас, наверное, передумал бы.

Мне одной разрешили сесть, точнее, приказали. Сыновья стояли за спиной, вытянувшись в струнку. Султан велел мне рассказать, что произошло. Всю правду. Так я и сделала. Лейлу не упомянула, но промолчать о Тамиде не вышло: пришлось объяснить, как я оказалась одна в той части дворца. Я тщательно, как могла, выбирала слова — одно лишнее, и всё будет кончено. Получалось, что Рахим уступил моей просьбе и отвёл меня к святому отцу, а затем оставил нас наедине. Слава Всевышнему, эта часть рассказа вопросов не вызвала.

Дальше было уже проще… Когда я закончила, все долго молчали. Казалось, я снова в школе и оправдываюсь перед лицом строгого учителя за какую-то нашу с Тамидом шалость, а позади смущённо стоят не солдаты и шпионы, а подравшиеся мальчишки. По ту сторону застеклённой стены горел закат и кое-где в городских кварталах Измана уже мерцали огоньки.

Султан молчал с каменным лицом, а у меня в голове вертелась паническая мысль: «Револьвер!» Тот, что я направила на его наследника и держала так, будто занимаюсь этим всю жизнь. Как держал бы Синеглазый Бандит. Простая девчонка из Захолустья, и способна на такое?

Впрочем, оправдываться и тем признавать свою вину я не спешила. Рахиму тоже хватало ума не нарушать молчание султана. Глупее всех оказался Кадир.

— Отец… — начал он.

— Я не позволял тебе говорить. — Голос правителя звучал ровно. Подозрительно ровно. Обманчиво. — Ты вор, Кадир… — Наследник оскорблённо вскинулся, но султан продолжал: — Даже не пытайся отрицать. Ты хотел украсть кое-что у меня… — Султан кивнул в мою сторону. Как ни противно было сознавать себя принадлежащей кому-то вещью, унижение Кадира всё же радовало. — Украсть и обменять на поддержку со стороны галанов.

— Отец, она не человек! — прорычал наследник. В своей ярости он сейчас походил на капризного ребёнка, который топает ногами.

— Это известно всем, брат, — заметил Рахим, и его спокойствие разозлило султима ещё сильнее. — Если ты понял только сейчас, у меня возникают большие сомнения в мудрости нашего будущего правителя…

Султан властно поднял руку.

— Во дворце лежит убитый чужеземный посол, и если ты думаешь, Рахим, что сейчас время для склоки, то у меня возникают сомнения в твоей собственной мудрости. — Он кивнул Кадиру, разрешая продолжить.

— Переговоры затянулись до невозможности, отец! Галаны ни за что не согласились бы на новый союз, пока рядом с тобой нахально сидит нечеловеческое отродье, оскорбляющее их веру. Вот они и пришли ко мне… — Наследник гордо выпятил грудь. — Пришли и потребовали её смерти, прежде чем договариваться дальше.

Спокойный голос султана не стал громче, но даже я поёжилась от взгляда, которым он наградил Кадира.

— Они хотели её смерти, потому что рядом с ней не получается лгать о своих возможностях и истинных намерениях. Им надо скрыть, что галаны слабее, чем хотят казаться. — Султан говорил медленно, словно объяснял ребёнку. — А к тебе пришли потому, что ты уже давно мечтаешь заполучить её или…

Капризно хмыкнув, Кадир плюхнулся на стул. Последовавшее молчание было ещё хуже взгляда.

— Я не позволял тебе садиться, — процедил султан. Наследник неуверенно ухмыльнулся, словно подумал, что отец шутит. — Встань! Хоть раз возьми пример со своего брата. Наверное, надо было послать в Ильяз тебя вместо него.

Рахим говорил, что его отправили в Ильяз на верную смерть. В словах султана заключалась явная угроза, но Кадир, похоже, её не понял.