Алиша. Тайна Школы - Алина Багазова Страница 54

— Вот эти кольца Светлых учеников, — пояснял Чародей, — я собрал их в последние минуты существования Школы, не потеряно ни одного.

— У Тёмных учеников тоже были такие? — подметил проницательный Януш.

— В точку, — усмехнулся старик, поджигая самокрутку, — но их нет у меня…

— А где же?

— А вот это вам, хлопчики, предстоит самим отгадать. Чую, что остались они где-то в Школе, в дальней её части, там, где Тёмный лес, были уже в том краю?

— Нет, — покачали головами оба.

— Значит, скоро побываете. А уж я растолкую, как ориентироваться на местности…

Шли годы, и даже после пары десятков лет друзьям не удалось отыскать колец тёмных учеников. К тому времени Чародей заметно сдал, хотя и не слишком постарел, казалось, годы подбираются к нему не столь быстро, как к другим людям.

Януш и Егор выросли, оставаясь всё такими же неразлучными друзьями, тщательно храня одну общую тайну. И, поскольку перстней Тёмных обнаружено не было, то и учеников набирать не представлялось возможным. Старик объяснил им, что кольца являются проводниками в мир Школы для простых людей, не имеющих в развитом виде таких способностей, которые есть у Учителей — способности передвигаться между мирами усилием воли.

Друзья почти одновременно познакомились с девушками, полюбили, женились и так вышло, что поселились по соседству. Егор создал семью с хорошенькой приезжей Линдой, а Януш взял в жёны Беату, дочку местного агронома. Так же почти одновременно у них родились дети: дочурка Лили у Егора и Линды и сынок Стефан — у четы Ковальски. Мысли о Школе и поисках отошли на второй план, хотя Чародей невидимой тенью постоянно маячил поблизости, побуждал лишь горящим взглядом, и стал этаким безмолвным ангелом-хранителем обоих семейств, а так же дорогим гостем в их домах.

Когда детки давно уж вышли из младенческого возраста, мужья, с благосклонного одобрения Чародея, посвятили жён в свою тайну. И стали уже теперь вместе корпеть над продолжающимся восстановлением Школы, её тайных и сакральных мест, а так же — над поиском утерянных колец.

А потом началась война, и Польша оказалась оккупирована фашистской Германией…

Всё это рассказал открывшему рот Стефану отец, сидя на прохладной осенней земле и глядя в пасмурное небо, вслед вьющемуся струйкой дыму.

— Вот это и есть тайна, в которую теперь посвящён и ты, Стефек, — улыбнулся пан Януш, но глаза оставались серьёзными.

— Невероятно… — только и сумел выдохнуть мальчик.

— С полгода назад оккупантам удалось случайно стать свидетелями нашего с Егором разговора, как ни прятались мы, но вот… вышел прокол. Нас вместе с мамой тщательно допросили, я был уверен, что в этот «бред» не поверит ни один здравомыслящий человек, но, однако же, ошибся. Гитлеровцы всерьёз взволновались и засуетились. Через пару дней в село приехало такое начальство, что тебе и не снилось, сынок. На попятную идти было поздно. Чародей дал добро на то, чтоб мы рассказали о Школе всё, что знаем, поскольку иначе они вырезали бы обе семьи.

После дюжины экспериментов, полученных доказательств, нам с Егором было сделано предложение, от которого мы не имели возможности отказаться: работать на Германию в лице фюрера. Понимаешь, сына, он, одержимый властью завоевания, стремится к тайным знаниям, неподвластным множеству людей. Любое сверхъестественное явление, открытие немедленно привлекает внимание его структур и попадает под пристальное изучение, с целью сотрудничества, а проще говоря — рабство, подчинение его власти.

Отец помолчал, переводя дух, рассеянно глянул на папиросу и откинул её в сторону.

— Школа заинтересовала гитлеровцев неимоверно, это же такие перспективы внешнего воздействия на наш мир, исподволь. Кажется, она у них была запланирована для воспитания новой расы людей, арийской…

Он усмехнулся. А Стефан вспомнил, как отсылали его из дома, едва только наведывались солдаты, Лили, также удалённая из родной хаты, уже ждала у околицы и они шли гулять, не задумываясь, какие дела у гитлеровцев с их родителями.

По-немецки ребята не понимали, потому подслушать никогда даже не пытались.

— Но мы с Егором понимали, чем это закончится. Стоит передать все разработки и секреты в их руки — нам всё одно — не жить. Сколько могли — тянули время, но оно не резиновое и может статься, в любой момент придут и потребуют. Потому мы соорудили тайник и спрятали бумаги тут. На всякий случай я подробно описал методику попадания в Школу, способы управления её настройками и прочее… специально для тебя. Показать лично, вероятно, уже не успею. А если успею — хорошо, но сейчас надо возвращаться, мамка забеспокоится. Я ей не сказал, куда и зачем повёл тебя, нечего беспокоить раньше времени. Возьми-ка мастерок и сунь в тайник, туда, под ветки, присыпь листьями, авось сгодится. Там до бумаг покопать придётся, зарыли их сантиметров на двадцать в землю.

Пока Стефан послушно выполнял приказ родителя, тот озирался по сторонам, встревожено, слегка даже недоумённо, дивясь, что за ним не установлено слежки, мало веря в подобное. Но это было, к счастью, именно так.

— Хорошо, — одобрил пан Януш работу сына, — а теперь тронемся в путь. Помни, Стефек, что случись — убедись сначала, что нет слежки, беги сюда со всех ног, забирай материалы и спасай их, уноси подальше. И не забудь о Лили в случае чего…

У Стефана ёкнуло сердце. Что может случиться с родителями? Они вот уже год находились в оккупации, но особых неудобств это не причиняло, всё Польша так жила. И хоть он уже не маленький, многое понимал из разговоров родителей, до сих пор полагал, что они в безопасности и даже под гнётом Германии им ничего не грозит… Оказывается, совсем рядом происходило нечто серьёзное, что приняло немыслимый оборот. И в этот момент мальчику стало страшно.

А отец уже стоял наверху оврага и протягивал сыну руку…»