Савойская терция - Чёрный Лев Страница 53

6 октября, герцога Франсуа де Гиза, встречали в Париже как Отца и Спасителя Отечества. Начиная от предместья Сен-Жермен, все улицы были заполнены толпами народа, и повсюду раздавалось выкрикиваемое:

– Гиз! Гиз! Гиз!

Обстановка требовала торопиться, но Гиз наслаждаясь почётом и триумфом ехал медленно, расточая парижанам улыбки и взмахи руки.

Король Генрих метаясь по залам Лувра ругался, кусал губы, грыз ногти, рвал нежный шёлковый платок. Люди в Париже прославляют не его, короля Франции, а его врага, соперника, конкурента, герцога Франсуа де Гиза! Ну что он мог поделать, что? От бессилия хотелось выть и рвать на себе волосы. Монморанси и Колиньи в плену, за Франсуа де Гизом стоит армия, один из его братьев подчинил себе все финансы страны, другой возглавляет внешнюю политику, ещё один из Гизов командует галерным флотом в Марселе. Что он, хм, король Франции, оставшись в одиночестве, в окружении мощного клана де Гизов, может поделать?

Лицемер, он выдавил из себя улыбку, когда вошёл Франсуа де Гиз. Приблизившись к нему, король обнял его словно брата.

– Герцог, на вас теперь, вся надежда. Вам я вверяю судьбу королевства! – побледневшими, перекошенными губами, шептал король Франции. – Я назначаю вас, лейтенант-генералом всех войск Франции.

Франсуа де Гиз, гордый и величественный в этот момент, склонил голову в любезном поклоне, принимая милость короля. Один из его братьев, Клод д'Омаль, на галерах адмирала Антуана Эскалина де Эймара, вывозит из Италии жалкие остатки его армии. В Провансе и Лионе он сумел убедить, где угрозами, а где и обещаниями прибыли, местных купцов и торговцев, и они дали ему 400 тысяч экю. По пути в Париж он заслал своих эмиссаров в Швейцарию, вербовать наёмников, и оттуда уже шли отряды, хорошо знающие, что где де Гиз, там победа! В конце концов, у него есть ополчение Франции, из которого он, сумеет сделать боеспособную армию!

Удивление вызывали испанцы, которые после взятия Сен-Кантена не стали идти на беззащитный Париж. Вместо этого они взяли городки Ам и Ле-Катле, а вот сейчас застряли под Нуайоном. Ознакомившись с положением дел, герцог удовлетворённо потёр руки и не смог сдержать улыбки. По сравнению с разгромом под Сен-Кантеном, его, поначалу всеми осуждаемая Неаполитанская авантюра, теперь на общем фоне, не более чем незначительная, мелкая неудача, о которой никто более и не вспоминает. Влияния Монморанси и Колиньи больше нет, их позиции рухнули, они разгромлены, и он, герцог Франсуа де Гиз, остался один! Один! Вершитель судеб Франции и всего мира! Дух захватывало от таких мыслей, а воображение уже рисовало его коронацию в Реймсе, и вот он, король Франции! Герцог сдержал буйный полёт своего воображения, ведь одна только мысль, что флорентийка Екатерина Медичи, родила Франции четырёх наследников престола, заставила его выругаться, заскрипеть зубами и до боли сжать кулаки. «Будем пока довольствоваться тем, что имеем».

К концу октября у него уже была 50-тысячная, более менее боеспособная армия. Он двинулся было к Нуайону, но герцог Эммануил Филиберт Савойский, взяв этот город, приказал разрушить его до основания, и не принимая боя, отступил под защиту мощных крепостей Фландрии. В ноябре, он распустил своё дорогостоящее войско.

А герцог Франсуа де Гиз, и не думал вкладывать меч в ножны. Он решил выбить из войны Англию, или, по крайней мере, нанести ей тяжёлое поржение. Он не стал, как это делали другие, зимой распускать армию, и повёл её к городу Кале, который Англия удерживала со времён Столетней войны. В 1556 году, шпионская миссия адмирала Гаспара де Колиньи, увенчалась успехом. Переодевшись, выдавая себя за торговца, Колиньи обследовал и изучил все подступы к Кале, численность гарнизона и пушек, все слабые места города. Он доложил обо всём этом на Королевском совете, и призывал немедленно атаковать и захватить Кале. Но тогда его не поддержали, а теперь вот, герцог Франсуа де Гиз, бессовестно воровал планы и замыслы своего врага, желая осуществить их в свою пользу.

Зима выдалась дождливой, сырой и промозглой. Пушки и телеги застревали, солдаты матерясь, вытаскивали их, и продолжали идти, меся непролазную грязь. Чувстовалась близость моря, холодный, пронизывающий ветер пробирал до костей. Но они шли… Герцог Франсуа де Гиз, любимец армии, оставив коня, шёл наравне со всеми, в общем строю, лишь поплотнее закутавшись в промокший до нитки плащ.

– Веселей ребята, веселей! Возьмём город, там отдохнём, отогреемся с бабами в постелях, выпьем вина за победу! Бодрее, бодрее, не вешайте носы! – находил он и другие, подбадривающие измождённых людей слова.

Ложными демонстрациями и сложными манёврами он запутал своих врагов. Герцога де Невера Франциска Клевского, он, с 10-тысячным войском, направил в сторону Люксембурга и Арлона. Прибывшие из Италии войска Пьеро Строцци и Поля де Ла Барта, сеньора де Терма ^[123] он расположил в районе Абвиля, якобы показывая испанскому губернатору Артуа графу Понсу II де Лалену, что собирается идти и атаковать Ранти.

К концу декабря, неожиданно снявшись, пройдя быстрым маршем, войска Пьеро Строцци и Поля де Ла Барта были уже у границ английских владений. С моря их поддерживала эскадра Жана де Рибо, а флот под командованием Понсара де Форса блокировал пролив.

Де Гиз, скрывая от других свою суеверность, не хотел начинать новое для себя дело в несчастливом для Франции 1557 году. Он различными проволочками оттягивал начало наступления, до тех пор, пока не настанет полночь, а вслед за ней 1 января нового, 1558 года.

– С Богом!

Кале, окрестности которого частенько затопляло море, был ещё вдобавок окружён и песчаными дюнами. Единственная удобная дорога к нему, была плотно защищена настроенными англичанами фортами. У него было 20 тысяч человек, в гарнизоне города две с половиной тысячи солдат. Кале считался неприступной крепостью, и оттого, возьмёт ли он его, или потерпит неудачу, зависела вся его дальнейшая судьба, да и жизнь! В этот день, 1 января 1558 года, он бросал их на кон! И он сам повёл отряд – 3 тысячи стрелков и спешенных дворян Франции, на штурм форта Сангатт.

– За мной!

Сангатт, форты Фретен и Ньель-ле-Кале, были взяты уже до рассвета. Следующим на очереди был мощный замок Ньёле.

Современные исследователи военного искусства говорят, что при взятии Кале, герцог Франсуа де Гиз, один из величайших полководцев своего времени, действовал с филигранной, математическо-хирургической точностью. На опережение, сосредотачивая свои силы против слабых мест в укреплениях противника, грамотно маневрируя артиллерией ^[124] рассекая их оборону, окружая форты и замки, не давая врагу времени собраться с силами!