Дракон выбирает невесту - Лариса Петровичева Страница 53

Лицо Макса нервно дрогнуло. Маска упала в траву. Он неторопливо подошел к нам, уверенно взял за руку, и вот тогда меня словно ледяной водой окатило: я опомнилась, вцепилась в запястье Макса и почти оттащила его на несколько шагов назад. Кристиан явно не в себе, и у него наверняка заготовлены опасные сюрпризы на такой вот случай.

— Инга, иди в дом, — сказал Макс почти ласково. — Все хорошо, не волнуйся. Просто иди.

Искр не было. Ни одной. То ли он так хорошо держал себя в руках, то ли огонь рос у него внутри. И Макс готовился сгореть и забрать с собой соперника.

«Мне невыносимо думать, что кто-то еще видел знак у тебя на спине. Что сейчас кто-то тебя любит».

— Двадцать миллионов лир, — задумчиво повторил Кристиан. — Инга, да брось ты это все… Полетели отсюда. Я дам тебе новую жизнь. Обещаю.

Запястье Макса вдруг стало таким горячим, что я невольно отдернула руку. Над его головой взвилась сиротливая искра, и ее тотчас же поглотил мрак.

— Никто никуда не полетит, — негромко, но отчетливо проговорил Макс. — Инга пойдет в дом. А тебя я вызываю на дуэль.

Меня бросило в холод, который сразу же сменился жаром. В былые времена драконы частенько бились между собой, и зрелище было впечатляющим, даже если судить о нем только по произведениям искусства. Перед глазами невольно появилась картинка: огромный золотистый ящер рядом с крошечной человеческой фигуркой. И почему-то становилось ясно, что дракон в этот раз проиграет.

Сейчас в Кристиане было что-то страшное и величественное. Должно быть, в нем росла та самая власть, которая позволяла Сальцхоффу рубить головы драконьим патриархам.

Он прикрыл глаза. Негромко рассмеялся.

— Я же тебя разорву, дурачок, — ласково произнес Кристиан. — Жаль, что ты не понимаешь…

— Нет, — твердо сказала я, и мир удержался от падения. Мир устоял, и я устояла тоже. — Нет, Кристиан. Я замужем и люблю своего мужа. Никуда я не полечу.

Макс обернулся в мою сторону, и я увидела, что его лицо, которое исказила мучительная гримаса ярости, снова становится прежним. Медленно, с трудом, но становится.

— Любишь? — переспросил Кристиан. Небрежно махнул в сторону Макса, словно хотел спросить, насколько надо спятить, чтобы любить этого человека. — Его?

— Да, — твердо сказала я и в эту короткую жестокую минуту действительно любила Макса всем сердцем.

Над головой Макса наконец-то закружились искры — огромное красно-золотое облако взвилось к ночному небу. Кристиан посмотрел на меня с какой-то глухой тяжелой тоской и ответил:

— Ну что ж, ну что ж…

В следующую минуту он исчез — вроде бы только что был тут, и уже нет. Чуть поодаль зашуршала трава; выглянув из-за плеча Макса, я увидела, как темная человеческая фигура движется от розария в сторону ворот. Вскоре она растворилась в темноте.

Мы стояли, не в силах пошевелиться. Потом Макс негромко спросил:

— Это правда? Отец дал тебе денег, чтоб ты вышла за меня замуж?

Я кивнула. Отпираться и врать смысла не было, Макс мог пойти к папеньке и припереть его к стенке.

— Да, он дал, — ответила я. — Вот только я их не взяла.

Перевод с общего счета семьи Финниган действительно был мной заблокирован и через сутки вернулся обратно. Не буду скрывать — я та еще дрянь, но бывают вещи, в которых нужна кристальная честность. Например, в семейных отношениях с хорошим человеком. Я ведь с самого начала просто хотела подпалить хвост папаше Финнигану, вот и все.

— Вот и отлично, — улыбнулся Макс. Напряжение прошедших минут окончательно покинуло его. — Пойдем отсюда.

Я не знала, радоваться мне сейчас или плакать.

— Анетт! Анегт!

Парень, стоявший возле ворот, вопил так, что его было слышно в доме. Бал закончился каких-то два часа назад, все спали крепким сном и не сильно обрадовались появлению незнакомца.

Сквозь сон я слышала, как Макс говорит с отцом по телефону. Со мной он был мягким и доброжелательным, и, когда я в подробностях рассказала о том, как папаша Финниган пытался взять меня на зарплату, выслушал все с благодарной улыбкой. А вот в беседе с отцом не церемонился. Я и предположить не могла, что тюфяк Макс знает настолько забористую брань и умеет использовать ее к месту.

— То есть ты считаешь, что я такое дерьмо, которое даже полюбить нельзя? — поинтересовался Макс и прибавил еще пару выразительных слов. — Что мне нужно покупать жену?

Пауза. Он стоял в ванной комнате, я лежала в кровати, уткнувшись лицом в одеяло, и старательно делала вид, что сплю.

— Нет, это ты послушай! Не смей лезть в нашу жизнь. Ни в мою, ни в ее. Вот просто не смей… — Он замолчал, видимо выслушивая слова отца, а затем сухо добавил: — Пусть. Я умею держать себя в руках, это раз. И я верю своей жене, это два. Она сделала свой выбор и без денег.

На душе кошки скребли. Макс решил, что говорит слишком громко, и прикрыл дверь. Теперь я слышала только невнятное «бу-бу-бу» и сама не заметила, как уснула по-настоящему. За окнами к тому времени уже маячил серый рассвет, съемки должны были начаться во второй половине дня, так что можно выспаться.

И вот пожаловал крикун.

Открыв глаза, я увидела, что Макс уже успел уйти. Пришлось одеваться и отправляться к воротам. Не сидится же людям дома. Сами не спят и другим не дают.

Возле входных дверей я обнаружила стайку участниц, окружавших Анетт. Весь наряд девицы составляла ночная сорочка, и Анетт переминалась с ноги на ногу, пребывая в самых что ни на есть растрепанных чувствах. Милли держала ее за руку, и было ясно, что юная Дварксон оказывает ей определенную поддержку.

— Что случилось-то? — спросила я, зевая и почесывая правый глаз.

Мой вопрос стал катализатором: Анетт прижала руки к груди и зарыдала:

— Нет! Нет! Я не пойду!

Чуть поодаль дежурный оператор уже приник к камере — почувствовал, что происходят события, от которых рейтинг снова устремится вверх. Милли решительно закивала.

— Правильно, Анетт! Правильно. Не хочешь — не ходи.

— Ну что значит «правильно»? Какое «правильно»? — возмущенно заголосили девицы. — Это же любовь! Он влюблен по уши!

И почти у всех лица сразу же обрели сладкое и мечтательное выражение. Зато Анетт тотчас же разрыдалась еще горше. Это была вполне пристойная игра на камеру. Вроде бы девушка хочет все бросить и побежать к крикуну и вроде бы желает остаться, потому что борьба за сердце Эдварда Финнигана в самом разгаре.

— Да он ей изменял! — воскликнула Милли. Вот она-то как раз и не играла и искренне возмущалась томными восторгами участниц. — Анетт, ты ведь рассказывала. И изменял, и не работал. Это сейчас он увидел куколку на экране, и она сразу же понадобилась. А раньше и думать не хотел.