Час эльфов - Жан-Луи Фетжен Страница 53

Это были жуткие, отвратительные существа, сгорбленные, как старики, с серой кожей и глубоко посаженными глазами. Их худоба была ужасающей, но у них было оружие, которое ни один из них, даже Фрейр, не мог бы поднять.

– Это Фир Больги, – прошептала королева. – Древняя раса, побежденная племенами богини Даны. Они населяли эту землю еще до нас и до монстров. Это пленники, захваченные во времена той войны. Они действуют только по приказу. Нам нечего бояться.

«Если только Безымянный не отдаст им приказ убить нас», – подумала она. Они были повсюду, их были десятки, похожих на ужасные статуи в своих черных плащах, и даже гоблины-стражники старались держаться от них подальше. Все десятеро сделали еще несколько шагов в мертвой тишине этого призрачного дворца, и вслед за тем в глубине открывшегося им обширного зала Тарот указал им на закрытую дверь.

– Хозяин там, – сказал он сдавленно. – За этой дверью…

Ллиэн прошла вперед, но остановилась напротив окаменевшего гнома.

– Туда… туда нельзя ходить, – бормотал он невнятно. – Хозяина нельзя беспокоить…

Тарот дрожал всем телом. По его опухшему и испуганному лицу струились пот и слезы. Он не мог сделать больше ни шагу. Ллиэн посмотрела на своих спутников и увидела на их побледневших лицах печать страха. Их сердца бешено колотились. Безотчетный ужас сломил их волю, разъедал душу. Совсем скоро власть Копья поработит их.

Она отстранила гнома и проскользнула между ним и Ульфином, шедшим первым, и подошла к самой двери. Остальные не шелохнулись. Они завороженно смотрели расширенными глазами на ее тонкую нагую фигуру, на ниспадающие черные волосы, на мягкую игру света на ее коже, которая от растаявшего снега поблескивала как серебро. Она остановилась перед дверьми, вцепилась в створки и прижалась лбом к сбитым гвоздями планкам. Ноги у нее дрожали, в горле пересохло, сердце бешено стучало. Теперь и ей стало страшно. Сильно зажмурив глаза, она попыталась представить себе личико Рианнон, там, на острове Фей.

Маленькая девочка находилась в круге света посреди нежной темноты ночи. На голове у нее был венок из листьев, за поясом – цветы. Маленький народец заботился о ней…

Одним рывком Ллиэн распахнула обе створки.

И немедленно ей в лицо ударила волна удушающего жара. Огромная комната казалась красной от пляшущего света двух гигантских жаровен. Маленькие тени плясали в этом оранжевом полумраке – тщедушные фигурки окружали трон, охраняемый двумя отвратительными гигантами.

– Я ждал тебя, – прошелестел сухой, свистящий голос.

Она сделала шаг вперед – теперь слезы текли по ее лицу, горло сдавило так, что она ловила воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

– Иди ко мне, Ллиэн… Подойди поближе. – Маленькие фигурки расступились перед ней. Ее полные слез глаза видели теперь лишь багровое сияние и темный промежуток между двумя жаровнями, где Хозяин ждал ее.

– Ты нагая, это хорошо… Желание – это сила, которой я сумею воспользоваться. Твоя красота тоже будет полезной. Подари же мне ее…

Необыкновенно яркий свет вырвал ее из полубессознательного состояния. Безымянный протянул ей Копье, и его острие, сверкая, подобно лучу солнца, отбросило на нее свой ослепительный отблеск. Она упала на колени, ослепленная и побежденная. Когда, наконец, ее глаза привыкли к сиянию, она вдруг обнаружила странное скопление вокруг трона. Дети… Дети всех племен и рас – гномов, людей, эльфов, – среди которых, наверно, был и сын Тарота.

– Ты видишь здесь все, за чем ты явилась сюда… Копье, дети, я сам… Чего же ты ждешь, королева Ллиэн? Ведь ты пришла убить меня, разве не так? Так вот же я…

Каждое слово Безымянного гудело в ее голове. Он говорил еле слышным шепотом, но его голос проникал в нее, впитываясь, как грязь. Его голос ласкал ее обнаженное тело, облизывал ее кожу и заставлял ее дрожать от отвращения. Она все же поднялась с колен, призвав на помощь все силы своей души, но когда ее взгляд упал на Хозяина, она закричала от ужаса, теряя последние остатки воли.

Под темным капюшоном, скрывающим его черты, она разглядела свое собственное лицо.

Он встал с трона, откинул капюшон назад и подошел к ней в свете жаровен. Это была она. Те же глаза, те же волосы, та же кожа. У Хозяина было ее лицо, но в этом отвратительном лице красота была извращенной, испорченной. Все, что было в ней плохого, подспудного, подавляемого, теперь выступило перед ее глазами. Лицо ее самых худших кошмаров.

Он подошел еще ближе, и она увидела себя саму улыбающуюся и созерцающую свое нагое тело, словно наслаждаясь им, словно изучая его, – и снова закричала в отчаянном усилии избавиться от этого невыносимого осквернения.

Ее крик отозвался эхом, и Безымянный отвел от нее взор. Услышав, что королева закричала, Фрейр и Ульфин бросились в зал, а следом за ними и остальные. Это длилось не более мгновения. Гигантские стражи не двигались, и варвар ударил одного из них острием своего меча за секунду до того, как по приказу Хозяина они пришли в движение. Фир Больг издал ужасное рычание, пронзенный насквозь мечом Фрейра, и рухнул на него всем своим громадным телом.

Ульфин бежал прямо к Безымянному. В тот самый момент, когда он был почти у цели, он вдруг остановился, словно налетев на стену, и Ллиэн увидела его округлившиеся от ужаса глаза и открытый в немом крике рот. Она повернулась к Хозяину и поняла. У монстра было лицо Ульфина, но искаженное и отвратительное, и рыцарь зашатался от страха. Это была самая ужасная и самая мощная магия, которую только можно было себе представить. Никто не сможет убить свое собственное отражение. Никто не сможет вынести собственный вид во всем своем уродстве. Это же видели Фрейр на дороге, Маольт, Тарот и многие другие, погибшие из-за этого. Ульфин попятился назад, выронил меч и отвернулся.

Затуманенными от слез глазами смотрела Ллиэн, как второй Фир Больг размозжил ударом палицы череп Онара, потом смахнул Тилля вместе с его жалким кинжалом. Она отчаянно закричала, увидев гибель Дориана, которому монстр оторвал голову. Затем стрела Кевина пронзила его, как серебряная молния, а Бран и Судри ударили его своими заточенными топорами по ногам, и он рухнул, как срубленный дуб под ударами дровосеков.

Еще один монстр повалился на землю от удара Фрейра. Варвар поднялся, весь залитый липкой черной кровью, но она увидела, как он радостно улыбался. Выкрикивая его имя, к нему бежал ребенок. Фрейр узнал Галаада и развел в стороны руки, но его улыбка погасла, когда он увидел изменившееся лицо сына – тот кричал и показывал на что-то позади него.

Фрейр успел только повернуться. Зазубренное лезвие меча Фир Больга вонзилось в его тело.

По приказу Хозяина ожили все гигантские стражники. Они стекались со всех концов дворца, двигались неторопливо, лица их были пусты, и было их столько, что вскоре они заполонили почти весь зал.

– Ты, пожалуй, еще поживешь, – прошипел Хозяин на ухо королеве. – А остальные не стоят ничего…