Задверье - Нил Гейман Страница 53

Потом он улыбнулся еще шире, опустил к статуэтке лицо и размозжил ей зубами голову, а после стал с упоением кусать и жевать, проглатывая осколки. Его зубы растирали фарфор в тонкую пыль, которая засыпала ему подбородок. Он упивался этим разрушением, предавался ему с жутковатым безумием и неконтролируемой кровожадностью лисы в курятнике. А потом, когда не осталось ничего, кроме пыли, повернулся к мистеру Вандермару. Теперь он казался странно умиротворенным, почти томным.

– Сколько там мы ему пообещали?

– Час.

– М-м-м… А сколько прошло?

– Шесть минут.

Мистер Круп опустил голову. Провел пальцем по подбородку и слизнул с кончика обращенный в пыль фарфор.

– Идите за ним вы, мистер Вандермар, – сказал он. – Мне нужно еще немного времени, чтобы насладиться этим переживанием.

Охотник услышала, как они спускаются по ступенькам. Она стояла в тени, сложив на груди руки в той же самой позе, в которой они ее оставили.

Ричард громко и фальшиво пел без слов. Д'Верь безудержно хихикала. Время от времени она брала себя в руки и тогда приказывала Ричарду не шуметь, а потом снова начинала смеяться. Мимо Охотника они прошли, даже ее не заметив. Выступив из тени, она произнесла:

– Вас не было восемь часов. – Это была констатация факта, а не упрек и не любопытство.

– А казалось, прошло намного меньше. – Д'Верь недоуменно моргнула.

Охотник промолчала.

– Тебе не хочется знать, что случилось? – осоловело ухмыльнулся ей Ричард. – Нас подстерегли мистер Круп и мистер Вандермар. К несчастью, нашей охраны поблизости не было. Но я им кое-что показал.

Охотник подняла одну идеально очерченную бровь.

– Я поражена твоими боксерскими талантами, – холодно сказала она.

Д'Верь захихикала.

– Он шутит. Если честно, они нас… они нас убили.

– Как эксперт по прекращению функций тела, – сказала Охотник, – осмелюсь не согласиться. Ни один из вас не мертв. Рискну предположить, что вы оба мертвецки пьяны.

Д'Верь показала своей телохранительнице язык.

– Чушь. Мы только по капле и выпили. Самую разсамую малость.

Она свела два пальца, показывая, сколь крохотной была эта «самая малость».

– Просто побывали на вечеринке, – сказал Ричард. – Видели Джессику и самого настоящего ангела, немного подурачились и вернулись сюда.

– Выпили кое-чего, – тщательно выговорила д'Верь. – Старого, старого напитка. Самую-разсамую малость. Совсем малость. Почти ничего.

На нее напала икота. Потом она снова захихикала. Икота мешала смеху, поэтому ей внезапно пришлось сеть на платформу.

– Думаю, мы немного того, – трезвым голосом сказала она.

Потом легла на асфальт, закрыла глаза и очень торжественно захрапела.

Маркиз де Карабас бежал по подземным ходам, словно по его следу неслась вся свора ада. Хлюпал по щиколотку в воде Тайберна, этой виселичной реки, тихонько текущей себе в темноте по кирпичному туннелю под Парк-Лейн, направляясь к Букингемскому дворцу. Он бежал уже семнадцать минут.

В тридцати футах под Триумфальной аркой он остановился. Тут туннель раздваивался. Маркиз де Карабас выбрал левое ответвление.

Несколько минут спустя к развилке неспешным шагом вышел мистер Вандермар. Тут он помедлил и потянул носом воздух. А потом тоже направился по левому туннелю.

Резко выдохнув, Охотник свалила безвольное тело Ричарда на солому. Перекатившись, он произнес что-то вроде «Мява лаву блють» и снова заснул.

Д'Верь она положила с ним рядом уже мягче. Потом присела подле нее на корточки. Верная своему слову телохранительница. Даже в этом темном, всеми забытом подземном стойле…

Маркиз де Карабас выдохся. Привалившись к стене туннеля, он обшаривал взглядом уходящие вверх ступени. Потом вынул золотые карманные часы и посмотрел, который час. Тридцать пять минут прошло с тех пор, как он бежал из подвала больницы.

– Уже пора? – поинтересовался мистер Вандермар. Сидя на середине лестницы перед маркизом, он ножом чистил ногти.

– Еще полно времени, – через силу выдохнул маркиз.

– А казалось, целый час прошел.

По ткани бытия пробежала дрожь, и за спиной у маркиза де Карабаса очутился мистер Круп. На подбородке у него еще белело пятнышко пыли. Маркиз де Карабас воззрился на мистера Крупа, потом повернулся поглядеть на мистера Вандермара. А потом невольно расхохотался.

– Вы находите нас смешными, не правда ли, мессир маркиз? – улыбнулся мистер Круп. – Источником веселья. Разве не так? В наших красивых нарядах, с нашими сложными парафразами…

– У меня никакого пароза нет, – пробормотал мистер Вандермар.

– С нашей манерностью. И быть может, мы действительно смешны. – Тут мистер Круп поднял палец и погрозил им де Карабасу. – Но никогда нельзя забывать, что только оттого, что кто-то смешон, мессир маркиз, он перестает быть опасен.

Тут мистер Вандермар бросил в маркиза нож – с силой, но метко. Перекувыркнувшись в воздухе, нож рукоятью ударил маркиза в висок. Глаза у маркиза закатились, колени подогнулись.

– Парафраз, – сказал мистер Круп, – это манера иносказания. Метафора, или уклонение от темы. Многословие.

Схватив маркиза де Карабаса за пояс штанов, мистер Вандермар поволок его вверх по лестнице, пересчитывая головой каждую ступеньку. Обдумав слова своего компаньона, он удовлетворенно кивнул.

– То-то я удивился.

… теперь охраняет их видения, пока они спят.

Охотник спит стоя.

В своем сне Охотник – в Нижнем Городе под Бангкоком. Этот город в равных долях состоит из лабиринта и леса, ибо дикая природа Таиланда отступила глубоко под землю, под аэропорт и его взлетную полосу, под отели, рестораны и улицы. В воздухе здесь витают запахи пряностей и сушеного манго, а еще – не неприятно – секса. Влажно, она потеет. Темно, мрак нарушают лишь фосфоресцирующие пятна на стене: серо-зеленый мох дает света ровно столько, чтобы обмануть глаз, ровно столько, чтобы пройти мимо, не заметив опасность.

В своем сне Охотник бесшумно, как призрак, движется по влажным туннелям, переступает через травянистые кочки, отводит руками ветки. В правой руке она держит утяжеленный дротик, на сгибе левого локтя у нее – кожаный щит.

В своем сне она чувствует его запах, животный и едкий, и замедляет шаг у обломков каменной стены, застывает, ждет, сливаясь с тенями, сливаясь с мраком. На взгляд Охотника, охота, как и жизнь, по большей части состоит из ожидания. Но в своем сне она не ждет. Стоит ей застыть, он возникает из высокой травы, смазанное коричнево-белое пятно. Мягко, точно на теле огромной змеи, перекатываются мускулы, горят красным, всматриваются в темноту глаза, клыки как сабли – плотоядный убийца. В Надмирье этот зверь вымер. Он весит почти триста фунтов и от кончика носа до кончика хвоста чуть больше пятнадцати футов в длину.