Практическая психология. Конт - Ирина Успенская Страница 53

– Рано ему еще жениться, – пролепетала сбитая с толку Нанни.

– Думаешь? – озадаченно произнес конт, откидывая с глаз волосы. – А я уже Эльсе пообещал, что не буду возражать, если они захотят сыграть свадьбу.

– Так это еще не окончательное решение? – встрепенулась Нанни, лихорадочно что-то соображая.

Отлично! Именно этого Виктория и добивалась. Теперь голова кормилицы будет занята другим, все же Эльса весьма своеобразная особа, и своим сыновьям Виктория в жизни не пожелала бы такой жены.

– Нет, все еще можно изменить, – ободряюще улыбнулся конт. – День назад я просил вас с Райкой прикинуть, что нам нужно для приема в честь моего контства. Где список?

Женщина вяло махнула рукой в сторону стола. Не давая Нанни опомниться, Алан вихрем пролетел через комнату и подхватил со стола лист бумаги, исписанный крупными печатными буквами. Быстро пробежал его глазами.

– Отлично! А теперь выдай мне золотой запас. – И, увидев непонимание на лице Нанни, с улыбкой пояснил: – Денег дай на расходы.

Женщина встала с большого сундука, на котором лежала, сняла с шеи ключ и привычным движением вставила его в замочную скважину. Алан подскочил, помогая ей поднять крышку. Нанни закопалась среди сложенных стопками скатертей и наконец торжественно выудила на свет туго набитый мешочек.

– Это здесь хранится моя казна? – удивился конт.

– Нет, что вы, – слегка улыбнулась Нанни. – Это на мелочи, а казна в сейфе в кабинете, за портретом вашей матушки. А ключи от него хранятся у меня и у Рэя. Все не было времени вернуть их вам.

– И не надо, – беспечно махнул рукой конт. – Пусть будут у вас. Это же надо… а я и не знал, что там есть сейф.

– Вы просто забыли, – нежно улыбнулась Нанни.

– Спасибо, матушка.

Конт чмокнул ее в щеку и убежал, а женщина еще долго стояла посреди комнаты, не замечая слез, текущих по щекам. Затем она решительно тряхнула головой, подошла к окну и выглянула на улицу.

– Значит, ты хочешь моего сына? Шиш тебе, а не Берт! – прошипела она, провожая взглядом бегущую через двор Эльсу. – Не для тебя, пустомели, дубок растили.

Виктория довольно улыбнулась и тихонько прикрыла дверь, направляясь в покои Литины. Она действовала по наитию, так, как ей подсказывало сердце, не думая о последствиях. И матушкой она назвала Нанни, точно зная, как это будет ей приятно, ведь именно эта женщина не спала ночами, баюкая на руках чужого ребенка. Именно она видела, как у Алана прорезается первый зуб, как он делает первый шаг. Она была рядом, когда он болел, когда плакал от обиды на отца, никогда не любившего королевского бастарда. К ее мягкой груди он прижимался в грозу, ее звал, когда было страшно. И какой бы сволочью ни был настоящий Алан Валлид, Нанни он по-своему любил. Как умел. И за это Виктория почти простила ему все остальное.

Конт тихонько приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Супруга была не одна. Возле стола они стояли втроем – брат Взывающий, мастер по дереву и Литина. Сегодня женщина надела изумрудное платье с расшитой бисером кокеткой, свободно скроенное от груди, с узкими рукавами, тоже украшенными мелкими цветными стеклышками. Ксен прижимал к груди вышивку, изображающую лик Ирия, и громко вещал:

– Это мы отправим в подарок главе нашего Ордена, поэтому рамку нужно сделать из дорогого сорта дерева! И натянуть ткань на тонкую дощечку! А вот эти три работы, – он ткнул пальцем в разложенные на кровати вышивки, – я повешу в новых храмах, которые по воле Ирия Светлого скоро откроются в каждой веске владений конта Валлида.

– Кирена, позволите? – Улыбающийся конт вошел в покои супруги. – Всем добрый день! Литина, вы очаровательны. Зеленый вам к лицу.

Кирена смутилась, но руку конту подала, и он к ней приложился, едва коснувшись кожи губами. Алан окинул взглядом разложенные работы и, еще раз подивившись таланту Литины, ткнул пальцем в картину, изображающую бегущих лошадей:

– Эту работу оправьте в тонкую рамку из светлого дерева и повесьте в моем кабинете. Кирена, вы талантливейшая из женщин.

Литина покраснела и благодарно кивнула мужу.

– Завтра праздник, и я зашел предупредить вас, моя дорогая супруга, что собираюсь провести его в вашем обществе. Вы ведь не будете возражать? – Алан лукаво подмигнул испуганной жене.

Литина не возражала, она просто не успела произнести ни одного слова, как конт уже выскользнул за дверь.

«Йес! Не спи теперь, мучайся, с чего бы это дражайший муженек стал таким добрым и заботливым! Не думаешь ли ты, моя разлюбезная супруга, что я забыл, кто меня пытался убить?»

У комнаты игуша конт остановился.

– Кто приходил к нашим гостям? – спросил он у стражника, стоящего на посту у двери.

– Мальчишка-раб бегает туда-сюда, служанка приходила убирать, еще Райка приходит. Только она не к игушу, она к э-э-э… – Воин замялся, не зная, как назвать Дара. В Крови уже все знали, что это сын хозяина, но, пока официально не было объявлено о его вхождении в семью, он оставался обычным сервом. – К мальчишке. Кормит его, говорит, худой очень.

– Пусть ходит, – махнул рукой конт, постучал в дверь и, дождавшись отклика, зашел внутрь.

Сердце испуганно притихло и, словно взбесившийся будильник, затикало с удвоенной скоростью. Иверт, по пояс прикрытый тонкой мягкой тканью, полностью повторяющей очертания мужского тела, полулежал на подушках и слегка насмешливо смотрел на гостя. Виктория криво улыбнулась, не в силах оторвать взгляда от его лица. Какие красивые глаза! Насыщенная яркая зелень в обрамлении густых коричневых ресниц. Каштановые волосы он собрал в хвост, перетянув его обрезком ткани. Синяки уже приобрели болотно-желтый оттенок, раны покрылись коркой. Да и сам раненый выглядел веселее, чем в последнюю их встречу. Она с усилием отвела взгляд от мужчины, с ужасом чувствуя, как внизу живота что-то шевелится. До сих пор Виктории удавалось избегать возбуждения, и мысль о том, что это может произойти здесь и сейчас, ввела ее в панику. «Гадкое тело! Гадкие ощущения! Брома мне! Брома!» – возопила она про себя.

– Бешеный Алан, зачем стучать в дверь своего дома?

– И тебе добрый день, Иверт. – Алан плюхнулся на кровать Дара, закинул ногу на ногу. Очень неудобно, но, если что, хоть спрячет последствия. Бедные мужчины, как они с этим борются? – Вот зашел узнать, как ты, – пробормотал он и вдруг понял, что совершенно не знает, о чем говорить. Все, о чем Виктория хотела спросить игуша, вылетело из головы.

– Я видел, как ты танцевал в ночи, – вдруг заявил Иверт.

Виктория почувствовала, как у нее заполыхали уши.

– Да? – смущенно пробормотал Алан.

О черт! Значит, он видел, как она в конце поцеловала его клинок! Стыдно-то как! Что он подумает?

– Если хочешь, я обучу тебя нашему бою. Ты неправильно держал яташ. – Увидев непонимание на лице конта, Иверт пояснил: – Это название моего меча. Вы, чужаки, называете его кривой меч, но это неправильно.