Сон Видящей - Алексей Олейников Страница 53

Он сбросил накидку. Вход в шатер СВЛ охранял какой-то Ловец из Магуса Бретани. Совсем юный парень, он откровенно забил на свои обязанности и резался в игрушку на планшете. Арвет мог бы весь шатер вынести, парень ничего бы не заметил.

Но ему нужна была всего одна вещь. Свинцовый футляр с философским камнем. Германика запечатала его сразу же, как только Дженни вернулась из лагеря. Похоже, опер-Ловец сама не знала, что с ним делать, и, как всякий солдат, рассудила, что такие решения – дело начальства.

Ну, раз она не знает, значит, он ей и не нужен. В конце концов, этот камень добыла Дженни, и она имеет полное право им распоряжаться.

А Дженни сказала – принеси его. И найди Властного.

Арвет взвесил футляр. Килограммов шесть, не меньше. Хорошо, рюкзак прихватил. Он упаковал футляр, набросил накидку и выскользнул из шатра.

Стражник увлеченно вел космолет среди астероидов и даже голову не поднял, когда мимо него прошелестел легкий сквозняк.

Арвет вернулся к вагончику, когда Дьюла как раз решил размять кости – снял рубашку и прогуливался вдоль вагончика, энергично размахивая руками. На худой спине гуляли узлы мышц, и крест-накрест поперек спины волновались два сизых шрама. Спина у клоуна напоминала жуткий флаг.

Саам на цыпочках прокрался мимо него и взялся за ручку двери.

– В следующий раз через окно вылезай, – сказал Дьюла, не оборачиваясь. – Ступеньки скрипят.

Арвет неопределенно хмыкнул и вошел внутрь.

Как он с таким чувством юмора детей веселил?

Дженни спала. Арвет присел у кровати, погладил по волосам.

Похудела, подумал он. Совсем прозрачная стала. Что же делать?

Может быть, Элва знает, что с Дженни?

Арвет сел в кресло. Расстегнул чехол, погладил прохладную кожу бубна.

Да, Зарница, ты снова мне нужен. Скачи по Дороге Снов…

…Ветер подхватил их, едва Зарница коснулся копытами туманного воздуха. Схватил, как беспомощных котят, и потащил за собой, Арвет прильнул к шее оленя, бросил его вбок, хотел проломить упругую стену, но лишь отлетел прочь. Ветер тянул их с неодолимой силой, Зарница напрягал все силы, но не мог вырваться. Пейзажи Дороги летели прочь, отброшенные чудовищным ходом самодвижущегося воздуха, и где они пролетают, понять было невозможно. Арвет лишь понял, что их тащит на север.

– Тише, Зарница, тише, родной, – он погладил его по шее. – Кажется, я понял, куда нас несет.

Олень смирился, перестал бороться, и ветер запел, понесся вперед, словно прозрачный дракон, утаскивающий прочь добычу.

…Они грянулись оземь на лесной лужайке, у маленькой избушки, рассевшейся на огромном пне. У остывающего костра сидела маленькая фигурка, чертила палкой знаки в пепле. Чертила и стирала.

Арвет отцепился от Зарницы и сполз на землю:

– Все, иди погуляй.

Олень диковато глянул на него и отошел.

– И зачем надо было так меня тащить, ба?

Старуха поднялась, разогнулась – до хруста в пояснице.

– А это не я, внучек, – подозрительно ласково сказала она. – Штормит Дорогу-то нынче.

Подковыляла ближе, опираясь на обгорелую палку.

Элва постарела, стала хрупкой, почти прозрачной..

– Ба?

Элва подняла палку и с размаху треснула внука по голове.

– Бабушка! – завопил Арвет. – Больно же, ты что делаешь?

– Я что делаю?! – рявкнула нойда вместо «здравствуйте» так, что вороны поднялись с окрестных елок. – Ах ты засранец! Это ты что творишь, наглец ты эдакий!

Палка загуляла по его спине и голове, Арвет перекатился назад, бросился по поляне от бабушки, которая припустила следом.

Острая палка, воняющая дымом, то и дело впивалась между лопаток и с размаху прилетала ниже. Арвет рванул в лес, но ели качнулись навстречу, сцепили ветви, выставили иглы и сучья. Прыгнул к избушке, но та захлопнула дверь. Кинулся к Зарнице, но тот попятился и только сочувственно покачал головой – смирись, мол, хозяин, прими как неизбежное.

– Ты куда намылился?! – орала Элва, рассекая воздух. – Ты о маме подумал? Обо мне? Совсем тебя эта девка с ума свела!

Арвет резко остановился, палка взметнулась, но он перехватил ее.

– Хватит, ба, – попросил он.

Элва, разъярившись, рванула палку, и та сломалась. Старуха в изумлении посмотрела на нее, швырнула обломок и принялась его топтать. Потом согнулась, принялась рвать и разбрасывать траву, раздирать землю, швыряться комками в Арвета. Юноша вздохнул, сел на землю. В ухо дыхнуло жарко, шумно.

– Да, Зарница, тут придется ждать, – сказал он. – Последний раз она так злилась, когда узнала, что я решил стать священником. Хотел бы я знать, что же я натворил в этот раз.

– Он еще спрашивает! – Элва остановилась посреди дикого танца, всплеснула руками. – Нет, ну он еще спрашивает! Бесстыжие твои глаза, бессердечное твое сердце! В какой черный час тебя моя дочь родила, шатун ты облезлый…

Бабушка явно нацелилась на второй заход.

– Может, лучше чаю? – попробовал разрядить обстановку Арвет.

– Молочаю! – отрезала Элва. Она выдохнула, вытряхнула из волос ошметки травы. Села у костра, из недр своего цветастого одеяния вынула трубку с длинным мундштуком, принялась ее набивать. Арвет осторожно присел рядом, убедившись, что поблизости нет никаких недогоревших сучьев и палок.

– Ба…

– Молчи уж, – буркнула бабушка, выпуская клуб дыма. – Знаю, зачем ты явился. Что, захворала твоя фея?

Арвет подался вперед:

– Ты знаешь…

– Конечно, знаю! Да побольше, чем все твои Ловцы и Властные.

– Лекари, пытались ее убить, – сказал Арвет. – Мы едва успели.

Элва кивнула:

– Конечно. И будут пробовать еще.

– Почему? Что им Дженни сделала?!

– А что я им сделала?

Арвет опешил:

– Ты…

Элва обвела рукой лужайку:

– Это убежище. Я сотворила его очень давно. Молодая была, сильная. На Дороге Снов много потаенных уголков, но этот не найти никому. Разве что самому Предку первых. Знаешь зачем?

– Спрятаться хотела?

– Повезло мне. Рано в силу вошла, рано меня мир позвал. Прежде чем Лекари до меня добрались, поняла что к чему.

– Ба, ты о чем?

– А ты забыл уже? – сверкнула темными глазами нойда. – Разве не говорила я тебе, что этот день придет? Что она проснется? Разве не говорила, что делать, чтобы правильно ее пробудить?

Арвет нахмурился:

– Что-то такое говорила, но я забыл. Я тогда ничего не понимал, если честно. Да и столько потом всего случилось.