Кровью! - Нэнси Коллинз Страница 53

– Калумет. Зачем так официально? – вздохнул Палмер, руками держась за кровоточащую голову. Он поднял глаза и над металлическим столом с лабораторной посудой и бунзеновскими горелками увидел лицо ухмыляющегося незнакомца. – Я вам сказал, кто я, а кто вы такой, черт бы вас побрал? И за каким чертом вы меня ударили клюшкой по голове?

Я – доктор Хауэлл, уволившийся со службы его дьявольского величества лорда Моргана! – Человек наклонил голову и щелкнул каблуками, как прусский офицер. – Извините, что пришлось представляться таким образом, но я никак не мог знать, не прихвостень ли вы Моргана.

Вдруг Палмер понял, где он видел это лицо.

– Я видел, как вы выглядывали в окно, когда я наблюдал за домом!

– Интересно. И даже возможно. Но зачем вы здесь, мистер Палмер? Вряд ли вы приехали любоваться видами.

– Я здесь кое-кого ищу.

– Разумеется. И кого же, позвольте поинтересоваться?

– Своего друга. Женщину.

Хауэлл улыбнулся шире, а глаза его прищурились.

– Ту самую женщину, что проникла в дом до вас? Не делайте такие большие глаза. Мало что происходит в «Западне Призраков», о чем я не знал бы. Значит, вы все-таки ренфилд!

– Перестаньте меня так называть! – рявкнул Палмер. – Я сам себе хозяин, черт побери! Не то что некоторые! – Он со стоном поднялся на ноги. Хауэлл смотрел настороженно, но пистолетом не угрожал. – А теперь вы мне поможете, а не то... О Господи!

Возле локтя Хауэлла стояла десятигаллонная банка прозрачной жидкости, а в ней плавал зародыш чудовища, такой, какого на глазах у Палмера родила – и убила вчера вечером Аниз. От зародыша шла пуповина к желточному мешку. При виде этой гадости у Палмера заныла рана на ноге.

– А! Заметили моего юного друга? И как он вам нравится? – Хауэлл наклонился, разглядывая чудовище в банке с выражением лица, похожим на нежность. – Прототип того паразита, что мне удалось засунуть в грешную утробу нашей милой Аниз.

Хауэлл вынул из кармана шприц и постучал им по стенке сосуда. К удивлению Палмера, зародыш открыл глаза и посмотрел холодным и голодным взглядом насекомого.

Увидев лицо Хауэлла, искаженное стеклом и искусственными внутриматочным жидкостями, зародыш стал втягивать и вытягивать рыльце. Хауэлл счастливо засмеялся.

– Какая милашка! Оно думает, что кушать пора!

– Так это вы... это вы сделали, что Аниз родила такую дрянь?

Хауэлл остро глянул на Палмера:

– Вы его видели?

– Встречались. – Палмер поморщился и почесал раненую ногу.

– Какая это ни есть мерзость, но это моя попытка исправить зло, что я причинил своей расе. Я с помощью генной инженерии создал эту тварь из сперматозоида и яйцеклетки самих производителей, чтобы понизить вероятность отторжения, а потом во время гинекологического осмотра ввел ее в чрево Аниз. И все под самым носом у Моргана! – Лицо Хауэлла скривилось презрительной гримасой. – Может, он мудр в делах сверхъестественных, но там, где дело касается науки и техники, он как темный крестьянин, который боится знахаря!

Этот паразит должен был сожрать исходный плод и занять его место. Но при последнем осмотре все еще слышалось биение двух сердец. На случай необходимости я готов был лично разобраться с этим младенцем-Антихристом при родах. – Он внимательно посмотрел на Палмера. – Вы там были? При родах? Ребенок мертв?

– Да, мертв, – соврал Палмер.

– Вот и хорошо, – мрачно улыбнулся Хауэлл. – Если бы ребенок производителей остался жив, человечеству грозила бы серьезная опасность!

– Какая?

– Производители могут размножаться лишь с представителями своего вида, которые, к счастью, редки. Но их ребенок обладал бы способностью спариваться с нормальными людьми и давать потомство. Морган – дурак самовлюбленный – понятия не имел, что спускает с цепи!

– А ваш подменыш разве лучше?

Хауэлл пожал плечами.

– Эти создания сконструированы так, что не могут извергать отходы, будучи отрезанными от пуповины. Несчастное чудище должно помереть от уремического отравления примерно через сутки после появления на свет.

Палмер затряс головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Тут же перед глазами поплыло, и он застонал.

Хауэлл неодобрительно щелкнул языком.

– Я бы на вашем месте не пытался овладеть своими чувствами. Эта комната – моя «тайная лаборатория», если хотите, – находится на чердаке «Западни Призраков», на пересечении нескольких архитектурных невозможностей. Здесь очень тонки барьеры пространственно-временного континуума, и это сдвигает вероятностные факторы в моих экспериментах в нужную для меня сторону. Морган и его мерзкие ренфилды сюда соваться не хотят. А мне здесь нравится. Эти стены помогают мне думать. Здесь я могу планировать свою месть Моргану.

– Месть?

Хауэлл улыбнулся безумной улыбкой наркомана.

– Я хочу видеть, как этот мерзавец будет тушиться в собственном соку! Я хочу видеть, как он разлетится на куски, как дрезденский фарфор под автомобильным прессом! Я хочу видеть его морду, когда он поймет, как его мечты о божественности полетели коту под хвост! Как он разрушил мои надежды и мечты много лет назад. Этот монстр меня серьезно недооценил и сейчас за это расплатится. Он и его мерзкие мозголазы не смогли прочитать мои мысли. Я их сбил с толку, мысля формулами. А благодаря интерференции, порожденной... определенными подавляющими факторами, которые я ввожу себе в кровь, мой мыслительный процесс трудно расшифровать. Пять лет, живя в гнезде телепатов, я сумел сохранить свои мысли в тайне!

– Но вы же работаете на него? Вы помогли ему создать Аниз и Фелла?

Хауэлл помрачнел.

– Я – доктор Брэйнард Хауэлл. Вам это что-нибудь говорит?

– Ну, в общем...

– Да или нет?

– Нет.

– Вот! Чего еще было ждать? Пять лет я был в рабстве у Моргана, запертый в изоляции от моих коллег. Не имея возможности сообщить о своих открытиях. Полностью отрезанный от мира, и меня заставляли искать способ переделать человеческую структуру ДНК в вампирскую без использования фактического яда. А за то немногое время, что мне удавалось выкраивать для себя, я творил чудеса!

Он показал на полку со стеклянными сосудами, похожими на тот, где плавал подменыш. Палмер смутно рассмотрел трицератопсов, тираннозавров и стегозавров, свернувшихся куриными эмбрионами в банках.

– И некому это увидеть! Некому выдвинуть меня на Нобелевскую премию! Никто не внесет мое имя в книгу истории рядом с Пастером! Эйнштейном! Солком!

– Вы забыли Франкенштейна, Менгеле и Бенуэя.

– Не надо умничать, Палмер! – Хауэлл ткнул пальцем в его сторону. – А то я могу ввести вам полный шприц чудотворного сока, от которого ваши аминокислоты затанцуют кадриль. «Меняемся партнерами! А у вашего три глаза и ни одного носа!» Как вам это, мистер «Сам-себе-хозяин»?