Попаданец. Месть - Сергей Мельник Страница 53

— Из вредности и душевной пакостности. — Улыбнулся я, действительно обрадованный приездом бабули. — Иначе и объяснить невозможно.

— Ага-ага. Тэк-с. Понятненько. — Она свернула заклинание, запуская в ход другие контуры, тут же вошедшие в контакт с моим организмом, призванные стабилизировать основные жизненные процессы. — Ну, ничего так, вижу, мои уроки на пользу пошли, ковыряешься в себе потихонечку, кое-что даже подлатать успел. А кто тут накрутил тебе эту здоровенную дулю?

Она низко склонилась к моей груди, чуть ли не принюхиваясь, я прикрыл веки, погружаясь в иное зрение, тут же получая цветную картину энергетических потоков и направляя свой взор в указанном Хенгельман направлении. М-да уж. Сэр Арнольд постарался на славу, делясь со мной своей энергией, которую он малыми толиками вкачивал в меня. Такими малыми, что в моей груди скопился пульсирующий кокон, что-то вроде назревающего гнойника, только наполненного пунцово-красной энергией.

— Мальчик мой, если в эту бяку ткнуть пальцем, она прожжет у тебя в груди здоровенную такую дырочку! — Хенгельман плетение за плетением опутывала энергетический сгусток. — Думаю, не меньше будет, чем у тебя в потолке, когда ты баловался линзами.

— Не пойму, я вроде бы постоянно разгонял энергопотоки по ауре, все было нормально! — Испугался я капитально.

— А сегодня? — Она с прищуром смерила меня взглядом. — Сегодня в тебя вливали энергию?

— Хм. Наверно. — Я неуверенно поковырялся в памяти, возможно, Арнольд вливал, пока я слушал его вполуха да ковырялся в себе?

— Балбес, — констатировала она, добавив хороший щелбан по лбу, от которого у меня зеленые круги поплыли перед глазами. — Ладно, я пока в тебе кое-что подправлю, а ты рассказывай, что произошло и что дальше делать думаешь.

* * *

Пришлось умолять чуть ли не со слезами на глазах, чтобы бабуля позволила мне посмотреть на настоящее искусство дьесальфов, или темных эльфов, а именно на магию некроманта.

— Трупы есть? — как-то под вечер пришла она меня проведать.

— Если нужно — будут. — Хмыкнул я тогда.

— Я серьезно. — Она уселась рядышком, не глядя на меня. — Это запрещено, и меня сожгут на костре за это, если узнают, но за смерть Валентина я не могу не отплатить.

— Валентина?! — Я аж поперхнулся словами. — Дако звали Валентин?

— Да. — Она улыбнулась, погружаясь куда-то в свои мысли и воспоминания, открывая тихим голосом мне свою душу, свою жизнь и маленькую историю для двоих, случайным прохожим коснувшуюся моих ушей.

Он всегда был серьезным человеком. Многие примеряют к себе это слово по жизни, одевая костюмы-«тройки» и классический галстук в два пальца, а не как сейчас модно в форме собачьего уха, пытаясь с умным видом носить очки и органайзеры с дорогими ручками в комплекте, но есть единицы, для которых это мишура и тлен, не более. Люди, действительно знающие цену своему слову и тем более делу. Да, увы, зачастую, да что там говорить, как правило, человечество не следит за тем, что говорит и делает, лишь после хватаясь за голову, виновато поводя плечами, мол, извините, уж так вышло.

Валентин Дако всегда был серьезным человеком, на чье слово и чье плечо было честью опереться в трудную минуту. Как я и предполагал, он не имел от рождения титула, родился неподалеку от столицы в семье дворецкого и кухарки, хотя и получил в свое время неплохое образование. Тут вообще и смех, и грех с этим его образованием, видите ли, у некоторых знатных родов было в практике правило, запрещающее наказание для нерадивых детишек, а для наглядности использовали детей слуг. Ну, то есть молодой графчик сидит на уроке математики и козюльки из носа достает, а ремня по заднице за это получает сынишка слуги. Вот так и Валентин Дако в свое время учился грамоте, присутствуя на уроках своих господ, ну и подставляя свои нижние полушария за их шкоды и проделки. В общем, я даже вздрогнул, представив себе эту картину. Но что самое главное и поразительное, мальчик ведь выучился! Вы представьте себе, он просто стоял в уголочке, не имея ни листочка бумаги, ни права даже рот открыть, чтобы переспросить о чем-то учителя, он просто получал по заднице, стоя незаметной тенью и год за годом постигая азы наук.

Нет слов, одни эмоции. Юный Валентин, мало того что получил образование научное, так и еще неплохо поднаторел в светском деле, наблюдая из-за спины отца дворецкого за тем, что и какой вилочкой должно есть, кого и в каком порядке нужно представить и многие другие нюансы из жизни аристократии. Со слов Хенгельман, он еще и танцевал как бог, явно не чета мне, топтуну бальных залов и дамских ног.

Да уж, из таких людей гвозди бы делать, дома веками бы стояли. В тринадцать, слышите? Тринадцать лет, без единого гроша за душой, в штанах с дырками на коленях он прибыл в столицу, ища лучшей доли, ну а формально сбежав из дома, чем, насколько я понял, нарушил запрет на свободное перемещение дворовых или, кто они там по-правильному, слуг. Насколько я помню, это ему могло вылиться в травлю псами на заднем дворе, если бы поймали, ну или забили бы конюхи вожжами до смерти, это уже на усмотрение хозяина.

Правда, миновало, как я понял, его даже не спохватились, слугой меньше, слугой больше, в конце концов, кто их считает? В общем, прибыл он в столицу, где после долгих мыканий и различных подработок попал подмастерьем к целителю державшему небольшую лавку в городе. Так уж получилось, что при всем своем капитале за пареньком в наличии был большой багаж порядочности. Он не стал очередным попрошайкой или мелким воришкой, что сотнями кружили по запутанным улочкам города, не имел привычки брать чужого, предпочитая иметь за душой что-то свое, посему, а также благодаря хорошему воспитанию и образованию, его смело приютил в своем доме Отто Хенгельман, папа сами понимаете кого.

Господин Хенгельман, хоть и имел диплом мага короны, был человеком небогатым. Один дом в два этажа, первый из которых и занимала его лавка знахаря, где он продавал ряд снадобий и иногда практиковал как врач, принимая не очень сложных пациентов. Один маленький коник с повозкой, кухарка и старый слуга, который занимался маленьким садом, разбитым на заднем дворе. В принципе все. Уже в годах, вдовец, единственным сокровищем которого были две маленькие дочки Мила и Апри, ну и теперь любознательный и сообразительный парнишка, которому он потихоньку стал передавать свое нехитрое ремесло.

Нет, не подумайте, не было там ТОЙ любви. Валентин стал для девочек, которые были младше его на пару лет, старшим братом, которого у них никогда не было. Умный, статный, воспитанный и такой заботливый и добрый. Тут надо сказать, наверно, что не в пример своим нареченным сестричкам. Бабуля с сестрицей в молодости, что называется, «отжигали» по полной, доводя отца до седых волос и сердечных приступов, и хорошо, нет, даже не так, просто замечательно, что в моменты запойной юности рядом с этими бесовками был такой брат. Сколько он их вытаскивал в пьяном угаре из различных «бардаков» домой, сколько выручал в темных подворотнях, куда непослушные совали нос, этого уже, наверно, не сосчитать и не припомнить. С малых лет он встал надежным каменным плечом, скалой от всех ветров и ненастий, защитой взбалмошным девчонкам от тех бед, виновницами которых они сами и были по большей части.