Вождь - Александр Прозоров Страница 53

Вслед за правителем в тень леса вошли остальные члены отряда, остановились, давая глазам время привыкнуть к полумраку. Смертоносцы тем временем активно бегали между деревьев, невозмутимо сбивая своим телом невысокие чахлые кустики. Туземцы ничем, кроме мысленных угроз себя не проявляли.

Затем отряд очень медленно двинулся дальше вперед, настороженно поворачиваясь на каждое движение. Несколько раз арбалеты едва не выпустили свои болты по шелохнувшимся на ветру ветвям или внезапно распрямившейся ветки — но туземцы усвоили полученный урок, и попадать под выстрел не собирались.

Дважды братья по плоти натыкались на натянутые между деревьями сети — смертоносцы, не побрезговав чужим добром, тут же их съедали. Один раз самка — хозяйка уничтоженной ловушки — попыталась возмутиться, испустила импульс ярости, угрожающе приподнялась над лежащем посреди небольшой полянки камнем. Однако Навул, воспользовавшись случаем, тут же вскинул оружие — и она исчезла.

— Обходим камень с двух сторон, — негромко приказал правитель, мысленно попросив поддержать атаку парализующими импульсами, но дикарка оказалась живучей и успела ускользнуть еще до того, как двуногие охотники стремительным рывком выскочили на поляну.

— Ладно, — мысленная речь, предназначенная туземцам, была ясной и хорошо слышимой всем вокруг: — Рано или поздно мы найдем и уничтожим всех!

Вокруг пришельцев заколыхалась густая пелена ненависти. Кажется даже, дикари захотели ринуться на наглых людишек со всех сторон одновременно, но кто-то из наиболее осторожных пауков вспомнил про болевой шок, накатывавшийся на всех обитателей леса после каждого арбалетного выстрела, и восьмилапые передумали.

А вот камень на поляне Найлу приглянулся. Высеченный из гранита в форме конуса, он возвышался метра на три, из-под самого его основания вылезали тонкие ветви молодой ивы, вокруг чавкало небольшое — метров десять в диаметре, и неглубокое — по колено, болотце. Видимо, в этой выемке после дождей накапливалась вода, мешая укорениться обычным деревьям.

— Если отвалить и откатить камень, — вслух прикинул правитель, — то посреди поляны для молодой Богини будет вполне достаточно места. Немного воды ей только пригодится. Она не тонкий клен, чтобы из-за этого зачахнуть. Когда вырастет, сама доберется корнями до пропитанных речной влагой подземных слоев. Пожалуй, здесь ей будет хорошо…

Он оглянулся на братьев, но возражений ни от кого не последовало.

— Тогда уходим назад, и после обеда приводим сюда землекопов, — сделал вывод Найл.

К моменту их возвращения Назия успела перевести на берег все девять кирок и приставила к каждой из них моряка для работы — она хорошо понимала, что во враждебном лесу самим братьям будет не до рытья.

— Шериф, оставьте у Семени пару человек и пару смертоносцев для охраны, а всех остальных стройте для штурма, — приказал правитель, когда была доедена последняя запеченная на углях рыба. — Жуки-бомбардиры где?

— Пока мы ползали по второму небоскребу, жуки успели занять свои места в трюмах и вроде как даже пристроились спать, — ответил шериф. — А какова цель атаки?

— Лесные заросли, Поруз.

— Но ведь вы только что вернулись оттуда? — удивился северянин. — И там никого не было.

— Жаль, что ты не умеешь видеть на ментальном плане, шериф, — вздохнул Найл. — Иначе ты смог бы заметить много интересного.

По счастью, братьев по плоти использовать внутреннее зрение Посланник Богини научил, и сейчас они не хуже него различали множество ярких точек, скопившихся вдоль кромки леса. Перенеся позор изгнания с части своих владений, туземцы горели желанием более не пускать иноземцев под кроны леса. На глазок правитель оценивал численность племени никак не меньше сорока пауков — хотя, возможно, сюда явились не все.

— Мы не хотим войны! — снова обратился Посланник Богини к скрывающимся в зарослях смертоносцам. — Мы хотим мира! Позвольте нам посадить в вашем лесу новую Богиню, и мы накормим всех досыта, и будем кормить, пока не отправимся в обратный путь.

— Он опять назвал нас пожирателями тухлятины! — немедленно возмутились дикари. — Смерть чужеземцам!

Найл сделал еще несколько шагов вперед, выманивая туземцев своей беззащитностью — но те, несмотря на все свои угрозы и возмущение, выходить на открытое пространство не желали. Все, на что хватило их храбрости: это ударить парализующей волей по двуногим, приблизившемся к лесу вслед за первым.

— Братья! — мысленно призвал Посланник Богини помощь смертоносцев, и те накрыли людей плотным, почти непроницаемым куполом ВУРа. Непроницаемым для живых существ и ментальных колебаний — но вот мертвые арбалетные болты сквозь подобные преграду проникают без труда.

Четверо арбалетчиков направили свое оружие в светящиеся среди зарослей огни сознаний, и тотчас все пронизало острой болью.

— Стоять! — приказал Найл братьям, собравшимся было воспользоваться мгновениями вражеского шока и преодолеть разделяющее враждующие армии расстояние. — Нечего вам в зарослях жизнями рисковать. Хотят сражаться — пусть сами выходят.

Но дикари выходить не торопились. И в парализующих импульсах, которыми они снова начали «трогать» двуногих прежней уверенности уже не было.

— Оружие заряжено? — переспросил северянин. — Тогда приготовиться к выстрелу! Стреляй!

По лесу опять прокатилась волна боли. И снова братья по плоти не сдвинулись ни на шаг. Арбалетчики наложили на тетивы новые болты.

— Оружие заряжено? Приготовиться…

На этот раз знаменитое паучье спокойствие и невозмутимость дали трещину — туземцы, с ужасом ожидая смертельного удара толстой короткой стрелой себе в брюшко, кинулись бежать.

Двинувшись вперед, путники обнаружили пятерых мертвых пауков.

Еще двое-трое наверняка были ранены, и убежали вместе со всеми. Стало быть, силы племени заметно убыли.

— Интересно, сколько дикарей должно погибнуть, чтобы они признали свое поражение? — поинтересовался Найл у северянина.

— Иногда их приходится истреблять всех до последнего, — пожал плечами шериф. — Ничего не поделаешь. Дикие тараканы столь же красивы, как породистые скакуны, и столь же быстры. Но пока их не истребишь всех, они не понимают, что травить крестьянские поля нельзя.

— То неразумные тараканы, а это нормальные смертоносцы.

— Ну и что? — пожал плечами северянин. — У нас в Теплой долине жило племя, которое считало, что окрестные крестьяне созданы Семнадцатью Богами только для того, чтобы им было кого грабить, насиловать и уводить в рабство. Сколько мы с ними ни разговаривали, сколько ни убеждали, сколько переговоров ни вели, подарков ни дарили — ничего не понимали. Хуже тараканов. Еще и отвагой своей, и презрением к князю Граничному похвалялись. Свободными себя называли. Ну и что? Бел я тут к барону Весенних холмов два эскадрона для парада, ради уважения его родству с королевским величеством. Вот благо рядом были, мы в Теплую долину и завернули… Крестьяне больше на вольных соседей не жалуются, а уцелевших сирот лесачам продали. Все. А что святоши Семнадцати Богов меня потом в жестокости упрекали, так они все умом тронутые, доброхоты. Добрым хорошо быть только тогда, когда есть кому непонятливых в гробы укладывать. Но только мешать приличным воинам грязную работу делать не надо. А то про свою доброту будешь потом в яме, с киркой в руках и цепью на шее рассуждать.