Младший конунг - Вера Ковальчук Страница 53

Она схватила лук, который всегда держала при себе — старый, отполированный руками хозяев, тщательно завернутый в холщовую ткань, тщательно сберегаемый и в бурях, и в боях. Лихорадочно разматывая тетиву, она краем глаза заметила какое-то движение и резко пригнулась. Копье, брошенное чьей-то сильной рукой, лишь слегка щелкнуло ее по шлему, но от удара перед глазами слегка потемнело. Зажмурив глаза и сидя на корточках, как девочка, Гуннарсдоттер развернула вощеную жилку, стянула рога лука и выглянула из-за планшира уже со стрелой на тетиве. Заметив ее движение, один из викингов Эйрика метнул топор, но слегка промазал и лишь расколол край борта. В ответ он тут же получил стрелу в глаз и кувыркнулся навзничь.

Хильдрид не суетилась и не путалась. Момент слабости миновал, она больше не думала и не чувствовала — она действовала. Стрелы с тетивы ее лука слетали с такой быстротой, что это сделало бы честь любому лучнику. Конечно, не все стрелы попадали в цель, но свою роль они сыграли — часть викингов прикрылись щитами, среди людей Эйрика возникла заминка. Люди Хильдрид оказались достаточно сообразительны, чтоб этим воспользоваться, и как только возникла даже не брешь, а намек на брешь, туда немедленно кинулся Хольгер. Он был не слишком высок, но весьма массивен. Справа его прикрывал Торстейн, слева — Харальд, который хоть и не был особенно мощен, но зато быстро реагировал и ловко действовал мечом.

Клин викингов Хильдрид словно какая-то загадочная воля вколотила в массу викингов Эйрика. Теперь предстояло расколоть вражеский строй, это было нисколько не легче. В тесноте, где едва можно было повернуться — оба отряда жали изо всех сил — и руки-то не поднять. Не размахнуться толком, вместо того, чтоб наносить удары, они еле-еле стучали друг по другу, а иногда и тыкали, хоть это было не принято.

Спуская тетиву, Гуннарсдоттер покосилась вбок и, конечно, не попала туда, куда хотела, но зато заметила, что «Змей» и следовавший за ним драккар без имени поступили умнее, чем «Лосось» — они обошли скопище викингов Эйрика один справа, другой слева, и с них воины начали выбираться прямо на берег. Следом за ними камыши кинулись месить и викинги с остальных кораблей. Они и ударили в тыл отряду Эйрика.

Но отряд был большой, и сперва от напора на фланги вражеского войска викингам Хильдрид было не жарко, не холодно. Все они уже были мокры с ног до головы, и мечтали только об одном — выбраться из реки на берег. Они нажали раз, другой, и Эйриковы воины в конце концов подались, отступили, скорее даже не от тех, кто лез из воды, а от тех, кто ударил с боков. Чтоб встретить их лицом, приходилось отойти к догорающим домишкам селения. И они отошли, оставив в воде реки несколько бездыханных тел и троих раненых.

Среди них был и Торстейн. Он дополз до мелководья и ткнулся лицом в траву, измолоченную ногами. Хильдрид перемахнула в воду, прикрываясь щитом, бросилась к Торстейну, закрыла и его. Мужчина тяжело дышал, но с помощью дочери Гуннара сумел выбраться из воды. За спинами своих викингов женщина разрезала ремешки кожаного доспеха и стянула с него одежду. Взглянула на раны.

— Сможешь добраться до корабля?

— Не без помощи.

— Сейчас, позову кого-нибудь.

Вдвоем с Альвом, словно по волшебству появившимся рядом, они смогли помочь Торстейну забраться на драккар. Альв помог снять с раненого доспех и одежду, и Хильдрид занялась лечением. Она не обращала внимания на свистящие стрелы, на грохот и шум, на крики — отвлекаться было нельзя.

— Прости, я лечу плохо, — сказала она. Альв качнулся вперед, и в его щит громыхнуло брошенное копье. Женщина, над головой у которой раздался грохот и ругань Альва, лишь вздрогнула. Она вытащила из сумки завернутые в тряпку сухие травы, сунула их в рот — жевать.

— Раны — ерунда, — ответил Торстейн, морщась. Хильдрид выплюнула на кровоточащие полосы горькую кашицу, прижала пальцами и стала обматывать широкой холщовой полосой. — Ох, жжет.

— И хорошо, что жжет. Все, давай, ползи к мачте и сиди там.

— Дай мне мой меч и щит.

— Сейчас, принесу.

Схватка перетекла к поваленной на землю плетеной оградке деревни, а потом вдруг затихла. Предводитель отряда, бросившего недограбленную деревню, выбрался в первый ряд и, уставившись на Хольгера — тот, забрызганный чужой кровью, свирепо толокся впереди и выглядел весьма внушительно, — спросил:

— Вы кто такие? Чего сюда пришли?

Говорил он зычно, и Хильдрид услышала его слова, даже притом, что находилась далеко. Она вцепилась в планшир свободной рукой и захохотала. Надо было сначала вступить в бой, убить по паре десятков человек, и лишь потом спросить — а что, собственно, происходит?

— Мы — воины Орма Регнвальдарсона.

— Кто это такой? Где он? — предводитель зашарил взглядом по отряду.

— Его здесь нет.

— А вы тогда чего тут делаете?

— Нет уж, сначала ты ответь — вы-то кто такие?

— Мы — воины Эйрика Харальдсона.

— Это Кровавой Секиры-то? — Хольгер говорил громогласно и с довольным видом оглянулся, должно быть, ища взглядом Хильдрид. — Угадали.

Дочь Гуннара поднялась и перепрыгнула через фальшборт. Выбралась на берег и начала пробиваться к Хольгеру. Разговор тем временем продолжался.

— Что здесь, интересно, делают воины Эйрика? Ему, кажется, полагается быть в Нортимбраланде. А здесь не Нортимбраланд.

— Ты-то кто такой, чтоб я перед тобой отчитывался?

— Орм Регнвальдарсон служит конунгу Ятмунду, — ответила за Хольгера Хильдрид — ее пропустили сквозь строй довольно быстро. — Это земли Ятмунда. Все понятно?

— Пусть твой Орм Регнвальдарсон сидит со своим конунгом Ятмундом и не лезет в дела Эйрика.

— Дела Эйрика? Если Кровавая Секира хочет грабить с полным правом, пусть отправляется в Нортимбраланд и грабит себе сколько угодно.

— Чтоб какой-то сопляк поучал моего конунга, что ему делать?

— Больше тебе нечего сказать? — холодно осведомилась Хильдрид. — Только ругань?

Викинги зашумели. Не понять было, кто шумел больше — та или другая сторона. Хольгер положил Гуннарсдоттер руку на плечо и мягко стал теснить ее назад, себе за спину. И вовремя — отряды вновь кинулись навстречу друг другу. Преодолеть расстояние в два шага им удалось в считанные мгновения. Хильдрид толкнули, она едва не упала и тут же поняла, что расслабляться не стоит — можно погибнуть, причем не от топоров и мечей противника, а от ног собственных воинов, если случайно упасть на землю.

Грохот и шум оглушал, и вскоре женщина перестала воспринимать звуки. Она нечасто оказывалась в мешанине боя, где схватка не распадалась на десятки мелких очажков. В обычном бою двигаться легко, есть где размахнуться, есть куда отступить. Поддерживать строй в первых рядах ей приходилось едва ли не впервые в жизни. Она выставила щит и нажала, как и ее соседи. Хотя Хольгер пытался убрать ее за спину, напиравшие викинги невольно вытолкнули женщину обратно.