Конан и Волчья башня - Джеральд Старк Страница 53

— …ради чего мне сдалась лишняя обуза в десяток человек, которые больше пригодятся тебе самой в обратной дороге? Йен, ты еще предложи выслать вперед герольдов, чтобы они голосили на всяком перекрестке: «Дорогу королю!». Тогда к началу зимы мы точно доберемся — застревая на каждом захудалом постоялом дворе, потому что там нет лошадей, годных для коронованной особы, и задерживаясь на седмицу в любом городке, ибо обыватели горят желанием выказать свое безмерное… Нас троих вполне хватит. Я соглашаюсь взять Изумруд только потому, что, коли оставить ее здесь, она немедля улизнет и бросится в погоню.

— Если отправить вас втроем, то для начала вы напрочь заморочите бедной девочке голову, а потом убедите друг друга, что неплохо бы заодно наведаться куда-нибудь в Шадизар или в Аграпур. Посмотреть, многое ли там изменилось со времен вашей буйной молодости, — пресекла рассуждения супруга Дженна Канах. — Знаю я вас! Вроде бы взрослые люди, но стоит вам остаться без присмотра, как вы тут же обо всем забываете. А я вовсе не горю желанием обшаривать весь Материк в поисках своих близких, потерявшихся неизвестно где!

Баронетта диа Монброн, делавшая вид, будто внимательно изучает развернутый на столе чертеж Закатных земель, героически подавила совершенно неуместный смешок. Ерзавший по соседству Лаэг глянул на нее, состроил гримасу и ехидно фыркнул, прошипев:

— Матушке позарез хочется ехать с вами, вот она и придирается…

— Хасти! — Зенобия решила приискать себе союзника в лице удрученно молчавшего Рабирийца, все утро потягивавшего казавшуюся бездонной чашу с вином. — Скажи хоть ты этому старому упрямцу: для него уже невместно и недостойно шляться по дорогам, прикидываясь простецом!

— А почему, госпожа? — обманчиво простодушным тоном уточнил одноглазый. — Я вот сколько себя помню, почти всегда путешествую в одиночку… И потом, Конан прав: нам совершенно незачем привлекать внимание. Дюжина гвардейцев, сопровождающих некое важное лицо — это неизбежный шум, расспросы, сплетни, подозрения. Три человека, спешно едущих по какой-то надобности — совсем иное дело. Им легче проскочить незамеченными, проще добыть лошадей и припасы…

— Вот-вот, — поддержал рассуждения магика правитель Аквилонии. — Будет тебе спорить, Йен — все решено. Ни в какой Шадизар я не поеду, обещаю. Только до Рабиров. Заберу Конни, гляну, что там да как, и сразу в Тарантию, — он придвинул к себе три пергаментных листа в зеленой окантовке, заполненных четким казенным почерком и украшенных понизу печатями на кожаных шнурках. На печатях красовался шагающий на задних лапах коронованный лев, а текст грамот объявлял «подателя сего» гонцом Аквилонского трона с правом невозбранного пересечения границ дружественных стран и дозволением брать на почтовых станциях любых лошадей, числом не более трех единовременно. — Так кем мы станем? Может, баронетта Монброн повезет некое важное послание, а мы изобразим ее охрану?

Воображение Айлэ немедля представило живописную картину: она сама, странствующая в компании с парочкой стареющих, однако все еще лихих и неугомонных рубак, каковыми, вне всякого сомнения, являлись Конан и рабириец. Ей стало слегка нехорошо.

— Грабители на дорогах будут разбегаться с криками ужаса, едва завидев ваше приближение, — подлил масла в огонь Лаэг. Дженна глянула на баронетту с легким сочувствием и выразительно покачала головой.

— Ой, то есть вы будете моими телохранителями? — сладко пропела девушка, решив, что терять ей более нечего. — Я так польщена, Ваше величество! И вы будете ночевать у дверей моей комнаты? И чистить мне сапоги всякое утро? И еще…

— Сейчас запишу тебя злодейкой короны, препровождаемой для суда и публичной казни в Мессантию, — посулил Лев Аквилонии, отвлекшись от заполнения пергаментов. — Закуем тебя в цепи, напялим мешок на голову и повезем в таком виде. Подумать только, и это порождение тьмы ночной, эта злоязыкая кровопийца, стремится окрутить моего сына!

— Зачем вообще составлять на нее какие-либо подорожные? — встрял наследник престола.

Предположим, вы двое ехали по своим делам, а ее прихватили для оказания мелких услуг и… э-э…

— Лаэг, — холодно окликнула драгоценного отпрыска Зенобия. — Придержи язык, если не хочешь оказаться за дверью.

— Извините, госпожа баронетта, — выражение физиономии подростка немедля преисполнилось самого искреннего и чистосердечного раскаяния. — Айлэ, ну не сердись! Я опять сперва сказал, а потом подумал!

— Хорошо еще, что вообще подумал, — вполголоса буркнул Хасти и, прислушавшись к еле различимым звукам в коридоре, сообщил: — Сюда кто-то идет.

Спустя мгновение по створкам вежливо постучали, и заглянувший после высочайшего разрешения гвардеец доложил:

— Дама Эмерельд просит дозволения переговорить с Ее величеством.

— Эмерельд? — переспросила Дженна, вопросительно нахмурив брови. — Впустите, конечно. Она не сказала, что ей нужно?

Воспитательница Принцессы Дисы, лишившаяся своей подопечной, весь минувший день провела, маясь в равной степени головной болью после насланного на нее колдовского сна, и терзаниями совести относительно участи маленькой Ричильдис, потерявшейся где-то в бескрайних лесах Пограничья. Сегодня утром, судя по решительному виду почтенной дамы, она приняла некое решение и собиралась отстаивать его пред

— Эмерельд, что случилось? — опередил вопрос жены Конан. — Только не вздумай опять просить прощения за то, что позволила увести Дис. Мы же договорились — никто тебя не обвиняет. У тебя все равно не достало бы ни сил, ни возможности помешать этому треклятому гиперборейцу. Скажи спасибо, что ты вообще осталась жива.

— Благодарю за теплые слова, Ваше величество, однако они не уменьшат тяжесть моей вины, — Эмерельд присела в поклоне и продолжала говорить, упрямо не поднимая головы, накрытой сеткой из серебряных ниточек. — Вы доверили мне истинное сокровище, свою дочь, а я не оправдала этого доверия. Поэтому я пришла просить о величайшей милости — позволить мне удалиться от двора и отправиться на поиски моей маленькой госпожи.

— Куда? — осеклась аквилонская королева. — Эмерельд, да ты сознаешь хотя бы, что говоришь? Ты всерьез намерена в одиночку рыскать по здешней глухомани? Мое сердце обливается кровью при одной мысли о том, где может находиться Ричильдис, как ей трудно и одиноко, но… Похоже, моей дочери выпала очень причудливая судьба, и с этим трудно спорить.

— Я поеду не в одиночестве, — спокойно возразила придворная дама, — поскольку этот замысел принадлежит не только мне.

— И у кого же достало безумия поддержать тебя? — осведомилась Дженна, растерянно глядя то на невозмутимую наставницу, то на своего супруга и сидевших за тем же столом Хасти и баронетту Монброн.

— Собственно, план задуман Нейей Равартой, — предвидя возражения, Эмерельд торопливо пояснила: — Да, бедная девушка кажется не совсем пришедшей в себя… Тем не менее, рассуждает она вполне здраво. Она страшится пребывания в городе и полагает, что, находясь поблизости от госпожи Ричильдис, сумеет окончательно исцелиться. Ей необходимо понять, кто она: волчица или человек. Нейя утверждает, якобы в силах отыскать нашу принцессу — самостоятельно или с посторонней помощью…