Мятежница - Оксана Гринберга Страница 53

Вместо этого мне нужно попробовать найти с ним общий язык и рассказать брейлорскому лорду о том, что я пережила в приюте.

Но первый шаг – принять приглашение и отправиться с ним на танцы.

Наконец, я отыскала в гардеробной Бетеллы шаль, подходящую к ее наряду, потому что Летти так и не вернулась, что начинало меня порядком тревожить. Но я не подавала и виду, покивав на сетования графини о том, что любовь напрочь затмила разум ее безответственной горничной.

Не хотела волновать Бетеллу раньше времени – мало ли, вдруг любовь и в самом деле затмила разум Летти, и по своему характеру девушка довольно безответственная? Я ведь совсем ее не знала.

Наконец, поцеловала Бонни в носик, ее сестричку Шерри в пушистый лоб, не забыв погладить Одди, и условилась с графиней, что совсем скоро мы встретимся за ужином. Перед уходом я получила от Бетеллы ключ от ее каюты – «на всякий случай», - после чего поспешила к себе. Мне нужно было скинуть жакет и прожженную блузку и надеть то самое единственное выходное платье, в котором я также собиралась отправиться на танцы.

Очень удобно, сказала себе – меньше одежды, меньше с ней возни.

Оказалось, под дверью каюты графини меня терпеливо дожидались целых два секретных агента, заявивших, что бабушка уже начала волноваться и послала их на мои поиски. Мы поспешили с мальчишками на наш этаж, после чего… совсем немного опоздали на ужин.

Прошел он вполне спокойно.

Маргрет улыбалась Теодору, рассказывавшему нам о том, что он успел вычитать в путеводителе об острове Рисляндия, следующей остановке на пути следования «Королевы Солнца». Чарльз пребывал в прострации, кивая и отвечая невпопад, если кто-то к нему обращался. По затуманенному взору доктора я поняла, что он принял очередную дозу, решив еще раз «успокоиться» после нашего с ним разговора.

Наконец Теодор закончил свою речь тем, что воды за маяком на мысе Каннери считаются довольно коварными. В них потерпело крушение множество кораблей, но нам, конечно же, не стоит ни о чем беспокоиться, потому что детища Гесбургов абсолютно непотопляемые.

После сказанного я немного забеспокоилась, но отвлеклась, когда Бетелла заговорила о своей юности и Второй Горной Войне, во время которой она встретила своего ныне покойного мужа. Столкнулись они в госпитале, где графиня была сестрой милосердия, а он – бравым командиром цильсийской армии.

Я слушала ее рассказ с затаенным восторгом, скармливая шпицам кусочки отварной говядины, которую мы заказали для собачек. Заодно поглядывала по сторонам.

Райан тоже пришел в «Флаверию» с небольшим опозданием. Поклонился нам, приветствуя, но за нашим столом не остался, несмотря на любезное приглашение графини. Вместо этого устроился неподалеку и о чем-то долго беседовал с Деккортом.

Кажется, о спасательных лодках - до меня иногда долетали обрывки фраз.

Племянник Гесбурга во время разговора порядком нервничал, качал головой, выразительно поглядывая на часы, и я догадывалась о причине его спешки. Перед ужином Деккорт сделал объявление по громкой связи, пригласив всех пассажиров первого и вторых классов в «Клавесин».

Мне казалось, ему не терпелось проверить, все ли в порядке с организацией этого мероприятия. Или же ему просто не терпелось отправиться по своим делам, но вместо этого он сидел, слушал и отвечал на вопросы лорда Харта-Онде.

Наконец, Деккорт все-таки сбежал, но к Райану тотчас же подсел Персиваль Чейзвик, принявшийся о чем-то вещать, оживленно размахивая руками. Скорее всего, делился своими революционными идеями. Судя по спокойному лицу Райана, энтузиазма лорда Чейзвика он не разделял, но тот был несгибаем в желании убедить собеседника в своей правоте.

Время от времени я ловила на себе задумчивые взгляды брейлорского лорда, но мне давно уже стало ясно, что сообщить в ресторане о своем согласии не получится.

Поэтому я решила сделать именно так, как Райан мне и сказал. Передать ему записку с секретными агентами, с важным видом о чем-то рассказывавшим дочерям Вирджинии Ольсон за «детским столом».

Вдова тоже явилась в «Флаверию», опоздав даже больше нашего. Подсела к нам за стол и принялась рассказывать о своих покупках в Канберге.

Магазины в городе, по ее словам, никуда не годились в сравнении с модными домами Сины, но не могла же она вернуться из путешествия с пустыми руками? Поэтому закупилась на приличную сумму. Правда, Вирджиния понятия не имела, наденет ли когда-либо столь провинциальные наряды...

Признаться, ее никто особо и не слушал, занятый каждый своими мыслями и разговорами.

У меня было, о чем подумать – о предложении графини, о шансе для Райана Харта-Онде и еще о том, что Эстель Маларос так и не явилась к ужину.

Как и лорд Петрам.

О последнем, признаться, я нисколько не жалела. Не явился и не явился, это даже к лучшему.

Но мне было интересно, куда могла запропаститься Эстель.

Неужели я нанесла ей столь глубокую моральную травму, что она уползла в берлогу зализывать раны? Или же светская красавица готовится к торжественному появлению в «Клавесине», где покорит публику непревзойденным внешним видом?

И сейчас занята как раз тем, чтобы ее никто не превзошел.

Как бы там ни было, на ужин Эстель так и не пришла. Мы тоже не стали долго рассиживаться и вскоре вернулись в каюту, принявшись собираться на танцы.

Вернее, Маргрет стала рыться в саквояжах, а близнецы собирать свои записи, чтобы отправиться с ними к куратору. Я же уселась за стол и написала этому самому куратору короткую записку. Сообщила, что согласна принять приглашение и буду ждать его ровно в девять вечера в нашей с Маргрет каюте. Номер каюты упоминать не стала – Райану он был прекрасно известен.

Наконец, свернула записку, наказав близнецам ни в коем случае ее не открывать.

- А что в ней такое? – тут же поинтересовался Питер.

- Наверное, что-то очень важное, – округлил глаза Финн, и я стала подозревать, что мое письмо по дороге в первый класс станет достоянием общественности в лице братьев.

- Это любовные дела, - не поднимая головы от раскрытого саквояжа, отозвалась Маргрет. - Так что угомонитесь, вас они нисколько не касаются!

Но своими словами Маргрет только подлила масла в огонь.

Конечно же, братья и не думали угомониться, как наказала им бабушка. Вместо это принялись расспрашивать, что означают любовные дела.

- Это когда мужчина и женщина любят друг друга, - терпеливо произнесла Маргрет, на что я закатила глаза, ожидая потока вопросов обо мне и… гм… их кураторе. Или же глазастые братья могли заметить, какими взглядами обменивались их бабушка и Теодор?

Видимо, поняв, что надо сворачивать со скользкой дороги, Маргрет быстро заявила:

- Но вам рано об этом думать! Вы еще слишком маленькие.