Ущелье - Маргарита Епатко Страница 53

– Ну и лады, – Никола вскочил на коня и пришпорил его.

– Вы о чем шушукались? – спросил у писаря Грицко.

– О бабах, – хмыкнул Антип, ударяя каблуками по ребрам жеребца.

Старик наклонился над очагом. Разноцветные камешки, расшвыривая золу, сами прыгнули к нему в ладонь. Он вышел на улицу, прислушиваясь к затихающему топоту лошадей.

– Я же говорил, не стой у меня на дороге, – из знойного марева перед стариком появился высокий плечистый мужчина. Темные вьющие волосы падали на смуглое лицо незнакомца.

– Успели до полудня, – блаженно улыбнулся старик.

Его глаза, не мигая, смотрели вдаль, словно следя за едва заметными удаляющимися всадниками. Широкое лезвие листовидного ножа сверкнуло в воздухе. Капли крови полосой брызнули на землю. Старик упал лицом вперед. Из разжатой ладони вылетели камешки. С легким стуком покатились они вперед, складываясь в изломанную линию поперек тропы.

Убийца повернулся на стук и грязно выругался. Он попытался обойти камни, но упругая волна воздуха отшвырнула его обратно.

– Чего ты добился, старик? – в раздражении темноволосый пнул мертвое тело. – С наступлением темноты твои чары исчезнут. Их не спасут несколько часов.

Мужчина злобно посмотрел на тропу, по которой совсем недавно умчались всадники. Взмахнул рукой и завертелся вокруг собственной оси, юлой уходя в каменистую почву. Скрипнул отодвинутый в сторону булыжник. Отлетел вырванный пучок травы. На месте, где стоял темноволосый, осталась лишь горка пыли. Впрочем, и ее мгновенно развеял легкий порыв ветра.

Казаки и черкесы неторопливо ехали вдоль горной реки.

– Что-то не так? – Никола повернулся к Максиму легкой рысью догоняющего его лошадь.

– Обернись, – Максим мотнул головой.

Никола натянул поводья, принуждая лошадь замедлить ход и сойти с тропы в сторону. Максим, как ни в чем не бывало, проехал мимо. За ним прогарцевал писарь. Тяжело переставляя мохнатые ноги, прошествовал конь Грицко. Жеребец Исмала, танцуя, перебирал копытами у самой кромки воды. Внезапно речка вспенилась и легкой волной накатила на берег, задевая ноги лошади. Конь взбрыкнул, пытаясь сбросить седока. Исмаил щелкнул плетью, приводя испуганное животное в чувство.

– Случилось чего? – спросил черкес, подъезжая к Николе.

– Да так, постою немного, – неопределенно ответил казак, продолжая внимательно следить за проезжающими черкесами.

– Не отстань, – бросил ему Исмаил и тронул коня, не желая загораживать не широкую тропу.

Никола что-то пробормотал в ответ. Он видел как речка, закипев в середине волной, бросилась на следующего всадника. Проявляя чудеса ловкости, тот пришпорил скакуна и с места перелетел через водяной забор. Черкесы продолжали двигаться, как и в чем не бывало, не меняя порядок и не убыстряя ход. Только сцепленные на поводьях руки, да сжатые губы, выдавали внутренне напряжение. А вода вела себя как живая. И продолжала тянуть прозрачные руки к осторожным всадникам.

Никола поехал вдоль тропы, обгоняя черкесов. Добравшись до Исмаила, он прошептал.

– Что с рекой?

– Не обращая внимания дорогой, – белозубо улыбнулся Исмаил, отвлекаясь на казака.

Очередной всплеск фонтаном взметнулся у копыт коня. Струя воды ударила парню в плечо, отлетая брызгами в лицо. Кожа на скулах черкеса запузырилась ожогами.

– Ни хрена себе водичка, – озадаченно произнес Никола.

– Для вас не опасная, – продолжая улыбаться, ответил Исмаил. Пузыри на его лице лопались, покрываясь новой кожей. – На мне все, как на волке заживает, – добавил он, ловя удивленный взгляд Николы.

– Может мы лучше дальше одни? Авось не заблудимся, – сказал Никола. Он видел, что впереди подступающий лес почти сбрасывал тропу на берег реки.

– Это наш долг, – пожал плечами Исмаил. – А долги надо платить.

– Как знаешь, – кивнул Никола, – но я поеду замыкающим. Если чего – подсоблю.

– Хороший ты человек – кунак, – ответил Исмаил, проезжая мимо вновь остановившейся лошади Николы.

Когда казаки пустили лошадей вброд через речку, Исмаил поднял руку, приказывая братьям остановиться.

– Чегой-то добры молодцы за нами не идут. Испугались? – ехидно пробормотал писарь.

– Они не могут, – обиженно вступился за брата Максим.

– Правда не могут, река их не пускает, – подтвердил его слова Никола.

– Сами справимся. Делов-то, меч в землю воткнуть, – хмыкнул Грицко.

Исмаил задумчиво смотрел на переправившихся казаков и на пенящуюся перед ним воду.

– Пора уходить, – подъехал к нему один из братьев.

– Мы остаемся, – упрямо мотнул головой Исмаил.

– Зачем?

– Ждать их будем.

Конь под спрашивающим обиженно заржал. Разъяренная волна больно хлестнула его по вороному боку.

– Отец говорил из тех, кого провожали, вот уж лет сто никто не возвращался.

Исмаил повернулся к братьям. Зеленые глаза черкеса начинали светиться в сгущающихся сумерках.

– Мы разбиваем лагерь. Там, – он показал на лес.

Маланья спешила, как могла. Боль в боку нарастала. Поэтому она зажала рану ладонью. Благо на метле ведьма летала с пяти лет и могла управлять ей хоть с закрытыми глазами. Но лететь быстрее все равно не получалось. Каплями крови падали ее силы на землю. А ведь девушка не преодолела и трети пути. Под ней все еще маячил лес. Но небо начинало неумолимо сереть, предвещая скорый рассвет.

– Помощи прошу, – заплакала обессиленная Малаша, вспоминая старый заговор. Она никогда не думала, что ей молодой и сильной придется просить когда-нибудь у кого-нибудь помощи. Помнится, в матушкиной книге она небрежно пролистнул заложенный родительницей лист. Лишь мельком глянув на три десятка убористо написанных слов. Но теперь они сами всплывали в памяти.

– В воздухе рожденные, землей отпущенные,

навеки свободные птицы залетные,

воробьи и вороны на расправу скорые,

Голуби с орлами бывшие врагами,

Всяк, кто на крыле стоит, пусть на помощь прилетит.

Я не враг, не человек

В том свидетель оберег,

– прошептала девушка и закашлялась.

Она не могла позвать громче, а потому поняла, что никто не придет ей такой маленькой и одинокой на помощь. Еще немного и рухнет она обессиленная. И даже родная матушка никогда не отыщет ее в этих холмистых лесах.

Громкий клекот раздался сверху, и когти орлана больно вцепились в распущенные волосы. Из леса под ней выпорхнула стайка диких сизых голубей. Курлыкая, они устремились вверх, присоединяясь к орлану. Невесть как забравшийся в леса жаворонок, готовившийся запеть с высоты песню, обращенную к восходящему солнцу, камнем рухнул вниз. Так он всегда уходил от охотящихся за ним хищников. Но теперь птаха приземлился рядом со своим врагом и, впиваясь коготками в платье на плече у молодой ведьмы, бешено забила крыльями. Птицы все подлетали и подлетали. Девушка чувствовала их коготки у себя на руках и спине. Они прокалывали одежду, невольно царапая ее кожу. Несколько летучих мышей вцепились в метлу, помогая Маланье справиться с управлением.