Вступление - Дмитрий Янтарный Страница 53

— Да, здорово, — пробормотал я, — вот ведь… смешно, да? У нас обоих синие глаза, а мы Лазури боимся.

— Да уж, забавно, — неловко улыбнувшись, сказала она.

— А скажи честно, — я почти проклял себя за то, что осмелился задать этот вопрос, но не спросить я просто не мог, — а если бы всё случилось иначе, и я попал бы к вам… ты была бы рада?

— Конечно, — ещё тише ответила она, — тебе был бы рад каждый из нас. И тебе у нас было бы хорошо. Но извини, я снова начинаю заставлять тебя сомневаться.

— Я не могу уйти, — тихо сказал я, — мы с Меридией теперь связаны. Я… смотрел на неё, когда она взлетала.

— Я знаю, — тихо ответила она, — Сирень рассказала мне о твоём потрясении в тот день. Ты меня не понял, милый Дитрих, — в этот момент она ласково взяла меня за виски, совсем как любящая сестра, — я не пытаюсь отбить тебя у неё. Я знаю, что вам суждено быть друг с другом. Но ты… может быть, ты мог бы взять её к нам с собой?

У меня отпала челюсть от изумления. Такого предложения я от неё ожидал меньше всего.

— Просто ты очень важен для всех драконов, — тихо сказала она, отпуская мои виски, — в своё время ты узнаешь, почему. И ведь когда ты говорил с папой, он же не уговаривал тебя бросить Меридию? Не навязывал тебе ни меня, ни моих сестёр в жёны? Он просто не хотел, чтобы ты страдал. Хотел, чтобы тебе было хорошо. Меридии тоже будет у нас хорошо: у неё замечательные Цвета. Золото, если ты будешь рядом с ней, всегда будет давать ей силы. Серебро, которое в ней тоже сильно, сведет на нет всё негативное влияние Сирени. Папа же с Аяри и Мефамио ради вас будут себя сдерживать. Аяри — это моя средняя сестра. Иногда очень вредная, но всё равно всеми любимая, — с улыбкой пояснила она, глядя на мое недоумевающее лицо, — а Мефамио — старший брат. У них, как и у папы, одна из доминант — Пурпур, который не принимает сочетание Цветов Меридии.

— А ты, — продолжала она, — ты не будешь здесь счастлив. Тебе здесь будет больно каждый день. До тех пор, пока ты не изломаешь себя и не подстроишь свой характер под те Цвета, которые будут угодны Лазури. Но Мизраел не хочет этого понимать. Заполучив тебя путём честной хитрости, он вцепился в тебя и ни за что не отпустит. Даже ценой твоего душевного перелома. Но извини, — виновато добавила она, — я снова начинаю на тебя давить. Ты должен сам решить, как для тебя будет лучше. Главное — не бойся. И спокойной ночи.

Едва заметным касанием она погладила мою щеку, после чего скрылась в замке. Я еще несколько минут стоял, смотря в пустоту и обдумывая всё то, что мне сейчас сказала Олесия.

Нет, хватит. Хватит с меня недомолвок Мизраела. При следующей же встрече я потребую у него объяснений, для чего я вообще понадобился драконам. И ему придётся привести очень веские доводы, чтобы убедить меня не только в моей необходимости драконам в целом, но и в том, что я должен остаться именно здесь. Ведь не так уже мне и хочется меняться.

А с другой стороны — это дар, ради которого каждый дракон преодолел бы любые трудности. Как видно, Мизраел тоже делает на это ставку: тот Лазурный обморок изменил баланс Цветов моего характера, совершенно точно приведя их к большему равновесию… Нет, я тону в информации, которая бурным потоком сейчас на меня льется. Чем больше я пытаюсь разобраться, тем больше увязаю…

Когда я поднялся на пятый этаж, то внезапно увидел неподалёку от себя беседующих юношу и девушку. Кажется, это были дети драконов-гостей. Девушке на вид было лет двадцать пять, юноше же едва ли семнадцать.

— Смотри, — сказала девушка странным медлительно-певучим тоном, — принц идёт к себе отдыхать. Как думаешь, он захочет с нами поговорить?

— Навряд ли, — точно таким же голосом ответил юноша, — он устал. Он сегодня узнал много нового и испытал не одно потрясение. Для человека это очень насыщенный день. Если он не даст своему разуму отдых, это может негативно сказаться на его здоровье.

Тем не менее, я подошёл к ним. Уж очень меня заинтересовало, почему они говорят нараспев. Тем более, что я сегодня с кем только не общался. Хуже уже не будет.

— Мы рады, что наше общество тебе не противно, принц, — кивнула девушка, когда я подошёл, — я — Лиала. Старшая дочь Уталака.

Я осторожно кивнул. Её искра Сирени от меня не ускользнула.

— Не пугайся, — сказала она, — я не буду ничего тебе говорить. Папа и Олесия уже сказали тебе самое важное… Хотя Олесия тебя и обманула. Она очень хотела, чтобы ты пришёл к нам. И была очень огорчена, когда узнала, что Лазурные не оставили нам шанса. Ей так хотелось быть с тобой, что она даже готова делить тебя с кем-то ещё. Таковы её Цвета: сочетание любого Цвета с Золотом даёт очень благотворный эффект. Но извини, я забыла про моего собеседника. Это — Мехон. Он — младший сын Геярра.

— Мы с Лиалой не любим находиться среди других, — подхватил Мехон, — наши Цвета — это Серебро и Сирень. Когда мы взлетали в небо, искру волшебства внутри нас зажгла тайна. В итоге нам стало открыто куда больше знаний, чем прочим, но у этого есть своя цена: мы в какой-то степени оторваны от реальности. В итоге другие считают, что мы больны помешательством, и это очень нас обижает. А ведь мы просто видим то, что другие наши сородичи видеть не могут. Мы видим тайны самого непознанного Цвета — и он богато одаряет нас знаниями. Например, союз Золота с другими Цветами. Мой папа сочетает в себе Золото и Пурпур. И он очень, очень любит нас. Готов защищать и оберегать нас, подобно зверю, защищающему своих детёнышей, до последней капли крови. Конечно, так ведут себя все родители, но наш папа проявляет это особенно остро.

— Или взять мою маму, Ланире, — подхватила Лиала, — она сочетает в себе Золото и Янтарь. И она очень эмоциональна и деятельна, в ней много любви, которой хватает для всех нас, даже для меня, при том, что она не любит Серебро. И не надо думать, — строго добавила она, — что мама ведёт себя так, как вели некоторые другие драконы с таким сочетанием Цветов. Всю свою любовь она дарит только папе. Поэтому он до сих пор не теряет интерес к жизни, хотя и старше Мизраела больше, чем пятьсот лет.

— Или мою маму, — добавил Мехон, — у неё самые лучшие в мире Цвета. Золото и Изумруд. Поэтому у неё нет нелюбимых Цветов. И всех нас она любит одинаково сильно. Например, моя старшая сестра, Хитава, как и ты, принц, сочетает в себе Янтарь и Сирень. Младшая сестричка, Ланима, недавно вставшая на крыло, Изумруд и Лазурь, прямо как господин Мизраел. А старший брат, Аноран, весь в папу: у него Золото и Пурпур. И благодаря маме мы, казалось бы, такие разные, всё равно почти никогда не ссоримся. А если вдруг и поссоримся, она нас очень быстро помирит.

— Ладно, Мехон, — сказала Лиала, — принц уже устал от нашей болтовни. Мы его ещё больше утомили новой информацией. Ему очень нужно отдохнуть, завтра он и правда будет плохо себя чувствовать. А я хотела бы увидеть его вечером на приёме.

— Да, Лиала, ты права. Пойдем, погуляем на улице. Спокойной ночи, Дитрих.

Они ушли, а я как стоял на месте, так и продолжал стоять, осоловело мотая головой и пытаясь сообразить, что тут только что произошло. Поняв, что мысли в голове еле ворочаются, я поспешил к себе в комнату. Дойдя до неё и заперев дверь, я, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в сон.