Наследие орков - Денис Юрин Страница 53

Чтобы понять истинную природу мотивов, забудем об уроне, наносимом инфицированным субъектом окружающим, оставим в покое мораль, тем более что потребность кашлянуть в нужный момент на ближнего своего заложена в нас на генетическом уровне, оценим лишь деструктивность подобных действий по отношению к самому себе.

Много денег на должности мелкого служки, клерка или, как сейчас модно говорить, «профессионала», не заработать. В то же время много вопросов не решить, когда капает из носа, да и голова раскалывается от слабой, но постоянной боли. Начальство не оценит ваш трудовой порыв, а наоборот, будет злиться и опасливо обходить ваш стол стороной. Больному на работе плохо, он чувствует себя неполноценным, к тому же ощущает враждебный настрой тех, кто еще не шмыгает носом, но ужасно боится подцепить от него эту дурную манеру. Однако, сколько ни твердят, что больной должен лежать в постели, а не геройствовать за письменным столом, толку от этого никакого. Человек потребительски относится ко всему, даже к собственному организму. Мы убиваем себя собственными руками, хотя многие искренне убеждены, что если будут напичканы общеукрепляющими медицинскими препаратами и откажутся от «вредной пищи», то сумеют протянуть до глубокой старости.

Почему так происходит? Да из-за обычной глупости, неумения правильно расставить в жизни приоритеты и еще из-за дурной привычки ставить насущные, сегодняшние проблемы гораздо выше перспективных, завтрашних задач. К чему гробить здоровье в молодости, пытаясь сделать карьеру, если, будучи потом руководителем, занимая высокий пост, большую часть рабочего времени проведешь на больничной койке?

Если уж слабые, уязвимые люди не холят и не лелеют свой организм, то что говорить о морронах, которых не может вогнать в гроб не только грипп или воспаление легких, но и куда более серьезные заболевания.

Машину развернуло на триста шестьдесят градусов и занесло в сугроб. Дарк чертыхнулся и выключил двигатель, ему нужно было немного отдохнуть… Вина за случившееся лежала полностью на нем. Борясь с болью и балансируя на грани потери сознания, он всего на миг отвлекся от дороги и не успел притормозить на скользком повороте. На панели энергомобиля мерно мерцали цифры: 01.43. Прошло чуть больше часа с тех пор, как он покинул ночной клуб и возложил очередную жертву на алтарь расследования.

Денаторит амиона хловицонтия – сложное химическое соединение, изобретенное Мартином Гентаром незадолго до его исчезновения и, как следствие, не доведенное до ума. Маленькие зеленые таблетки, названные морронами ДАХ или шутливо «антикровосос», были одним из излюбленных тайных средств борьбы Легиона с докучливыми вампирами. Вещество изменяло запах, не тот специфический аромат, исходящий от не имеющего привычки мыться грязнули, а запах самой крови, по которому обычно вампиры находят жертву на расстоянии нескольких сотен метров. Человек или моррон, проглотивший таблетку, становился невидимым, точнее, неосязаемым для вампира, исходящие от его крови флюиды ничем не отличались от запаха березового сока, еловой смолы и прочих растений или неодушевленных предметов, находившихся поблизости. Вторым, но не менее важным свойством вещества являлось целенаправленное воздействие на обонятельные рецепторы самого моррона, которое выражалось в избирательно усиленном восприятии отдельных групп запахов. Иными словами, Мартин нашел способ не только маскироваться от врага, но и обнаруживать присутствие вампиров примерно в радиусе километра. Нос моррона превращался в своеобразный радар, способный определить не только ориентировочное местонахождение кровососущего противника, но и его возраст, вес и даже степень сытости.

Хотя массовый выпуск препарата был успешно налажен последователями Гентара, далеко не все члены Клана решались им пользоваться. Виной тому были болезненные побочные эффекты: быстрое обезвоживание организма, повышенное артериальное давление, отслоение участков кожи и т. д.

Дарк сидел за рулем и жадно пил воду из пятилитровой канистры, парочка уже опустевших фляг лежала на заднем сиденье. У моррона был жар, пот валил градом, лицо опухло, а белки глаз приобрели нездоровый желто-зеленый оттенок. На обвисшей коже лица и рук выступили темно-фиолетовые прожилки, сложившиеся в замысловатые каббалистические узоры. За чудесную способность приходилось платить большой ценой. Естественно, ожидавший подобной реакции организма Аламез не стал брать такси. Он не мог позволить водителю увидеть себя в таком состоянии. Единственным способом раздобыть машину оставалось ее похищение. Без зазрения совести и колебаний Дарк преступил закон. Связанный по рукам и ногам хозяин «железяки» на четырех колесах уже целый час мерз в багажнике. Иного выхода у моррона не было. Убивать толстощекого, с виду добродушного полесского гражданина не хотелось, а допустить его обращения в полицию Дарк не мог.

«Ничего, совсем не замерзнет, зато чуток поумнеет. Ишь, раскатался по ночам, цветочек! Если уж приспичило в час ночи баранку крутить, то не нужно перед каждым встречным тормозить. А все жадность человеческая, денежку захотелось по-быстрому срубить!» – Дарк свалил вину за свой омерзительный поступок на человечество в лице легкомысленного толстяка, и ему стало значительно легче.

Уже целый час он ездил по городу, пытаясь найти вампиров. Через каждые пятнадцать минут приходилось выпивать по литру воды, искусственно поддерживая организм в этом ужасном болезненном состоянии. ДАХ не имел срока действия, Аламез мог прекратить издевательство над своим телом в любой момент. Для этого не нужно было сложных процедур или приема других препаратов, достаточно было лишь выпить чуть больше воды и выровнять дестабилизированный жидкостный баланс. Но поиски еще не были завершены, обнаруженные за час катания по улочкам города вампиры не интересовали моррона.

Вопреки ожиданиям, «дети ночи» не появились ни у его гостиницы, ни у опустевшего «Барсука». Крупная стая, примерно из десяти особей возрастом от двухсот до трехсот лет, посещала особняк съемочной группы, но Дарк опоздал, к его приезду в воздухе витали лишь остаточные ароматы былого присутствия. Неизвестно зачем принятое приглашение на встречу в «Барсуке» порушило все его грандиозные планы. Кровососы ушли, растворились в ночи, исчезли в неизвестном направлении, и теперь он должен был колесить по городу до самого утра в надежде случайно обнаружить их логово.

План моррона был незамысловато прост и нахален, как все гениальное. Он хотел напасть на охотившуюся на него группу первым, взять «языка» и как следует расспросить о бойне в Старгороде. Его не интересовали новообращенные новички и умудренные опытом старцы, нужна была особь как раз в возрасте от двухсот до четырехсот лет.

«Молодняк не посвящен в дела клана, да и хозяевам в рот заглядывает, из этих желторотых фанатиков ничего не вытянуть. Старшее поколение – крепкие орешки, слишком верят в свою силу и исключительность, они не пойдут на диалог. А вот двухсот-четырехсотлетние как раз то, что нужно. В этой фазе жизненного цикла у них происходит переоценка ценностей, да и ведут они себя ничуть не лучше, чем человеческие подростки. С такими вопросы решать – милое дело, долго не промаешься!» – именно этими рассуждениями и руководствовался моррон, выбирая подходящую жертву для нападения.