Сказания Фелидии. Воины павшего феникса - Марина Маркелова Страница 53

Аллер не переступил порога. Он схватил под локоть Азею, другой рукой подцепил за шкирку сына и их обоих втолкнул в глубокую пугающую темень лабиринтов. Бесполезная отныне дверь захлопнулась.

Азея прижалась ухом к шершавому дереву. На улице раздавался звон метала и жуткие крики сцепившихся в неравной схватке. Она зажмурилась, не смея поверить, что все закончилось. Они добрались. Страшную цену заплатили, но выжили. А что теперь?

Позади лязгало железными зубами зло. А впереди опять зияла неизвестность. Она стояла на неширокой каменной площадке, рядом жался в нерешительности Гаспер. В корзине извивался, насколько позволяло еще не развитое, тельце, младенец. Может, он чувствовал напряжение своих спутников, а может просто хотел есть. Рид орал во все свое тонкое, как у птички, горло, и на его зов явились.

От площадки под землю углублялась спираль винтовой лестницы. Широкий проем был подсвечен слабым огненным светом факелов. Они дрожали на мрачных, выложенных гладкими булыжниками, стенах.

И вдруг из темной глотки неизвестности в скопившейся тишине раздались гулкие шаги. Азея притянула к себе Гаспера, не смея даже предположить, чего ждать теперь. И сжала кинжал.

Из-под земли медленно, один за другим поднимались люди. Сначала бледные, как древние привидения, они постепенно становились все различимей. Азея разглядела женщин, ни одного мужчины в осторожной толпе не оказалось. Они шли толпой, вооруженные всем, что только могло попасть под руку в подвалах.

Когда до Азеи осталось не более трех ступеней, хозяйки подземелья остановились. Женщина, возглавлявшая это шествие, подозрительно оглядела незваную гостью и ее малолетних спутников.

— Ты кто? — спросила она.

— А это имеет значение? — огрызнулась Азея.

У нее за спиной осталась дышащая гнильем смерть, она несколько раз, навсегда прощалась с дорогими своему сердцу людьми, оставляла их, чтобы выжить самой и вытащить двух невинных детенышей, а ей тут задавали какие-то глупые, ничего не решающие вопросы.

— Женщина, — добавила она резко, — с детьми.

— Вижу, — пробормотала женщина, оценивающе разглядывая Гаспера и орущего Рида. — Почему вы не укрылись, когда была возможность?

Азее захотелось крепко выругаться, но сдержалась.

— Вам это так важно? Я обязана отчитываться в своей личной жизни перед теми, кого не знаю? Перед вами, кто не открыл страждущему двери в трудную минуту?

— И поэтому вы ее решили выбить!? — крикнул из-за спины предводительницы новый, звонкий, девичий голосок. — Откуда нам знать, что вы безобидная?

Азея чувствовала, что еще чуть-чуть и сорвется.

? Вы даже не удосужились это проверить. А по поводу двери… Если воинам прикажут вырезать всех — их не остановит ни одна дверь. А если нет — можете даже не закрываться. А теперь что? Вытолкните меня обратно с детьми? Давай, кто там голосит, будь первой? Возьми на свою совесть нашу смерть!

Никто не шевельнулся, а Рид продолжал голосить. Чтобы хоть как-то успокоить малыша, Азея взяла его на руки, поправила пеленки и принялась укачивать. Гаспер не отходил от нее, прятался за складки юбки, но оттуда, словно из прикрытия, поглядывал на возможных обидчиц своим холодным жестоким, устрашающим взглядом.

Вдруг толпа пришла в движение, словно через нее кто-то пытался пробраться. Женщины прижимались к стенам, теснились, но не возмущались, а покорно пропускали кого-то.

Азея не боялась толпы, даже если бы она бросилась разом нападать. Почему-то это ее не страшило. Но, когда Азея увидела, кто так настойчиво продвигался по забитой людьми лестнице, то почувствовала, как остывает сердце.

Она увидела худую, высокую, жилистую фигуру, темные забранные в пучок жидкие волосы, морщинистое лицо и ядовито прищуренные в свою сторону глаза. Ниана… Вот только ее сейчас не хватало.

Ниана добилась своего, выбралась из толчеи и встала на ступень ниже Азеи. Важно подбоченилась, не предвещая приятных слов, вытянулись в тонкую линию сухие губы.

— Азея…

— Вы знаете ее? — спросила с интересом женщина-предводительница.

— Знаю, — ответила Ниана, не сводя сверлящего взгляда с бледной, как известняк, Азеи, — очень хорошо знаю. Это Азея, супруга стража города.

— Стража города? — для собравшихся это звучало вроде оправдания.

— А дети не ее, — наслаждаясь произведенным впечатлением, добавила Ниана. — Азея бездетна! А это, — шишковатый, обтянутой сухим шелком кожи, палец ткнул в Гаспера, — выродок воина конницы.

— Заткнись, — процедила сквозь зубы Азея.

Настроение женщин после злобных слов изменилось мгновенно. Толпа заволновалась, поднялся шепот, а затем страшные выкрики, о том, что неплохо было бы выбросить ее на улицу. Мол, пусть погибает, как погибали мужья и дети укрывшихся в подземелье. Они хотели мести, чтобы хоть кто-нибудь мучился так же, как мучились они. Лишь немногие могли понять Азею, но они либо скорбно молчали, либо их защищающие реплики заглушались яростными криками.

Ниана, восхищаясь триумфом, повернулась к женщинам и завещала еще громче:

— Это дети убийц, что топтали наших соседей копытами. Почему мы должны заботиться об их отпрысках? Пусть ответят за грехи отцов!

Азея крепко прижала кулек с Ридом к груди, свободной рукой перехватила кинжал, чтобы легче было им наносить удары. Линвард немного объяснял ей, как обращаться с оружием. Кажется, пришло время вспомнить уроки. Не для того она выживала в Аборне, боролась, едва не надорвав спины, предала подругу ради ее детей, чтобы погибнуть здесь, в месте, где должна была спастись.

Ниана обернулась, за ее спиной назревала человеческая буря.

— Что будешь делать? — спросила она с сарказмом. — Линварда здесь нет. Его, наверное, уже вообще нет.

— Не твое дело, — Азея грозно шагнула навстречу.

— Эй, что вы разорались, как воронье над добычей?! — немного грубый, низкий женский голос вырвался откуда-то и из глубин земли. — Нашли из-за чего.

Удивительно, но после этого замечания, женщины, секунду назад готовые живьем рвать Азею, вдруг смолкли, пристыженно зажались и снова расступились. Ниана чувствуя приближающееся поражение, обернулась к толпе.

Не торопясь, чтобы напрасно не расходовать силы, по лестнице поднималась тучная женщина. Живая сила исходила от нее, почти мужская мощь, от которой и становилось неловко слабым женщинам. Независимая, упрямая и властная, это была Кара, супруга лучшего в Аборне пекаря. Она поднялась на самый верх, встала рядом с Нианой и грозно взглянула на эту хилую, такую жалкую по сравнению с нею, женщину.

— Что ты тут вещаешь? — сурово спросила она. — К чему призываешь? Ах, ты, мочалка ты драная!

Ниана испуганно потупилась, не находя слов.

— А вы, тоже хороши,? Кара обернулась к толпе женщин. — Что вы ее слушаете, а? Что у вас, своего мнения, что ли нет? Как шавки послушные, не иначе.