Башня ярости. Книга 2. Всходы Ветра - Вера Камша Страница 53

Шарло Тагрэ, ставший Анри Гийо, знал, когда пляшут крысы, но отец никогда не пугал других дурными новостями, и Шарло молча устроился на подоконнике. Вскоре из окон трапезной повалил сизый дымок, дверь открылась, оттуда вышел Эгон и что-то сказал коменданту. Принесли замок, и барон Гран-Гийо собственноручно наложил тяжелый медный брус и повернул ключ. Шарло ждал, что на лестнице вот-вот раздадутся тяжелые шаги, но Эгон Фарни появился на пороге лишь через три четверти оры, он был в новой кожаной одежде и волосы его блестели от воды.

– Дорогая, – вопреки обыкновению, Фарни не поцеловал руку жены, – вам с детьми лучше покинуть Гран-Гийо. Я уже распорядился об эскорте.

– А вы, сударь? – как всегда на людях Клотильда держалась с мужем подчеркнуто уважительно.

– Я присоединюсь к вам позже. Дела...

– Капитан, – баронесса улыбнулась, – оставьте нас. И отведите Анри и Матильду в их комнаты.

Шарло позволил себя увести, но в спальне оставался ровно столько, сколько требовалось, чтобы открыть окно и выскользнуть на карниз. Приобретенное еще в Эстре умение лазать по крышам мальчик изрядно усовершенствовал сначала в Мунте, а потом и в Гран-Гийо. Кати незачем знать про крысу и капитану тоже, но решать СВОЮ судьбу у себя за спиной он не позволит. Тагэре не бегают от опасности. И Фарни, к слову сказать, тоже.

Нэо Рамиэрль

Утренний резкий ветер развевал знамена, гривы коней, плюмажи и плащи воинов, одетых в непривычные, но красивые доспехи. Высокие люди в ярких одеждах тащили осадные лестницы, суетились у катапульт, рядом с которыми горками, как яблоки на лотках зеленщиков, лежали камни и круглые глиняные снаряды. Пожилой вояка распекал десяток молодых, куда-то проскакал хмурый воин, видимо, с донесением или приказом. У шестов, над которыми развевались черные флаги со странными алыми символами, выстроилось несколько человек со здоровенными прямыми дудками, каждая из которых была чуть ли не в рост трубача. Раздался надсадный, резкий вой, из богатого шатра вышел коренастый человек не первой молодости, за которым следовала негустая толпа знатных воинов. Коренастый с трудом взобрался в седло, свита последовала его примеру.

– Не оглядывайся, Аддари, – это прошлое мира, у которого нет настоящего. Нам в город...

Флаги развеваются, а волосы Норгэреля и Аддари – нет. Ветер тоже умер. Осталась лишь пыль и тени, ведущие последний бой, который каждое утро начинается и никогда не закончится.

Город без имени к штурму был готов. Тем, кто укрылся за притихшими могучими стенами, самой страшной опасностью казались копошащиеся внизу враги. Защитники готовились сражаться с ними, а не с разверзшимися небесами.

Солнце поднималось все выше, на небе не было ни облачка. Трое эльфов и лльяма шли сквозь и мимо того, что видели. Мимо полководцев и солдат, мимо коней и катапульт, мимо трубачей, знаменщиков, стрелков, копейщиков, осадных башен, горящих костров, походных кузниц, разряженных жрецов в алом, без сомнения, призывавших громы и молнии на головы засевших в городе нечестивцев...

Нэо невольно вздрогнул, когда сквозь них тяжелым галопом пронесся давешний коренастый и, остановившись перед воротами, властно поднял руку. Прогудели трубы, коренастый что-то выкрикнул на навсегда умолкшем языке. Аддари замедлил шаг, и Норгэрель, поторапливая, тронул друга за плечо. Они не видели, что делают нападающие, но на городской стене появился кто-то с непокрытой головой в белом плаще и встал, скрестив на груди руки.

Такое было, есть и будет во всех мирах. Одни предлагают сдаться, другие либо сдаются, либо нет.

Воин в белом плаще ответил, ответ был коротким – одна чеканная фраза. Та, которую произносят на сотнях языков те, кто предпочитают умереть стоя, но не жить на коленях.

Стены города казались неприступными, если сердца защитников под стать сердцу их вождя, а на стене стоял именно вождь, осажденные могут отбиться. Могут?! Могли бы, но им не дано ни победить, ни умереть со славой. Впрочем, осаждающим тоже.

Ведущие в город ворота были заперты. Мощные ворота, такие с ходу не прошибить никаким тараном. Шедший впереди Норгэрель невольно остановился, Нэо не стал его подгонять, а крикнул лльяму. Тварешка бойко порысила вперед, пройдя сквозь чудовищные створки. Она их не подожгла и не расплавила, потому что их не было. Они рассыпались в прах давным-давно.

2896 год от В.И. 21-й день месяца Лебедя. ОРГОНДА. КЕР-ЖЕНЕВЬЕВ

Кер-Женевьев был на месте. Чистенький городок со старой крепостью на холме маячил на той стороне Ньера и, казалось, дразнился. Знаменитые мосты, построенные в эпоху Рене Веселого, прекратили свое существование. Каменные быки по-прежнему вырастали из речного дна, но деревянные настилы исчезли, равно как и толстенные цепи, по слухам откованные в армских горах. Более того, на ифранской стороне кто-то разрушил пристани и угнал или сжег все имевшиеся лодки и лодчонки.

Помянув про себя Проклятого, Ипполит Аршо-Жуай поднес к глазам старинный окуляр. Оргондский берег стал ближе. Маршал ясно видел сбегающие к воде улочки, заполненные людьми, отнюдь не похожими на мирных горожан. Конечно, в Кер-Женевьев имелся гарнизон, но в нем было от силы две или три сотни отъевшихся на мещанских харчах пикинеров и лучников, а тут... Сверкала дорогая броня, взбрыкивали породистые кони, которых поили в реке воины в зеленых и темно-синих плащах. Это походило не на гарнизон, а на армию, причем армию сильную.

Внимание маршала привлек всадник на белой лошади, выехавший к Ньеру. Арциец повернулся к сопровождавшему его аюданту, тот протянул такой же окуляр, как и тот, что был у самого Аршо. Отчего-то это окончательно испортило маршалу настроение. Мост разрушен, в Кер-Женевьев засела непонятно откуда взявшаяся армия и, в довершение всего, на него самого кто-то смотрит!

Всадник на белом коне, между тем, поднял руку, словно приветствуя своего противника на другом берегу, а подоспевшие сигноносцы подняли знамена, услужливо развернутые, слабым летним ветром. Оргондский трилистник и лежащий тигр. Мальвани! Собственной персоной! В кварте от Краколлье! Догадался, Проклятый его побери, догадался и все это время вел свою армию по другому берегу.

Аршо Жуай со злостью опустил трубу. И что теперь прикажете делать? Лезть в воду на глазах у сильного и готового к бою противника? Глупо. Продолжать играть в прятки еще глупее, но спесь с герцога сбить надо. Он, видимо, в восторге от своей проницательности, пусть порадуется. А мы встанем на дневку, людям и лошадям так и так нужно дать отдых, а ночью...

Ипполит Аршо-Жуай нарочито медленно повернул коня и поехал в сторону от реки. Когда прибрежная рощица скрыла его от чужих глаз, маршал вызвал начальника обоза и двух полковников. Хорошо, что он, хоть и рассчитывал на женевьевские мосты, прихватил с собой все необходимое для переправы. Ночью полк «Красных голубей» и половина полка «Райских птиц», спустившись вниз на несколько вес, переправится на оргондский берег. Кавалерийский рейд по тылам ничего не подозревающего, полусонного противника, что может быть лучше?!