Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев Страница 53

Сказанная ритуальная фраза самому Сашке внезапно резанула слух. Хотя и слышал он ее с детства сотни тысяч раз.

Как это — «Вам присвоено»? Вами присвоено — логично. А — вам? Вы удостоены — нормально. Но вдаваться сейчас еще и в лингвистические тонкости он не хотел.

В Москву Шульгина не слишком тянуло. В этой именно роли. Хотя почти любому человеку предстать перед вождем полным триумфатором было бы более чем лестно. Ни один советский деятель после Фрунзе с его знаменитой телеграммой: «Южный фронт ликвидирован, Гражданская война окончена!» — не мог похвастаться такими успехами в столь короткое время.

Но что его ждет там? Новый взлет или опала? Очень даже возможная. Лично Сашке на любой вариант было плевать. Только дело хотелось довести до ума.

Сталин как раз в это время был в полном восторге. На ту карту поставил, тому человеку доверил. Всему миру показал, что Советский Союз надо принимать всерьез. Если уж он смог за тысячи километров от своих границ оказать помощь Пиренейской Республике, на которую всей мощью навалились не только собственные контрреволюционеры, но и претендующие на роль мировых держав Италия с Германией, то чего многочисленным врагам ждать на гораздо более близких территориях?

Как же вознаградить победителя? Очень хороший человек. Умный, смелый, талантливый. Тем и опасный. Молотов не опасный. Каганович тоже. Апанасенко талантливый, грубый, самого товарища Сталина матом и на «ты» посылал, но все равно не опасный. Этот — сложнее. С кем сравнить — с Троцким? Не подходит. Шестаков не политик. Совсем. Проявил себя очень способным руководителем и полководцем. Но не Наполеон. Здесь бояться нечего. Власть перехватывать не возьмется. Фрунзе! Вот! Очень похож Шестаков на Фрунзе. Не полностью, не совсем. Однако — типаж! Стоило Михаилу Васильевичу захотеть — ничего бы тогдашний Сталин не смог бы ему противопоставить. Не захотел — хорошо. Спасибо врачам, от язвы желудка вылечили. Радикально. В сорок лет. Как бы с ним иначе дальше жить и работать? Дзержинский тоже вовремя умер. В двадцать шестом. Это же надо такое сказать с трибуны: «Скоро к нам придет диктатор с красными перьями».

Как будто сам был ангелом с белыми. Все предатели и сволочи!

Сталин завершил очередной круг по кабинету. Как хорошо, что никто не мешает думать.

Дать Шестакову «Героя»? Мало. Старшим лейтенантам столько звездочек раздали, что цена ее — как «Анны» третьей степени.

Произвести в маршалы? Неплохо. Ряды следует пополнять. Одних «разоблачили», новых назначили. А зачем? Григорий Петрович рядом с Буденным и Ворошиловым смотреться не будет.

Иосиф Виссарионович вспомнил сказанные Шестаковым слова. «Я хочу командовать Тихоокеанским флотом». Очень хорошие слова. Почему бы не пойти товарищу навстречу? Сделаем его подобием адмирала Алексеева. Наместником Дальнего Востока, комфлотом, дадим звание, которого ни у кого еще нет. Допустим — адмирал флота. Вообще пора восстановить адмиральские звания. И генеральские тоже. Да и погоны, наверное. Двадцать лет прошло, старые штампы можно забыть, а традиции — они и есть традиции. Ладно, еще подумаем. Не горит.

Но с Шестаковым нужно решать незамедлительно. Или пусть сначала вернется, поговорим с глазу на глаз, тогда и определимся.

Это было в характере Сталина — все предварительно продумать, разложить по полочкам, но окончательное решение отложить на последний момент. К судьбам людей это особенно относилось. Бывало, косой взгляд, не к месту сказанное слово перевешивали самые рациональные доводы. На то он и вождь, а не бухгалтер. Интуиция, чутье, озарение — называйте как хотите, но без этого на вершине власти долго не удержаться.

Сейчас интуиция нужна для другого. С европейской шахматной доски одна за другой исчезли две сильные фигуры. Франко сам по себе, допустим, слон, но до последнего занимавший длинную диагональ и прикрывавшийся ладьей и фигурами помельче. Зато Чемберлен позиционировал себя не иначе, как ферзем. И — нет его! Странно, очень странно. Смысл устранения не просматривается. Что это сделали не мы — факт. Но далеко не факт, что нам это на пользу. Черчилль — старый знакомец, антикоммунист и антисоветчик с первых дней революции. При нем курс Англии может еще ужесточиться. Но немцев и Гитлера лично он не любит и опасается в не меньшей степени. Значит, открывается простор для маневра. Что бы там ни говорили мудрецы-политики — Мировая война до сих пор не закончена. Просто, как писал Ленин, пока еще длится передышка. Мы ею воспользовались в полной мере, но счета до сих пор не закрыты. Не возвращены утраченные по Версалю и Бресту территории, Черное море все так же заткнуто турецкой пробкой. Половина Сахалина и Курилы у японцев.

Зато теперь у нас есть Испания с несколькими отличными портами. Но нет океанского флота и долго не будет. Не потянуть. Царская Россия смогла после Цусимы восстановить его за девять лет, а мы двадцать продолжаем использовать «остатки былой роскоши».

Сталин, в отличие от Ленина и Троцкого, флот любил. Несколько иррационально, эстетически, как, наверное, и Гитлер, пехотный ефрейтор. Флот — синоним имперского величия. Броня, пушки, ряды выстроенных на шканцах матросов в парадных форменках. По правде же — что такое «Бисмарк» и «Тирпиц» в сравнении с Гранд-флитом? Букашка на рукаве. Кайзеровский «Хохзеефлотте [42]» имел десятки отличных линкоров и линейных крейсеров, и где он? Сгодился лишь на то, чтобы мятеж в Киле устроить и в английском плену затопиться. И все равно теперь строят новый!

Так же и Сталин мыслил. Была бы у него возможность, приказал бы строить линкоры — эскадру за эскадрой, как японцы. Но понимал, что ни финансов, ни технической базы для этого нет. Так не «разменять» ли Испанию на что-нибудь более практичное?

Он велел Поскребышеву пригласить к нему Литвинова часов после двадцати двух. Нужно дать наркоминделу время подготовиться. К чему — пусть сам соображает.

Гитлер в это же самое время совещался с группенфюрером СС и начальником РСХА Рейнгардом Гейдрихом. Гиммлера ему видеть и слышать не хотелось. Верный товарищ, но отличающийся удивительным отсутствием полета фантазии. Тоже по натуре бухгалтер. Потом его назовут «бухгалтером смерти». Но — потом. Тем не менее обсуждать с ним вопросы тонкой политики бессмысленно.

Гейдрих — совсем другое дело. Полная противоположность. Фанатик интриг и тайных операций. Виртуоз. Не зря великолепно играет на скрипке. И служил на флоте. Обер-лейтенантом всего лишь, но тем не менее.

— Как вы думаете, Рейнгард, у нас есть способы подойти к нынешнему руководству сталинского НКВД?

— На каком уровне, мой фюрер?

— Я думаю, сразу к Заковскому, — эту фамилию фюрер выговорил с некоторым усилием. Чужая фонетика. — Вы же с ним контактировали раньше? Пока он только входит в курс дела, неплохо бы сориентировать его на определенные приоритеты. Чтобы нас англичане не опередили.

— Да, контактировали, в других обстоятельствах и по другим поводам. Тогда инициатива исходила из окружения Ежова и, как предполагаю, с санкции самого Сталина. Собственных выходов на Заковского, увы, у меня нет. Абсолютно все весомые персоны, с которыми осуществлялась связь, сразу же были перемещены на менее значимые должности или вообще отстранены. На Лубянке идет большая перетряска.