Ключи ушедшего бога - Юлия Фирсанова Страница 52

— Значит, Очиститель не против нашей затеи, — бодро, с искренним облегчением объявил Кирт.

Становиться на путь религиозных преступлений никому из нашего коллектива не хотелось, и намек бога снял здоровенный камень с души и совести, заодно, кажется, обещая прикрыть грешок храмовой кражи.

— Если от большого взять немножко, это не грабеж, а только дележка, — процитировала я старую детскую присказку. — Предлагаю считать, что Дагонт перетер о наших делах, путях и целях с Первоотцом и бучу поднимать не станет. Теперь Очиститель согласен помочь или хотя бы не вмешиваться.

— Он мне снова подмигивает и вон на тот проход кивает, — медленно выдохнул Керт, тыча в сторону скромного коридорчика, замаскированного статуями тройки псов.

Да уж, не привык щитовик к столь эффектным жестам богов. Не смотрел, бедолага, голливудских блокбастеров, «Мумии» ни единой не видел, а то был бы спокойнее удава с пятью кроликами в животе.

— Думаю, это неспроста, — тихо промолвил Шериф.

— Исходя из того, что среди нас только один потенциальный пес, согласна, нам показали, куда надо идти, точнее, одному из нас на четырех лапах, — резюмировала я, потирая руки. Идея о прихватизации ценного кристалла из храма начала обретать очертания.

Подмигивать в ответ Дагонту мы не стали, но поклонились уважительно, обрисовав на груди ритуальную форму клыка — банальный треугольник вершиной вниз, и осторожно сместились к статуе песиков с задранными, будто старательно нюхают воздух, мордами. Между прочим, живые копии этих песиков — собачки Дагонта — свободно шастали по храму, беззастенчиво приставая к отдельным посетителям с требованием глажки, ласки и подачки. Жрецы-псари этому не препятствовали. У нас с собой съестного не имелось, потому пришлось, едва бог перестал семафорить нам глазками, компенсировать отсутствие деликатесов масштабным почесыванием и поглаживанием. Ой, нет, соврала! У Кирта, любящего пожевать в пути, в карманах и сумке на поясе оказались соленые сухари и полоски вяленого мяса. Пришлось щитовику раскулачиваться, угощать зверей. Все! Больше ни на что постороннее храмовые собаки внимания не обращали, мимо могло и стадо динозавров-еретиков протопотать без помех.

Такая вокруг Кирта поднялась толкотня (толчея, счастливые взвизги, тявканье и мельтешение лап, хвостов, ушей и прочих частей разномастных собачьих тел), что появление еще одного пса среди пестрой когорты собратьев прошло совершенно незамеченным. Так же как и его отделение от коллектива и проскальзывание в проход за статуями.

Наших усердных ласк и еды из нычки запасливого щитовика оказалось достаточно, чтобы занять песиков минут на семь. Псы ловили кайф и чавкали, метеля воздух хвостами. Ни на что и ни на кого иного внимания не обращали. Так же незаметно, как исчез, под шумок из коридорчика потихоньку вернулся песик-перевертыш и присоединился к стае. Потолкавшись в общей куче, он снова отделился от коллектива и под прикрытием колонн стал человеком. Керт не сказал ничего, лишь показал на пальцах знак удачи, выглядевший на Фальмире как раскрывшая крылья птичка, составленная из двух ладоней.

Мы покинули храм Дагонта лишь после того, как псы опустошили заначку Кирта и переключились на других посетителей. В дверях нас догнали пятеро псарей. Если бы не благостно-расслабленные лица, впору было бы насторожиться и нащупать оружие. Но нет, нас всего лишь одарили на прощанье «сувенирами Дагонта» — религиозными знаками его милости без всякой магической начинки. То есть повесили на шеи медальоны с изображением бога, к которым колечком цеплялся клык — символ Дагонта. Подарочек принял даже Шериф.

В трактир мы не бежали лишь потому, что не стоило навлекать на себя лишних подозрений. Фиилор от нетерпения едва не подпрыгивал и смотрел на Керта такими жадными глазами, что, не знай мы причин, много чего нехорошего могли бы подумать.

В комнатах за закрытыми дверями щитовик не стал томить общество неизвестностью. Сразу вытащил из кошеля на поясе крупный, с мизинец длиной и габаритами с кулачок младенца, черный камень с искрами, очень напоминающий вставленные в глазницы статуи Дагонта в храме.

— Других кристаллов в жезле не было, — предупреждая вопросы, объявил Керт. — А этот сам из креплений в руку выпал.

— Он-он! — восхищенно согласился Филя, чьи пальчики рефлекторно потянулись тяпнуть ключ и спрятать его к другим предметам в мешок.

Мне на миг даже жалко стало: среди такого хлама драгоценный камень держать придется. Ладно хоть твердость у таких сверкающих штучек повышенная, не обдерется и не расколется наша новая прелесть.

Да уж, воистину Ольрэн шутник не из последних, но с эстетикой явные проблемы. С другой стороны, мой шеф, тот, который из сверхъестественной когорты, тоже на вид лысый хлыщ с портфелем. Никак не тянет на импозантного костяка в черном плаще с блестящим опасным аксессуаром условно-сельскохозяйственного назначения.

Возможно, спустя век-другой-третий быть патетичным и внешне многозначительным в целом и мелочах начинает надоедать, хочется поиграть в простоту. Не знаю, мне всяко до такого не дожить. Для начала хотя бы тощую фигурку служанки до нужной кондиции довести, а то пойду Шерифа соблазнять, а он оцарапается и решит: на фиг ему такое угловатое «счастье», лучше еще помолиться. Эх, какой мужчина под боком и никаких условий для романтики, сплошной экшен с фэнтези-пародией в придачу. Тьфу!

Пока мы любовались черным блескучим камешком, Фиилор снял с пояса мешок с добытыми ключами и бережно разложил содержимое на столе. Серый камень, отмытый от грязи Кретаграта, металлический прут из решетки, закрывающей «шахты канализации», держатель с двумя гвоздями или болтами (с идентификацией местной фурнитуры я затруднилась) и толстая, круглая в сечении ножка от трона монархов Валисанты, выточенная из темного дерева с цветочной резьбой по периметру. Да уж, кому скажешь, что здесь собраны ценные артефакты, — не поверит. Одна радость: на Фальмире психических больных от общества изолируют редко, чаще лечат молитвами Первоматери и Первоотцу. Так что заведение с мягкими стенами нам не грозит. И воры, кстати, тоже. Такое добро никому и не продашь.

Кстати, занятная лингвистика: Первоматерь только Первоматерью именуют, а Первоотца еще иной раз и Всеотцом. Я вовремя прикусила язык и не стала кощунственно озвучивать предположения насчет тайного гарема у Всеотца из Второматери и Третьематери. Обидятся еще спутники, а мне с ними путешествовать и стряпню есть. Гадать, не плюнул ли кто мне в суп-кашу, и получать с небес шишкопад или даже камнепад неохота. К тому же от Первоотца зависит благословение Шерифа на ухаживание за мной. Так что молчу-молчу.

Все подержали кристалл в руках, и принц быстренько, будто боялся, как бы не отняли, присоединил ключ к четырем его собратьям в мешочке. Финита! Больше нам в трактире, городе и даже стране делать было нечего.