Гаси Америку! - Христо Поштаков Страница 52

– А в чём дело-то? - насупился король. - В чём риск?

– Если перестараться, можно стать безмозглым идиотом.

– Понятно. Судя по всему, вы, ребята, уже перестарались.

– Не возводи напраслину на тысячелетнюю цивилизацию алкнафтов, землянин! Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на нашем месте! - зашипел Рилон.

– Накось, можно ли верить тому, что наговорил нам сегодня господин Рилон? - громко спросил король.

– Он говорил откровенно, ваше величество,- ответил молодой человек. - Спешу сообщить вам, что корабли вошли в гавань. Мы дома!

– Ты прав, остались три непонятные штуковины, но про них мы выясним позже, а сейчас мне пора на мостик.

– Эй, Барди! Ты ещё расскажешь мне про этих людей, Кубика, Спилберга и Родригеза? - спросил алкнафт.

– Если будет время… Можешь обратиться к Дзогу. Он знаком с ними и жуть как любит почесать свой раздвоенный язык.

– Благодарю за информацию.

Накось остался наблюдать за пленником, а король поспешил на палубу. Впереди вырисовывались родные берега Объединённого королевства.

– Полный вперёд! - громко распорядился Барди. И хоть голос его звучал уверенно, в душе царила тревожная растерянность. Предстояла встреча с Хельгой, а её он, как ни верти, страшился. И было с чего…

С другой стороны, опыт подсказывал королю, что супруга, в отличие от Розамунды и Малоны, всегда была эталоном мягкости и деликатности. Вряд ли она вот так сразу, глядя в глаза, что-то в них распознает. А если и распознает, то смолчит. Барди хорошо знал, как она может молчать, и от этого почему-то стало ещё хуже. Теперь, когда их отделяет несколько сотен шагов, теперь, когда они вдыхают один и тот же воздух и очень скоро станут решать общие проблемы, именно теперь совесть готова была вить из культуриста-изменника длинные верёвки и туго переплетать их между собой.

Часовые на суше давно заметили стройный ряд кораблей и посредством системы зеркал передали весть дежурным. Поднявшись на мостик своего флагмана, Барди увидел на пристани не горстки любопытных, а настоящую толпу. Точь-в-точь как в самом начале, при отплытии…

Вот уже стали различаться и отдельные лица.

Вдруг толпа разделилась на две части, пропуская королеву и сопровождающих.

Взгляды мужа и жены встретились. В эту минуту душа короля вернулась домой. Казалось, не труд мореходов, а глаза супругов притягивали друг к другу флот и берег. Кто-то подходил к нему, докладывал, ждал указаний и, не дождавшись, пропадал из поля зрения. Женщина, ниспосланная ему Всевышним, смотрела на него! Король первым ступил на берег своими скороходами-грязетопами.

– Как прошёл твой поход, любимый? Всё ли задуманное выполнил? Доволен результатом или сожалеешь о содеянном? - ласково и с интересом спросила Хельга. Женщины, сопровождавшие её, деликатно отступили.

– Милая Хельга, как много сложных вопросов сразу! - грустно улыбнулся Барди Бравый, обнимая жену за плечи. - Отвечая на каждый из них, можно потратить по три вечера и выпить не один кувшин рогоналевского вина.

– Америку-то покорил?

– Не знаю… Собирался покорять, а пришлось освобождать.

– Вот как. Интересно.

– Я тебе потом расскажу, а сейчас знаешь что?

– Что?

И он крепко, с чувством, поцеловал её.

Встречающие с волнением и нетерпеливо взирали на швартовку, и, как только с кораблей спустили сходни, народ умолк и стал ревниво оглядывать каждого бойца, ступающего на пристань. Первым вышел король, обнял королеву и быстро исчез с нею в карете. Народ не обиделся, хотя пару ласковых слов от своего правителя не мешало бы услышать. Ну да ладно! Полгода без женщины - шутка ли.

Когда на берег сошёл последний воин, из толпы вырвались горькие возгласы тех, чьи близкие не вернулись. Горечь утраты смешалась с радостью встреч. Когда пристань опустела, высадились драконы. Пленного алкнафта, как полагается, вывозили последним. Его уродливое тельце было спрятано под чёрным плащом. Рилона во дворце ждала отдельная комфортабельная темница с тренажёром.

Виктюк, а также Рок и Рельс Свенсоны, покуда Хельга была занята исключительно своим блудным мужем, подверглись атаке ласками со стороны Лины и младших девочек. Описывать такие моменты - дело неблагодарное. А вот Накосю вообще ничего не досталось. Он глупо мялся, топчась с ноги на ногу между двумя счастливыми семьями, его никто не встречал. Парень пережил приступ страшного одиночества. От отчаяния даже захотел утопиться. Потом передумал и весь ушёл в себя.

Наобнимавшись и наплакавшись, Свенсоны, Виктюк и Накось отправились к каретам на приморский бульвар. Возле карет громоздился отремонтированный фургон-рефрижератор - память о первом посещении Голливуда. Здесь суетился Дзог. Надо же, Хельга Прекрасная, самая чуткая из людей, вспомнила о своём драконе. Она, сердечная, разыскала и велела привести в порядок полусгнивший холодильник на колесах. Слава ей и почёт! Дзог открыл фургон и ахнул: он работал и был до отказа набит бараниной. Вот это да! Вот это королева! Барди никогда бы в жизни так не побеспокоился о своём вечно голодном вездеходе-вертолёте-огнемёте-бронетранспортёре. Слава Хельге Прекрасной!

Обливаясь слезами умиления, чудище чуть не размыло, на фиг, всю дорогу. Но заморские жёны быстро «успокоили» его, выступив с требованиями доставить их в хлев для откладки яиц. А тут ещё Оглобля с Граблей прилетели и по привычке начали отцу друг на друга жаловаться.

– Несносные девчонки! - возмутился хвостатый отец. - Я за вас кровь проливал, а ваш братец Дрын, между прочим, в разведку ходил, из торнадо выбирался, а вы - снова здорово! А ну кончай ссориться, ябеды зелёные! Щас как приду в хлев да посмотрю, как вы за порядком следили в моё отсутствие. Будет грязно - на подарки можете не рассчитывать!

Сестрички вмиг заткнулись и улетели в экстренном порядке проводить уборку, о которой, между нами, и думать забыли.

– А ты, сынок,- обратился он к Дрыну наставительным тоном,- начинай привыкать к гражданской жизни. Небось на войне все знания растерял. От уроков не отлынивай, ибо ученье - свет. Особо рьяно посещай занятия иностранными языками, они весьма важны для успеха в жизни… И ещё, Оглоблю и Граблю держи в строгости, видишь, какие они, в мамочку свою пошли. Желаю всем вам всего хорошего, и до скорого. Мне пора размножаться дальше.

Дзог повернулся элегантно - насколько может элегантно развернуть свою тушу хронически объедавшийся несколько недель дракон. Впрочем, хвостом он никого не задел, что и можно было счесть за элегантность. Сначала он полз неуклюже, потом пустился многотонной трусцой - с крыш вокруг посыпалась черепица - и даже успел припустить рысью… Но уже через две сотни своих шагов умудрился-таки подняться в воздух, словно тяжёлый бомбардировщик. Его мохакские супруги разогнались куда резвее. Дрын взмыл ввысь с места, лег на противоположный бате курс, а битком набитые кареты тронулись в стольный град Сюдасказал…