Повелители Новостей - Василий Мидянин Страница 52

– Орден Повелителей Новостей приносит глубочайшие извинения Архимэрии, Людям в Черном и ордену джедаев, – произнес Палсарыч. – Мы безусловно примем участие в ликвидации последствий необдуманных действий нашего адепта, в том числе и финансовое. Также мы проведем доскональное внутреннее расследование и накажем адепта Эболу в соответствии с тяжестью содеянного и согласуясь с уставом нашего ордена.

– Извинения будут переданы, – надменно кивнул мастер Гаумата. – Однако порекомендую вам не задерживаться с тем, чтобы подтвердить их лично. И есть еще один аспект произошедшего инцидента… В данном деле затронута честь нескольких высших демонов, которые жаждут неукоснительной сатисфакции.

– Не станете же вы, мэтр, выступать еще и от имени высших демонов? – Магистр чуть прищурился. – Астральные сущности пусть обращаются с претензиями к нашему владыке. За проступки раба, как известно, отвечает хозяин. Негоже духовным креатурам становиться на одну доску со смертными, это омерзительно мелко.

– Если вы ставите вопрос так, мэтр, то я умолкаю, – с полупоклоном отозвался Топильцын. – Мне казалось, что этот вопрос нам лучше решить на своем уровне без лишнего шума. Но раз вы предпочитаете вмешать в конфликт своего владыку, что ж, сие ваше право.

Нигредо безмолвно вернул мастеру-джедаю полупоклон.

Переминаясь с ноги на ногу, Эбола звякнула цепью, один конец которой был приделан к ее строгому ошейнику, а второй – намотан на кулак джедайского магистра. Интересно, подумала Алена, когда из нее начнут заживо вытаскивать кишки, она закричит или сумеет сдержаться? Савик Шустер, он же адепт Мистиф Уицраор, в свое время не сумел, но из его медицинской карты девушка знала, что у него был слишком высокий болевой порог. Вообще непонятно, как его взяли в орден с таким болевым порогом. Скорее бы уже начинали экзекуцию, а то у нее страшно затекли руки и безумно хочется спать. Глазницы прямо пылают, словно в них снова насыпали васаби-порошка. Порошка, да. Кокаинчику бы…

Между тем мастер Гаумата все болботал и болботал, время от времени садистски потягивая цепь. Совести нет.

Наконец нравоучительное болботание завершилось передачей свободного конца цепи в руки мастера Нигредо, после чего Топильцын откланялся.

Палсарыч поднял голову и в упор посмотрел на Алену.

– Я думал, этот зануда никогда не уйдет, – сухо проронил он.

Нергалыч отстегнул ошейник и пихнул непонимающе уставившуюся на магистра Эболу в бок:

– Ну, чего встала, вирго Люцифера?! Пулей в монтажную, дура!..

Алена летела в монтажную, как безумная весенняя муха, с трудом осознавая, что ей, кажется, предоставили шанс, потому что никак нельзя бросать такой шикарный репортаж. А поскольку соавтор репортажа уже мертв, только она способна правильно его смонтировать и озвучить, поведав о том, чему сама была свидетелем.

Через полчаса после того, как репортаж был смонтирован и передан по инстанциям, Нигредо появился в аппаратной, где Алена смолила одну за другой тонкие сигареты «Давидофф Слимз Голд». Прислонился плечом к дверному косяку, устало прикрыл глаза. Все-таки у него очень нервная служба. А ведь он аскет, ему сигарет нельзя…

Впрочем, ему небось и трахаться нельзя, а поди ж ты. Откуда что берется.

Эбола молча смотрела на него, машинально считая секунды. Две, три, четыре… Умеет профессионально тянуть жилы, гад. Непрофессионалов в орден не берут.

– Пойдем со мной, девочка, – безо всяких эмоций проговорил наконец Палсарыч. – Владыка желает тебя видеть.

– Мою голову на блюде? – уточнила Алена, яростно втаптывая окурок в пепельницу.

– Целиком. Тебя целиком. Без блюда. Он хочет горячо поблагодарить тебя за эффектную работу.

Всё, подумала Алена. Победа. Дурак ты, Мишка. Законченный дурак. Победителей не судят. Ставить всегда надо на реальную силу. И еще верить в себя. А о том, чтобы заботиться о благе смертных, – про это в Синей книге нет ни строчки.

В катакомбы владыки они спустились обычным порядком: очищение тела, очищение духа, испытание болью. Только теперь адепт Эбола направлялась на аудиенцию лично, а не в составе двенадцати лучших, и от этой невероятной чести захватывало дух и немного сосало под ложечкой.

Великий демон Мабузе снова предстал в облике Сталина с ликом чудовища Франкенштейна, и это было весьма необычно, поскольку обычно владыка не использовал один аватар дважды. Но тут, судя по всему, сыграло свою роль то, что в прошлый раз данный аватар в связи с форс-мажорными обстоятельствами не был отыгран до конца.

– Что ж, – снисходительно проговорил Мабузе, – твой репортаж порадовал меня, дитя. Я не в силах далее сердиться на твой опрометчивый поступок, столь расстроивший меня утром. Более того, я считаю, что твое рвение в добыче острой информации нуждается в поощрении. Что, если мы сделаем тебя руководителем новостного отдела телеканала Би-би-си?..

– Е-е-е-е-е-е-е! – пронзительно заорала Алена Ашшурбанипавловна – так, что эхо испуганно заколыхалось под сводами пещеры, – и дважды взад-вперед прошлась перед подиумом колесом, после чего сделала с места обратное сальто. – Башнин, я же говорила тебе, что ты помрешь, как и жил, – законченным придурком! Девчонки, впере-о-о-од!.. – Она схватила бутылку шампанского, протянутую Палсарычем, и шарахнула ею об стенку, отбив горлышко, после чего принялась лить шампанское себе на голову, пытаясь ловить ртом шипучую струю. – Вот вам, паскудная дюжина лучших репортеров Москвы! Вот вам, грязные хреносвиньи!..

Да нет, разумеется, ничего такого она не сделала. Это все только у нас в голове, как неоднократно утверждалось в мудром мульте «Желтая подводная лодка». На самом деле она смиренно опустила глаза и тихо произнесла:

– Я нижайше благодарю великого владыку, чьи кадровые решения всегда преисполняют нас чувства справедливости и неизменной правильности.

– Рад, что у тебя нет возражений. А теперь я хочу немедленно заниматься с тобой бурной сексуальной активностью, отважная самка! – проговорил Мабузе. – Проследуй на ритуальное ложе, и я энергично восторжествую над твоим телом. Посмотри, до какого блистательного состояния ты довела мою демоническую похоть, хитроумная человеческая особь!

Он неторопливо снял шинель, аккуратно сложил ее и медленно повернулся.

Алена почувствовала мгновенную дурноту, и ей пришлось поднести ладонь ко рту, чтобы не выплеснуть наружу свой ужас.

– Ахринеть! – ошарашенно прошептала она. – Это в меня не влезет!..

– Давай, девочка, не ломайся, – вполголоса горячо заговорил магистр, беря ее под локоть. – Владыка еще ни разу не делал своих адептов инвалидами. Пара недель в нашем лучшем госпитале, ничего страшного. А потом четыре недели на элитных пляжах Мадейры за счет ордена. Маленький незапланированный отпуск перед важным назначением… – Он улыбался одними губами, тоже не в силах отвести помертвевшего взора от причиндалов затейника-владыки, потрясенный их беспрецедентно причудливой формой и колоссальными размерами. – Не заставляй хозяина ждать…