Железные Волки. Время секир - Александр Кудрявцев Страница 52

Мальчик зашипел и бросился на осенившего себя знамением старика. Бесплотная фигура прошла сквозь его тело и застыла в воздухе, медленно расплываясь, будто сгусток бледного северного сияния, исчезая навсегда.

– Второй демон еще в ней. Но я не могу понять, кто он, – пробормотал Амвросий, склоняясь над бесчувственным телом. И вдруг страшно захрипел, схватившись за горло.

Из открытого рта одержимой вырвалось длинное острое жало, пробившее священнику кадык. Старик вздрогнул и завалился набок, глядя перед собой мутнеющим взглядом.

– Повелитель… Мух… – прохрипел он, истекая кровью. – Ратмир, запомни… возьми его имя… Так победишь…

Когда старик испустил дух, его острые черты и резкие морщины смягчились. Сумрак порушенного храма на миг посветлел от прощальной улыбки обернувшейся у лестницы в небо души старца, обретшего долгожданный покой.

Существо вскочило на корточки, припав к полу, будто жаба. Оно снова ухмылялось.

– И что ты будешь делать теперь, сын оборотней? Старый поп мертв. Тебе осталось лишь признать власть Конунга Полуночи. Он прибудет сюда вместе с мором, огнем и мечом. Никому не остановить Господина Мертвых по имени Гарм Секира, Пес преисподней. Поклянись ему в верности сейчас, и, возможно, ты останешься в живых.

– Слишком много имен для одного вонючего мертвеца, – сказал Ратмир.

– Ты выбрал смерть! – прошипела одержимая и прыгнула вперед. С жалобным звоном лопнули цепи, брызнули в стороны порванные кольца.

Тварь вцепилась пальцами ему в горло. На миг Ратмир увидел выкатившиеся, налитые кровью глаза. А потом провалился в них, вошел, будто в камень, и снова медленно закрутилась над головой багровая спираль другого неба. Он летел в глубь гигантской черной воронки, чтобы снова встретиться с врагом, но теперь – на территории Нави.

* * *

Открыв глаза, Ратмир увидел холм, окруженный рекой с темной водой, от которой поднимались зеленоватые клубы едкого смрада. На вершине горы переливалось яркое зарево больших костров. Через реку к холму вел широкий мост, сделанный из железа. Металл был раскален докрасна и дышал обжигающим жаром.

Ратмир сделал шаг к мосту. Он чувствовал, что княжна находится на вершине холма, среди огня. Идти оказалось тяжеловато. Приблизившись к реке, он увидел свое отражение: змеиную морду на длинной шее, покрытое чешуей тело и короткие толстые лапы с перепонками между пальцами.

Под водой у самого дна мутнели высохшие, изъеденные гнилью и червями лица. По реке плыли сотни мертвых тел, над которыми кружились целые тучи мерно гудящих мух. Медленное течение лениво шевелило лохмотья плоти и истлевшей одежды.

Он тяжело взошел на раскаленный мост, воздух над которым дрожал, плавя очертания мира. Посередине возвышался всадник на боевом коне, с ног до головы закованный в кольчугу. На его плече сидел ворон, у мускулистых ног коня вывалил язык между клыками громадный черный пес.

Шлем с полумаской окружала кольчужная сетка, лицо воина оставалось невидимым. Но Ратмир сразу понял, кто ждал его на мосту.

И еще он чувствовал тщательно скрываемую настороженность. Демон не ожидал вторжения в Навь, но решил, что раз битва состоится на его территории, то и правила будет задавать он.

– Отдай мне ее, и мы разойдемся, – сказал Ратмир, с трудом двигая головой на толстой шее.

– Посмотри на себя! – насмешливо крикнул железный всадник. – Ты набрался наглости прийти в мой мир. Но здесь ты слаб. Я мог бы превратить тебя в червя и раздавить сапогом. Но это скучно. Поэтому ты будешь змеем, который падет от меча героя, спасшего прекрасную деву. Ползи!

Всадник расхохотался. Ратмир двинулся на мост, закачавшийся под его шагами. Большой хвост, волочившийся следом, тянул назад, будто к нему пристегнули небольшую гору.

Темная вода в Смородяной реке заклокотала, плывущие мертвецы подняли веки, открывая провалы пустых глазниц. Мост вспыхнул, покрываясь короной распустившихся языков пламени.

Всадник тронул пятками бока коня и двинулся в бой. И конь споткнулся под ним, и встрепенулся ворон, и ощетинился пес.

– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, песья шерсть, щетинишься? Нет для меня противника! – Демон поднял меч и пустил коня в галоп.

Они сшиблись так, что поднялась буря и тяжело застонала земля. Лезвие меча ударило в грудь, пес вцепился в неповоротливые лапы, ворон камнем упал сверху, пытаясь выклевать глаза.

Ратмир рухнул на бок, пытаясь прикрыться неуклюжими лапами и истекая кровью. Всадник осадил коня, подняв его на дыбы. Спрыгнул из седла. Неторопливо подошел к поверженному врагу, вложил в ножны меч и снял с головы шлем.

Вместо головы над плечами существа гудел облепленный роем мух мешок слизи, похожий на осиное гнездо. Он непрерывно сокращался и шевелился, будто желудок, переваривающий пищу.

– Этот мир мой. И ты теперь – мой, – прошипел демон, протягивая к Ратмиру руку, похожую на лапу гигантского насекомого с кривым когтем вместо ладони.

И отпрянул, увидев, как раскрылись огромные перепончатые крылья. Неповоротливого звероящера больше не было – Ратмир, напружинив кольца нового, светящегося тела с сияющим костяным гребнем, рванулся вверх, в бессолнечное серое небо, с наслаждением слушая свистящий в ушах ветер.

Он, с наслаждением ощущая великую силу, струившуюся внутри вместе с переполнявшим светом, сделал несколько могучих взмахов и обрушился вниз. Крылатый змей схватил завизжавшего от злобы и неожиданности врага мощными лапами, поднимая к самым тучам.

– Лети, Повелитель Мух, – крикнул он и разжал когти.

Всадник с воем рухнул вниз, в кипящую Смородяную реку, на мгновение показался над поверхностью. И снова скрылся в темной воде, облепленный гнилыми руками зашипевших мертвецов. Конь, ворон и пес застыли, их силуэты заколебались и расплылись, превращаясь в одно из зеленоватых облаков вони, клубившихся у пограничной реки.

Когда Ратмир снова шагнул на мост, в успокоившейся глади реки отразился человек. Он шел по остывшему железу, не спуская глаз с мерцавшей вершины холма. Упруго поднялся на склон, шурша пожухлой травой и кустарником.

Красавица спала, окруженная огромными огненными стенами. Он прошел сквозь пламя, не почувствовав жара. Он ничего не видел и не чувствовал, не в силах оторвать от девы глаз.

Она покоилась нагой на ложе из круглых щитов, и было белым, как снег, лицо ее, и обескровлены точеные губы. На нежной груди сложились узкие ладони, запястья хрупкие, как драгоценное стекло. Первая краса севера сияла, словно волшебный лед, не таявший среди пламени.

Он наклонился, осторожно коснулся губами гордого рта. Огонь вокруг загудел и взвился, стены из пламени коснулись серых туч. Хмурое небо вздрогнуло, скрутилось, будто гигантский подожженный свиток, и кануло, отворяя гигантскую багровую спираль.

Дева открыла глаза и посмотрела на него. Из бушевавшего вокруг пламени раздались голоса. Ратмир обернулся, услышав, что они зовут его по имени.