Без гнева и пристрастия - Павел Корнев Страница 52

Первый этаж, второй, третий. Вокруг — тишина и спокойствие. На четвертом я остановился перевести дух и едва не поплатился за свое малодушие, когда от потолка отделилась прозрачная тень и призрачной удавкой попыталась обвить шею.

Взмах ножом рассек полупрозрачную ленту; отрезанная часть просто развеялась, другая уползла в темноту. И все бы ничего, но тут не выдержал Алан.

— Что происходит? — всполошился он.

— Ты не видел, что ли?

— Да я вообще ничего не вижу! — объявил детектив. — Один туман кругом!

— Умолкни, — вновь потребовал я, уловив непонятное шевеление в затянутом этим самым туманом коридоре. — За мной!

И мы побежали вверх. Проскочили сразу два этажа и замерли перед проходом, перекрытым едва заметно подрагивавшей паутиной.

Но не паутиной, нет. Это сущность!

Я взмахнул служебным ножом, его зеркальный клинок легко вспорол призрачную преграду, и мы рванули дальше. Усталости как не бывало; просто бежали, бежали и бежали, оставляя позади один лестничный пролет за другим. Изредка дорогу пытались перегородить сущности, но в этом странном месте они были какими-то квелыми, поэтому от них удавалось избавиться без особых проблем.

Вот только чем выше мы поднимались, тем громче звучали в голове потусторонние шепотки. И тем отчетливей кололи спину отголоски беспредельной злобы, что переполняла спешивших по нашим следам тварей.

Неожиданно Алан упал и потянул меня назад; я за ворот плаща подтащил детектива к себе и рубанул ножом обернувшееся вокруг его ноги щупальце. Отрезанная конечность уползла в туман, а миг спустя на нас кинулось призрачное чудовище, состоявшее, казалось, целиком и полностью из одних лишь щупалец.

Жуткая сущность обвилась вокруг меня, намертво прижала руку с ножом к боку и попыталась забраться в голову, дабы выжечь все хорошее и доброе, до чего только могла дотянуться. Вот только хорошего и доброго во мне за последнее время заметно поубавилось, поэтому заполонившая сознание безнадега не помешала сохранить ясность рассудка. Дергаться и высвобождать правую руку я не стал; вместо этого сунул левую в рыхлое нутро обвившейся вокруг ног твари. Нащупал осклизлый комок, стиснул его в ладони и раздавил сердце сущности, вновь превратив ее в ничто и никогда.

Избавившись от твари, я обернулся к Алану и поспешно ухватил детектива, не дав ему полностью погрузиться в пол и провалиться на нижние этажи. Втащил к себе и привел в чувство парой хлестких пощечин.

— Да очнись ты!

Портер тряхнул головой и поднялся на ноги, но сделал это как-то очень уж неуверенно, будто во сне. Мы побрели дальше, а когда вскоре оказались на некоем подобии крыши, я впервые осознал, сколь бесконечно число оттенков серого цвета.

Сверху серое; снизу серое; серое со всех сторон. Со всех сторон — одно лишь серое.

Бесцветное марево простиралось насколько хватало взгляда. Будто в дождливый день смотрю на город с высоты птичьего полета. Так и кажется: протяни руку — и дотянешься до неба, вот только над головой — все та же Вечность.

Неожиданно всеобщая серость дрогнула и начала расслаиваться, словно по ней пошли невидимые волны. Крыша под ногами стала складываться, нас потянуло куда-то в сторону, прямиком к ослепительному сиянию, мчавшемуся через Вечность подобно огненной стреле. Все вокруг пришло в движение, призрачный водоворот захватил нас, а потом безвременье разверзлось и сменилось свободным падением.

Летим!

Миг спустя мы рухнули на крышу вагона подземки и промяли усиленный ребрами жесткости металл. Точнее — Алан промял, мне посчастливилось оказаться сверху.

Я скатился с детектива и растянулся рядом, нисколько не опасаясь свалиться с покатой крыши. Хоть состав и несся через Вечность, окружающий мир был полностью лишен динамики, словно превратился в статичную картинку на смазанном фотоснимке.

Подземка! Мы в подземке!

О черт…

Кругом раскинулось лишенное красок безвременье, и лишь редкие пятна мрака на миг выныривали из него, чтобы тотчас остаться позади и раствориться во всеобщей серости. Сущности мчались вдогонку за вагоном и пытались запустить свои призрачные когти в обшивку, но алхимические формулы не давали им проникнуть внутрь. И все бы ничего, вот только мы с Аланом находились снаружи.

Легкая добыча…

Стиснув зубы, я поднялся на одно колено и обернулся к локомотиву, но вместо него увидел стремительно приближающееся сияние. А в следующий миг грань меж Вечностью и реальностью врезалась в меня, будто кирпичная стена!

Переход едва не выбил дух, а потом вернувшаяся вдруг инерция подхватила, сдернула с крыши вагона и вышвырнула на перрон, и тогда уж я потерял сознание без всяких «едва».

Очнулся, когда перевернули на спину. Служащий подземки заметил револьвер в наплечной кобуре и в испуге отшатнулся.

Пришлось прошептать:

— На пояс смотри.

Парень в форменной тужурке разглядел служебный значок и немедленно приободрился.

— Что здесь произошло? — потребовал он ответа, преисполненный собственной значимости.

— Второй где? — задал я встречный вопрос.

— Без сознания.

— Неотложку вызывай! — приказал я. — И позвони… А, черт с тобой! — Мне пришло в голову, что больше времени потрачу на объяснения, поэтому перевалился на бок и неуклюже поднялся на четвереньки. — Звони в больницу! Бегом! — рыкнул я, собираясь с силами, чтобы встать на ноги.

Служащий подземки убежал, а толпившиеся вокруг зеваки расступились в разные стороны, стоило только мне выпрямиться и обвести всех недобрым взглядом.

Ну и правильно, что расступились. Надо дважды подумать, прежде чем докучать растрепанному человеку в простреленной в трех местах сорочке, с револьвером в наплечной кобуре и ножом в руке, пусть даже это и полицейский. Возможно даже — особенно если это полицейский.

Ах да, нож!

Я сунул служебный клинок в чехол на поясе и заковылял к телефонным кабинкам. Прикрыл за собой дверцу и сразу навалился на полку с толстенным справочником в попытке перебороть головокружение. Когда сознание немного прояснилось, достал из заднего кармана брюк бумажник, отыскал в нем четвертак и позвонил в управление. Велел дежурному отправить к оперному театру подкрепление, затем связался с Яном Навиным и в двух словах обрисовал ситуацию. А потом просто стоял и слушал звучавшие в трубке короткие гудки.

Кто-то сунулся в кабинку; я без обиняков вытолкнул наглеца наружу и сам вышел следом. Убедился, что рядом с Портером уже суетится медик, а через толпу протискиваются санитары с носилками, и ушел в уборную. Открыл вентиль с холодной водой, поднес руки к крану, но струя вдруг распалась на отдельные, неподвижно зависшие в воздухе капли. Несколько ударов сердца ничего не происходило, потом вода вновь хлынула вниз, ударилась о пальцы, расплескалась по сторонам и залила манжеты.